Вино явно плохо влияет на ее здравомыслие. Ей захотелось, чтобы между ними не было стола, чтобы он мог просто наклониться к ней, опустить голову и коснуться губами ее губ. От этой мысли Кейт непроизвольно вздохнула, забытые, страсти всколыхнулись с новой силой. У нее возникло желание вспомнить, каково было ощущение его губ на коже, создать новые воспоминания, чтобы заменить ими утраченные.
В его внешности так много было приятных мелочей, которые она успела позабыть. Крошечный белый шрам, уходящий в волосы на правом виске, — результат падения в детстве. Вихор на макушке, нарушающий аккуратную, элегантную стрижку и вызывающий у нее желание пропустить его сквозь пальцы.
Сердце ее сжалось при мысли, что когда-то Эйдан принадлежал ей и что когда-то она могла свободно протянуть руку и дотронуться до него. Теперь у нее нет на него никаких прав, нет причин касаться его, нет предлога взъерошить его короткие темные волосы.
Но вероятно, он намеревался предоставить ей это право. Эйдан поднялся, но вместо того, чтобы отойти, опустился перед ней на колени. Ладонь дотронулась до ее виска.
— Ты так и не проколола уши, — сказал он, проводя по чувствительной мочке.
— Что, извини?
— Ты же собиралась сделать это.
— Как ты можешь такое помнить?
— Но ведь это касается тебя.
Его руки продвинулись чуть дальше, скользнув в волосы. Прикосновение было медленным, убаюкивающим, и глаза Кейт сами собой закрылись.
— Твоя коса распускается, — пробормотал он, мягко потянув за заколку.
Обе его ладони погрузились в волосы, встретившись на шее, чтобы разобрать запутавшиеся пряди.
Это было неправильно. Вопреки всем нормам здравомыслия. Но горячий покалывающий трепет побежал по коже головы и шее, растекаясь до самых кончиков пальцев. Удовольствие ручейком заструилось по позвоночнику, лужицей разливаясь где-то внизу живота. Казалось, еще немного, и она растает прямо под его пальцами, когда он наконец распустил ей волосы и медленно пропустил сквозь пальцы, мягко расчесывая их.
Голова ее откинулась назад, рот чуть приоткрылся на вздохе. Кейт хотела, боялась, знала, что он поцелует ее. Мягкое прикосновение теплого дыхания коснулось губ, а потом его рот прижался к ее рту. Пряное тепло вина повелевало ее чувствами до тех пор, пока уже не осталось ничего, кроме этого. Ею овладели приятный покой и трепетное возбуждение. Страх, желание и отчаяние.
Она услышала тихий стон желания и поняла, что этот звук издала она. Кейт раскрылась для него. Его язык тут же воспользовался приглашением, скользнув в рот. Она ощутила такое потрясение, словно ее никогда не целовали, словно все, что происходило с ними когда-то, было фантазией ее пораженного любовью сознания. Однако она не была нерешительной. Ее язык смело встретился с его языком, и она выгнула шею, отдаваясь его объятию.
На этот раз услышанный ею стон принадлежал Эйдану, когда он вложил в поцелуй всю силу страсти, запутавшись руками у нее в волосах. Сердце ее готово было выскочить из груди от радости. Она чувствовала себя легкой как воздух и такой же бесплотной, словно превратилась в легкое клубящееся облачко при его прикосновении.
Кончики ее пальцев приятно покалывало, и она решительно положила их к нему на грудь, чтобы найти для них какую-то твердую опору. А он олицетворял ее. От этого прикосновения к нему душа ее вновь вернулась в тело. Она больше не была невесомым перышком. Она сделалась горячей, медлительной, тяжелой от желания, пульсирующего в жилах. Сильнейшая плотская жажда цветком распустилась в ней, когда Эйдан провел твердой ладонью вниз по ее телу, следуя по линии корсета до талии и дальше, к изгибу таза.
Сдавленный всхлип поднялся к горлу, заглушенный его ртом. Его рука сжала ее бедро, а потом он внезапно оторвался от нее, оставив ее наедине со своим желанием. Она вцепилась в шерстяную ткань его сюртука, думая, что может просто удержать его и не дать этим мгновениям закончиться, но он отнял губы от ее губ и прошептал:
— Кейти, дорогая!
Она не открыла глаз, не желая возвращаться в реальный мир.
— С тобой все в порядке?
Его рука снова погладила ее по волосам, успокаивая вибрирующие нервы.
— Не совсем, — ответила она с прерывистым смешком.
— Нет? — Его голос был чудесным, услаждающим слух звуком, когда он привлек ее чуть ближе и прижался долгим нежным поцелуем ко лбу. — Что ж, я тебя понимаю.
Что он собирается теперь делать? Тело ее напряглось — не то от страха, не то от предвкушения.
Он, должно быть, почувствовал ее напряжение, ее терзания. Открыв глаза, она увидела, что он качает головой.
— Пожалуйста, не сожалей об этом, Кейт.
— Эйдан, я не могу…
— Нет. Нам незачем говорить об этом сейчас. Просто обещай, что не пожалеешь.
Она посмотрела в его красивые глаза, заглянув в их зеленые глубины. В них били страсть и нежность, а еще ледяной блеск глубоко запрятанной боли. Боли, которую причинила она.
Прекрасно. Она все равно не хотела говорить об этом, еще глубже погружаться в пучину лжи.
— Да, — отозвалась она. — Обещаю.
Кивнув, он встал и прошелся несколько шагов туда-сюда перед столом, устремив взгляд на мерцающий огонек плиты. Она сидела, не шелохнувшись, наслаждаясь этим затишьем перед предстоящей бурей. Рано или поздно им все же придется поговорить. Выяснить отношения.
Тревога тяжестью легла на плечи Кейт, натянув мышцы как высыхающую веревку. Им придется пойти на это. Другого пути нет. Они могут быть только друзьями. Эйдан должен это знать. Она скажет это вслух, но только не сейчас. Не тогда, когда она ощущает его вкус на своих губах.
Он кашлянул и повернулся к ней, сцепив руки за спиной.
— Мистер Пенроуз настаивает, чтобы я в скором времени вернулся в Лондон.
— О? — Она постаралась не выдать своего облегчения.
— И это вся ваша реакция, миледи? Ни слез? Ни зубного скрежета? Я, признаться, ожидал чего-то иного.
Кейт силилась придумать, как бы высказаться потактичнее.
Он улыбнулся, чтобы успокоить ее, но улыбка не задержалась на лице. В следующую минуту рот его уже был плотно сжат.
— Кейт… твой муж правда должен прибыть в Англию? — Несмотря на вопрос, в его глазах не было любопытства. Ни тени сомнения не промелькнуло в них. Он в курсе дела. Знает; что брак ненастоящий, даже если не подозревает о причинах. — Он ведь не приедет, не так ли?
— А это имеет значение? — Еще одно утверждение, высказанное как вопрос.
— Разумеется.
— Нет, — возразила она. — Мы не можем… я не могу…
Эйдан не сказал ни слова, но ни на миг не отрывал от нее взгляда.
— Мне очень жаль, — в конце концов прошептала она и отвернулась.