– Да!
А потом он вспомнил ее слова: «Гарри не заменит тебе Лукаса».
Заменить? Лайам нахмурился. Теперь он понял опасения Софи. Гарри не должен никого заменять: ни Лукаса, ни детей, которых у Лайама не было. Он не должен лечить чьи-либо раны. Гарри – это Гарри. И Лайам полюбил его именно за это.
Он встретил взгляд Софи и повторил:
– Я буду любить его, как собственного сына.
Она вздохнула с облегчением:
– Я очень рада этому.
Лайам готов был сделать все, чтобы Гарри остался у него. Гарри стал его частью, подарил ему второй шанс создать семью.
Будто прочитав его мысли, Софи сказала:
– Ты можешь дать ему гораздо больше, чем финансовое обеспечение.
– Что же?
– Семью. Большую дружную семью, которая примет, поддержит и полюбит его. Это несравнимо с золотом.
Именно такую семью Лайам отверг после смерти брата. Он погрузился с головой в работу, спрятав от всех свое ощущение вины и свои сожаления. Его родители потеряли не одного сына, а двух…
– Я не знаю, как помочь тебе пережить все это, – неожиданно признался он.
Софи вздрогнула, словно от удара:
– Не беспокойся обо мне. Я большая девочка. Я выживу. Сейчас мы должны думать о Гарри.
Лайам вытащил малыша из воды и прижал его к себе, а другой рукой обхватил Софи. На одну короткую секунду она прильнула к нему, и в эту короткую секунду мир показался ей целостным и совершенным. Но тут же, напрягшись, она отпрянула:
– Зачем это?
– Ты – самая мужественная женщина на свете.
– Не смеши меня! – Она смерила его взглядом с головы до ног. – Мне кажется, ты перегрелся на солнце. Поедем назад. Если ты и твои рабочие надеетесь получить сегодня ланч, нам надо поторопиться.
Лайам, отодвинув тарелку, похлопал себя по животу:
– Очень вкусно, Софи, спасибо.
Она приготовила на ланч сэндвичи – на больших ломтях хлеба лежали толстые куски говядины, щедро сдобренные соусом с мелко нарезанными солеными огурцами. Теперь, поставив перед ним пышный кекс с изюмом, Софи принялась заваривать чай.
Лайам откусил кусок:
– Ребятам это понравится. Ты знаешь, как следует кормить работяг… Расскажи мне о другой твоей сестре. О той, которая пыталась забеременеть с помощью «пробирки».
Софи побледнела так, что Лайам вскочил на ноги и кинулся к ней. Поддержав молодую женщину за плечи, он посадил ее на стул.
– Прости, – пробормотала она. – Наверное, я перегрелась сегодня на солнце.
– Ты не умеешь врать. – Лайам дал ей стакан воды. – Пей. – Неужели она никогда не будет доверять ему?
Софи измученно взглянула на него. Он присел перед ней на корточки:
– Ты вытянула из меня мою историю, но ничего не рассказываешь о себе.
Софи могла бы стать прекрасной матерью. Самой лучшей. Она молода, красива. В конце концов она встретит своего избранника, и у них появятся дети. Эта мысль обожгла его. Идиот! Ведь он не желает снова вступать на этот путь.
Лайам заставил себя сесть на стул. Их разделяло небольшое расстояние, но Софи казалась такой потерянной, такой одинокой!
Он снова попытался заговорить. Очень мягко:
– Я думал, что Эмми – твоя единственная сестра.
Софи судорожно вздохнула:
– Я тоже так думала. – Она молча смотрела на него. – У тебя бывали дни, когда изменялась вся твоя жизнь? – прошептала женщина.
– Да, была парочка таких деньков. Например, когда одна очень решительная дамочка, спрыгнув с почтового самолета, представила мне моего племянника.
Это заставило ее улыбнуться.
– А у меня это произошло на пару дней раньше: когда мне исполнилось двадцать пять лет. В тот день я получила письмо от матери.
– Но ведь она…
– Да. Она попросила нотариуса передать мне письмо в день двадцатипятилетия.
– И что в нем было написано?
Пожав плечами, Софи растерянно улыбнулась, и у него защемило сердце.
– Мама сообщала, что мой биологический отец – Брайс Каррен.
Лайам открыл рот. Затем изумленно присвистнул:
– Значит, Ли и Анна Каррен – они…
– Мои единокровные сестры, – подхватила Софи.
– Почему же это так долго хранилось в секрете? – поинтересовался он.
– Я была зачата в то время, когда жена Брайса была еще жива.
Лайам слышал о долгой и тяжелой болезни миссис Каррен. Он также слышал от всех, что Брайс очень любил свою жену.
– Но почему он не признался тебе позже?
– Я даже не знаю. – Руки ее сжались. – Наверное, он считал, что это будет ударом для Анны и Ли.
А как же Софи? Кто думал о Софи? Заботился о ее нуждах? Выполнял ее желания?
– Как ты поступила? – требовательно спросил он.
Она вскинула голову:
– Я не хотела причинить боль Анне и Ли.
Причинить им боль? Если бы Анна и Ли хотя бы частично имели такое же сердце, как у нее, они несказанно обрадовались бы, узнав, что Софи – их сестра.
– Софи, ты должна сказать им правду. Ведь они – твои лучшие подруги. Они любят тебя.
– Быть лучшей подругой – это одно. Но обнаружить, что у тебя есть еще одна сестра, – это совершенно другое.
Она боялась, что сестры сочтут ее недостойной. Но это чепуха! Лайам видел сестер Каррен лишь пару раз, но был уверен, что Софи не права.
– Разве для Анны и Ли главное – деньги и положение в обществе? – настаивал он. Джарндирри было огромным поместьем, стоившим миллионы.
Софи неотрывно смотрела на него:
– Конечно нет!
– Разве они мелки и поверхностны, как многие люди? Разве в них есть злоба и зависть? Разве могут они быть мстительными? Разве они…
– Достаточно, Лайам! Они – мои подруги! – Софи вскочила на ноги, сжав кулаки. – Всего, что у них есть в жизни, они добились тяжелым трудом. Они терпеливы и добры. Они никому не причинили зла, они всегда готовы прийти на помощь. Они красивы, веселы, и там, где они появляются, становится светло и радостно!
– Да, именно так.
Лайам видел, как в ее сияющих зеленых глазах блеснуло понимание.
– О… – Женщина медленно опустилась на стул.
– Софи, ты получила бесценный дар. У меня был брат. Потеря его была ужасна. Но я провел рядом с ним двадцать три года. И не променяю их ни на что.
– Лукас? – прошептала она.