Некоторые из островитян были ниже Имены, поэтому она сумела посмотреть поверх их голов на павильон, сооруженный для их противников. Однако плотная толпа затрудняла обзор, и она заметила лишь отдельные всполохи плоти. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что мужчины находятся в каком-то невероятном акробатическом положении. Используя силу рук, один из них поддерживал другого в воздухе вверх ногами и одновременно сосал его половой орган.
Звуки флейты и барабанов, а также гомон толпы почти заглушали стоны, которые их противники издавали от прикладываемых усилий. Имена легко абстрагировалась от происходящего, нарисовав перед своим мысленным взором «Морской цветок». Она словно наяву видела начавшиеся ремонтные работы и то, что еще только предстояло сделать.
Получив тычок в ягодицы древком копья, Имена тут же пришла в себя и отыскала глазами Максима. Он тоже смотрел на нее. Ей было отлично известно, что когда он испытывает неуверенность в себе, то надевает маску либо приветливого очарования, либо спокойной властности. Но такого выражения лица она никогда у него прежде не видела: тщательно сдерживаемого отчаяния, угадывающегося лишь по глубокой складке между бровями да крепко сжатым губам.
Но даже по этим незначительным признакам она поняла, что с ним происходит. Дюжины молодых моряков ходили под ее командованием в бытность ее сначала капером, а потом полууважаемым капитаном торгового судна. Максим выглядел как человек, собирающийся вступить в сражение, из которого не надеялся выйти победителем. Люди с таким выражением лица ждут, что капитан поможет им выбраться из передряги.
Имена перехватила его взгляд и улыбнулась.
Максим неуверенно улыбнулся в ответ, но тут же вновь нацепил маску. Пока они шли по коридору, образованному из расступившихся в стороны островитян, герцог то и дело посматривал на Имену.
Пок предложил им поесть цветов, но Максим покачал головой. Имена также отклонила предложение. По толпе прокатилась волна негодования, но быстро затихла.
Женщина ощущала сладковатый аромат цветов. Сделав глубокий вдох, она постаралась забыть обо всем на свете, кроме павильона и Максима. Шаг вперед, и еще один. Это было совсем не похоже на то, как если бы она шла на битву, чего она больше всего боялась. Откровение Максима означало для нее, как будто она впервые в жизни собралась возлежать с возлюбленным, и они впервые увидят друг друга полностью обнаженными – мгновение, требующееся на принятие решения, а затем прыжок.
Когда Имена уже оказалась на пороге павильона, стражники отпустили ее. Она замешкалась, потирая руки и стараясь избавиться от воспоминаний о прикосновении к своей коже чужих рук. Снова улыбнулась Максиму. Он также медленно потирал руки, зеркально повторяя ее действие. Наклонившись, женщина зачерпнула пригоршню розовато-оранжевых лепестков и принялась растирать их между ладонями, затем стала втирать их в грудь и плечи Максима, постепенно спускаясь ниже, к ногам и ступням. Наконец она нанесла кашицу из лепестков ему на лицо. Герцог закрыл глаза, глубоко вдыхая аромат. Когда Имена разжала ладони, позволив расплющенным лепесткам упасть на пол, Максим принялся повторять ее действия. Набрав лепестков, он стал с их помощью ласкать ее тело, и она ощущала их призрачное прикосновение под его большими теплыми ладонями. Зачерпнув две пригоршни, герцог стал втирать цветы в лицо и волосы Имены, окутывая ее сладковатым благоуханием. Она закрыла глаза, купаясь в тончайших касаниях лепестков к своему лбу, векам, щекам, губам.
Имена тщательно следила за тем, чтобы не глотать растения, тем не менее по телу ее разлилась истома, сделавшая мышцы вялыми. Она надеялась, что с Максимом происходит то же самое, потому что им будет гораздо проще пройти через все это, если чувства их будут притуплены.
Пок стоял перед павильоном, по обряду повторяя зрителям и без того известные им правила: участники проявят лучшее, на что они способны. Использование вспомогательных предметов не допускается, лишь их собственные тела. На представление отводится один час, который будут отмерять песочные часы. Имена не слушала его. Она во все глаза смотрела на Максима, выражение глаз которого было очень торжественным. В волосках бороды его запутался оранжевый цветок, и Имена смахнула его прочь.
Герцог повернулся к толпе, сосредоточив на себе все внимание, и, выжидающе глядя на Пока, поднял бровь. Тот, в свою очередь, воззрился на Имену, которая сверлила его взглядом капера, готового вступить в схватку.
Пок встал лицом к толпе и провозгласил:
– Если наши чемпионы будут признаны победителями, они свободны.
В ответ послышались протестующие крики. Имена поняла, что потребуется некоторое время для восстановления спокойствия, и, войдя в затененный павильон, опустилась на ковер из лепестков, неожиданно показавшийся ей очень эротичным.
Максим сел рядом с ней, взметнув целый цветочный вихрь, и протянул к ней руки. Женщина придвинулась ближе, чтобы шум зрителей не мешал ей слушать Максима.
– Сядь мне на колени, – сказал он. – Хочу ощутить тебя. А то у меня такое чувство, что я сейчас куда-то уплыву.
Имена хотела было запротестовать, но тут вспомнила, с какой целью они здесь находятся. Выглянув наружу, она заметила, что несколько пожилых островитян из обеих групп окружили Пока и что-то громко ему втолковывают. Повернувшись к ним спиной, она оседлала бедра Максима. Она уже совершала подобное в прошлом, в своей собственной каюте, когда ноги его были привязаны к полу, а тела их связаны друг с другом. На этот раз она обвила его руками, и он уткнулся лицом ей в шею.
Имена чуть изменила положение тела, чтобы ей было удобнее, и сильнее потерлась о его член. Максим издал низкий стон наслаждения и нежно коснулся ее шеи сначала языком, затем зубами, омывая жарким дыханием.
– М-м-м-м, – выдохнула она, теснее прижимаясь к партнеру и смыкая руки на его пояснице. Пока он целовал ее шею, она не могла дотянуться до его уха, поэтому решила ласкать те части тела, которые были доступны, не переставая тереться грудями о его покрытый волосами торс.
Звук голосов померк, и Имене припомнилась таверна времен ее молодости, в которой моряки, имеющие увольнительную лишь на один день, ласкали своих партнеров на виду у всех, а некоторые даже совокуплялись в темных углах. Имену это зрелище и волновало, и возбуждало, но она предпочла покинуть таверну, осознав, что люди там не только выпивают, но и тешат свою плоть.
Женщина ощутила, что член Максима начинает увеличиваться в размерах, и переместила вес своего тела так, чтобы сильнее давить на его орган. Герцог охнул от неожиданности и укусил ее в плечо, куда она частенько любила кусать его сама. Имена содрогнулась от наслаждения.
– Чуть сильнее, – прошептал он ей в ухо, крепче прижимая к себе. – Мне нужно отвлечься.
– Поцелуй меня, – сказала она. – Хочу почувствовать твой язык у себя во рту.
Максим застонал, потом тихонько рассмеялся:
– Ах, какие слова!
Губы его коснулись ее губ и принялись тереться, прежде чем надавить более настойчиво, прокладывая себе дорогу внутрь. Имена легонько прикусила его язык, а Максим с силой прижал ее к себе, точно хотел, чтобы она полностью растворилась в его теле.