В этом совсем нет логики. Они не виделись десять лет и были любовниками только одну ночь. Но эта непринужденность между ними была такой же реальной, как и прежде.
И все же она чужая жена. Забывать об этом не следует.
Эйдан отпивал по глотку горячий чай, который она вручила ему, пытаясь отогнать прочь ужасную ревность, вдруг обуявшую его.
Кейт положила руку ему на грудь.
— Мне сегодня весь вечер так хотелось дотронуться до тебя, — прошептала она. — Но я не могла.
Это признание раздуло пламя его ревности, и ощущение легкости покинуло Эйдана. Он отставил чашку, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Она открылась ему, как только его рот коснулся ее, благодарение Богу. Он отчаянно жаждал ощутить ее вкус, убедиться, что она принадлежит ему. В эту минуту она была только его, и больше ничья.
Он стал целовать ее со всей страстью, и ее кулачки стиснули его жилет, словно пытаясь притянуть еще ближе. Он понял. Кейти хотела ощутить его прикосновения. Так было всегда.
— Идем наверх, — прошептала она возле его губ. — В нашу постель.
Ничего иного он и не хотел слышать. Оторвавшись, он положил ладонь ей на спину и легонько подтолкнул к лестнице, но очень скоро она обогнала его, и ему пришлось поспешить.
Эйдан еще не привык к этой новой Кейт и был потрясен, когда она принялась расстегивать застежки платья, как только они очутились в спальне. Неистовое вожделение обуяло его, пока он стаскивал сюртук и развязывал галстук. Она тоже чувствовала ее, эту ужасную, нескончаемую потребность быть как можно ближе, словно это могло стереть кусок жизни в целых десять лет.
Он протянул руку к крючкам платья у нее на спине, чтобы помочь ей. Кейт торопливо сбросила его на пол.
— А теперь корсет, — нетерпеливо бросила она, а Эйдан вовсе и не собирался мешкать.
Руки его уже взялись за шнуровку, развязывая ее. Кейт вздохнула, грудь высоко приподнялась, облепленная тонкой батистовой рубашкой.
Движения ее замедлились, как будто тиски корсета сдерживали ее, и теперь двигалась с томной, ленивой грацией. Она повернулась к нему и встретилась с ним глазами, вытаскивая шпильки из прически. Волосы блестящей темной массой рассыпались по плечам, и сердце его на миг замерло, а потом пустилось вскачь от сознания ее невозможной, яркой красоты.
Когда руки ее взялись за бретели сорочки и стали стаскивать их вниз по плечам, как завороженный, он повалился назад, благо, позади него была кровать. Кейти двигалась с такой соблазнительной грациозностью, сдвигая бретельки все ниже и ниже, пока они не сползли на сгибы локтей, и только грудь удерживала рубашку.
Скрестив руки вечным жестом скромницы, который распалил его еще больше, она сдвинула рубашку еще ниже. Та внезапно упала, задержавшись на бедрах.
Эйдан резко втянул воздух от представшего перед ним зрелища. Болезненное удовольствие скопилось в паху, наливая мужскую плоть силой и твердостью. Она представляла собой идеальную картину. Застенчивая и соблазнительная, ладони прижаты к груди, живот гладкий и белый. Он был почти благодарен за ее скромность. Если б она не прикрыла груди, он бы, наверняка, не заметил изгиба талии, которая так и просилась в кольцо его рук, и не увидел восхитительного углубления пупка и прелестной выпуклости живота.
Она поежилась под его пристальным взглядом, и тонкая рубашка наконец окончательно соскользнула на пол. Эйдан прикрыл глаза, стараясь запечатлеть этот образ в своей памяти. Ему нужна была минута, всего минута, чтобы сохранить это видение в своем сознании, прежде чем он навсегда исчезнет. Эти пышные бедра, мягкие, манящие, алебастровая кожа и темный треугольник завитков, притягивающий взгляд, словно магнит.
Он приоткрыл глаза и обнаружил, что она наблюдает за ним из-под ресниц, словно робкая ученица за мастером соблазна, но это только притворная стыдливость, он знал, ибо она все еще прикрывалась руками.
— Ты такая красивая, — пробормотал он, взял ее за локти и притянул к себе между ног.
Медленно и благоговейно, не желая торопить ее, он поцеловал каждый изгиб, мягко соблазняя ее, пока руки не расслабились и не упали.
— Я знаю, ты уже видел меня, — прошептала она с тихим, нервным смешком. — И наверное, мне не следует беспокоиться из-за того, как я изменилась. Сомневаюсь, что ты много чего разглядел, когда мне было всего семнадцать.
— Да, ты права, — отозвался он, медленно покрывая поцелуями ее тело. — Мы тогда слишком спешили для подобного рода… исследования. Но можешь мне поверить, — она тихонько застонала, когда он обвел сосок языком, — на свете нет и не может быть никого красивее тебя.
— Ты льстишь мне, я знаю, — прерывисто выдохнула она.
— Нет, это правда.
Последнее, что она еще сумела произнести, прежде чем он втянул сосок в рот, было едва различимое: «Спасибо». По крайней мере так ему показалось. Но слова теперь стали лишними. К тому времени, когда он уложил ее на кровать, единственными звуками, которые она издавала, были стоны.
Эйдан избавился от своей оставшейся одежды и лег рядом с Кейт. Кровать была слишком узкой, но в эту минуту он был безумно рад этой вынужденной тесноте и близости. Эйдан повернулся к Кейти и заглянул ей в глаза. Ее взгляд потемнел, и, прежде чем Эйдан прикоснулся к ней, Кейт обняла его и поцеловала.
Удовольствие и острое желание растекались по его телу, заставив веки отяжелеть, когда он потянул ее на себя.
— Кейт… — пробормотал он, но она заскользила выше, пока его затвердевшая плоть не ткнулась в ее расщелину.
— Пожалуйста, Эйдан, — горячо зашептала она. — Не медли…
Разве он мог не ответить на ее мольбу? Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как они любили друг друга этим утром. Как призрак тех десяти лет, что они прожили врозь.
Поэтому, почувствовав, как ее ноги крепче обвивают его, он легким рывком вошел в нее. Всего на дюйм. Лишь настолько, чтобы почувствовать, как сжимается вокруг него ее плоть, а тихий вздох овевает щеку.
— Нам не обязательно так спешить, любимая.
— Нет, так нужно, — настаивала она, поэтому он продвинулся глубже. — Возьми меня! — вскрикнула она.
Да. Конечно, она права. Нет смысла ждать. Это то, чего они оба хотят. Она выгнулась одновременно с его следующим толчком, и он оказался глубоко внутри ее.
Кейт повернула голову и прикусила его большой палец.
Тело ее было горячим. Наслаждение было таким сильным, что граничило с болью, когда он скользил в ней медленными, осторожными движениями. Эйдан осознал, что никогда не делал в постели ничего подобного. Он ни разу не смотрел в лицо женщине, когда они занимались любовью. Никогда не наблюдал как трепещут ее ресницы. Никогда не слышал, как с ее губ срывается тихий вздох блаженства.
Поэтому для Кейт это как будто еще один первый раз. В тот день они ничего не планировали. Все получилось само собой. Поцелуи перешли в прикосновения, и она вздыхала так сладко, когда он гладил ее бедро. А потом он дотронулся до ее сердцевины и, о небо… Эта горячая влага. Этот манящий жар. «Сюда, — безумно подумал он, — сюда войдет моя плоть». В этот невозможный жар и наслаждение.