Я осторожно спустился вниз на полпролета. К моему удивлению дверь оказалась на месте. Я подергал. Не заперто. И то хорошо. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянул на площадь. Там все осталось по-прежнему. Казалось, нашего появления никто не заметил. И то хорошо. Я еще раз глянул на Тимура. Нет, выглядел он омерзительно. Посмотрим, сколько дадут за камешки. Если много, то так и быть приодену его по человечески, а то так оборванец-оборванцем, смотреть страшно. А в СПб так нельзя.
Широко распахнув дверь я шагнул наружу, секунду смотрел прищурившись, а потом зашагал к нагромождению киосков издали они выглядели довольно пестро, и только подойдя ближе я разглядел, что большая их часть заброшена и наглухо заколочена. На части были странные надписи и висели удивительные плакаты. Никогда такого языка не видел, ни у а что до изображений на плакатах: один бог знает, что на них было изображено. Наверное, какие-то товара или продукты. Точнее сложно сказать.
На углу одного из киосков стоял и лузгал семечки странного вида гуманоид. На вид он был человеком, только кожа у него была неестественно желтая. Лысый, он стоял, лузгал семечки, меланхолично разглядывая полуразрушенное здание, из которого мы только что появились. Застиранный свитер неопределенного цвета, грязные джинсы, дранные кроссовки. Вид у него был отстраненный, и судя по всему он никуда не торопился.
Остановившись в нескольких шагах от незнакомца я прокашлялся. Тот, словно только заметив нас, повернулся. На лице его была написана глупая, немного дебильная улыбка.
— Привет, — начал я.
— И вам туда же, — ответил незнакомец. Голос его звучал печально, но при этом был плавным и напевным.
— Как дела?
— И вам туда же, — не впопад повторил незнакомец. — Зачем пожаловали? — а потом, не дожидаясь ответа, продолжал. — Зря вы сюда пришли, только ноги стоптали. Торговля тут нынче не то, что раньше. Теперь мало и людей осталось и товара. Нет товара — нет торговли. Такой закон.
— Нас твоя торговля не особенно волнует. Нам бы воды чисто литров пять, а то и все десять купить. Дав еще и одежонкой какой вон для него подразжиться, — кивнул я в сторону Тимура.
— Этого добра тут навалом, — кивнул парень. — И воды… И одежды… И провианта… И боеприпасов, — последнее он добавил обведя нас мутным взглядом. — Только чем платить будите?
— А ты что ли продавец?
Он сразу нахохлился, скривился.
— Да ладно, мне-то все равно. Только ни Москальские, ни финские бумажки у нас не в ходу.
— А чем расплачиваетесь? Монгольскими тугриками?
Незнакомец какое-то время молчал. Вид у него стал еще печальнее.
— Про тугрики не знаю, — наконец выдавил гон. — Может они в ходу, а может и нет.
Похоже, у этого типа и в самом деле было ничего не добиться. Есть такие неприятные люди. Ты начинаешь с ними общаться, и потом понимаешь, что или они полные дебилы, или в самом деле ничего не знают, а только щеки дуют для пущей важности.
Прошли мы мимо, направились вдоль киосков. Только почти все они закрытыми были. Может у них сегодня тут не торговый день. Но даже итак не понятно откуда здесь нормальные люди, хотя тот гуманоид, с которым мы говорили, за нормального человека смог бы сойти с большим трудом.
Только шестой от угла киоск оказался открытым. И надо сказать товар в нем был выставлен довольно странный. Если бы меня спросили: «Что это такое?» ни за что ответить бы не смог. Сам торговец азиат — еще один «зверек» себя шире, сидел медитируя в пустоту. Один он был типично для выходцев с Востока: кожаная куртка, тренировочные штаны, кепка.
— Эй, почтенный? — позвал я. — Чем торгуешь?
— А что надо? — заулыбался в ответ торговец.
— Интересно как они сюда попадают? Вроде и город оцеплен, и по прямой не пройдешь? — пронеслось у меня в голове.
— Думаю где-то рядом пост военных, — отозвался Дед.
— А раньше ты подумать об этом не мог? Нас тут спокойно повязать могут. Особенно если про камни узнают.
— Не думаю. Если все выйдет, как ты говоришь, военные нас повяжут и все отберут и у нас, и у торговцев. Так что выдавать нас местным не резон.
— Логично, — согласился я, а вслух продолжал. — Мне бы воды канистры две литров по пять, и одежонку, какую парню нормальную, — тут я кивнул в сторону Тимура.
Торговец посмотрел на него языком поцокал, головой покачал.
— Вижу, издалека идете.
— Кому издалека, кому по соседству, — угрюмо ответил я. — Ты лучше скажи, есть у тебя, что прошу, тогда и о цене поговорим.
Торговец снова замялся. На мгновение мне показалось, что он мнется, желая накинуть цену, а потом я неожиданно понял: он страшно боится. Вот сейчас наведу я на него автомат, дам очередь, слава богу если не задену, а потом отберу все что пожелаю, и ищи правды и ветра в поле. Потому как по правде и по закону, так его самого тут быть не должно.
Наконец решившись торговец нырнул куда-то вглубь киоска и через мгновение поставил передо мной две армейские пятилитровые пластиковые канистры с водой.
— Нормально?
— Нормально-то, нормально. Только я одежды не вижу.
— А я не вижу, чем платить будешь.
Я не спеша достал из кармана несколько московских тысяч.
Продавец косо посмотрел на меня, потом видя, что я и в самом деле хочу предложить ему эти купюры, заохал:
— Шутки шутить?
Тут же обе канистры исчезли с прилавка, как ветром сдуло.
— Эту бумагу, можешь в туалете пользовать, когда другой не будет…
— Да ты погоди не горячись, — попытался успокоить я торговца. — Лучше скажи, как ты относишься к финским маркам?
— Вай-вай-вай… — покачал головой продавец, отходя куда-то вглубь киоска. — Зачем обижаешь? Зачем предлагаешь крашенные фантики?
— Хорошо, — неспешно я достал из кармана красный камешек.
— …Вай… — торговец остановился на полпути. — Его взгляд замер на маленькой красной искорке у меня в руке. — … Вай… — он повернул назад и теперь в его голосе не было неуверенности. Он выглядел точно, как рыба заглотившая приманку. — …Вай… — Он словно загипнотизированный уставился на камешек.
Тогда я осторожно протянул его торговцу, тот буквально выхватил его у меня, поднес к самому носу.
— И сколько у тебя таких безделушек милейший?
— Одну дам за воду, вторую — за одежду.
— Ты грабишь, меня. Эти стекляшки ничего не стоят.
— Тогда отдай, — я потянулся за камешком, но торговец буквально отскочил от меня, и убрал руку с камнем за спину.
— Ладно… Ладно, я пошутил.
Я отступил.
— Давай воду и одежду, и разойдемся друзьями.