— М-да… Озадачили вы меня, «старшой».
Беру автомат, приноравливаюсь. Руки-то помнят… Нормально, прижился.
После ужина собираю сослуживцев. Раздаю им медикаменты на завтра, еще раз напоминаю, как и что применять — и тут уже оказывается, что пора отбиваться. И как в темную воду проваливаюсь.
Выныривать приходится с трудом. Мужики что-то суетятся в мертвенном синем цвете, меня трясет за плечо Саша, и сквозь сон слышу голос Вовки:
— Да не хрен его будить, можно подумать, сами не управимся.
Продираю глаза.
Кто-то блюет прямо посреди нашего салона. Не вижу, кто это так развлекается, так как мужики окружили блюющего.
Присоединяюсь к полуодетым компаньонам и вижу, что свинячит Демидов. Запах не оставляет сомнений — пацан надрался вдрабадан, а печеночка-то у него ношеная. Но в общем Вовка прав, с отравлением алкоголем практически каждый из наших встречался, и в целом ситуация достаточно простая.
Мальчишка в сознании, хотя сквозь сопли, слезы и икоту выдает какую-то мутную пургу, в которую мне вникнуть не удается:
— И ладно, и по хрен, тоже на фи-иг… я не баба, блин… ик…
Товарищи и впрямь отлично обходятся без меня — судя по запаху, новоявленному пьянице дали уже и воды с накапанным туда нашатырным спиртом, носом чую знакомый запах, и Дарья Ивановна тащит свежесваренный кофе… Собственно, ситуация достаточно банальная, Саша перестарался, мальчишка оклемается без врачебного вмешательства.
— Ик… По забору едет трактор, ноги волосатые, тут корова подлетает, тоже дерево клюет. Ик… А я не баба! Ик…
— Чего это он? — спрашиваю у Саши, который единственный не участвует в спасательной операции.
— Да озорной рукожоп очень хотел с нами завтра ехать. Андрей против, ну и Николаич тоже. Вот гопник и нализался с обиды.
— А что он все про бабу-то?
— Андрей накосячил. Демидов расстарался, стрелял сегодня как надо. Ну Андрюха его и произвел в ранг «Надежда группы». Кто знал, что для неуча надежда — это женское имя, и все. Тогда ничего не сказал, а вот оно как вышло…
— Получается так, что давайте все спать! — командует Николаич.
Остается только он, Андрей да Дарья. Опять проваливаюсь в темную воду…
Подъем не носит эпохального характера. Встаем как-то спокойно, неспешно собираемся. Я немного мандражирую, но вроде как не показываю этого. Впрочем, актер из меня убогий, потому как Андрей тихонько говорит мне:
— Это нормально. Только не повторяй распространенной ошибки салобонов — не надо смотреть на себя все время со стороны и думать: «А не боюсь ли я?». Все боятся. Да и, в конце концов, ты уже почти обстрелянный… — Он тихо улыбается.
Николаич собирает нас и дает коротенько вводную:
— Сегодня будем работать в районе Стрельны. Основная задача — взять под контроль ремзавод бронетанковой техники. Ситуация лично мне непонятна, потому как мне еще тогда не понравилось, что мы там видели. Странное малолюдство в районе супермаркетов, остальное — вы сами видели. Возможно, я ошибаюсь, но готовиться лучше к тому, что будет оказано реальное сопротивление. Наши силы — сводная группа «сухопутчиков» и кронштадтские. Хорошо то, что обещали провести авиаразведку — и вроде выполнили это.
— Более серьезной поддержки с воздуха не будет? С вертолетчиками не связывались?
— Какими вертолетчиками?
— А в Вартемяги же полк стоял?
Николаич переводит дух. Плохо он сегодня выглядит — словно свинцовой пылью осыпан, губы серые и отеки заметнее, чем раньше. И то, как он дышит — часто и поверхностно, — мне и вовсе не нравится.
— Докладываю голосом. Бывший военный аэродром «Касимово», на котором базировался вертолетный полк, является площадкой, где размещаются самолеты аэроклуба «Звезда» и Федерации парашютного спорта северо-западного региона России. Что там нынче происходит — не знаю. Но рассчитывать на вертолетную поддержку не стоит.
— Жаль…
— Получается так, что пока противник вырисовывается не слишком мощным. Так что, может, и обойдется.
— Идем на броне?
— Вопрос сейчас будет решаться.
— Николаич, а сам-то как решаешь?
— Полагаю, что отправимся мы без своего панциря. Есть такое подозрение. Побывать на заводе и ничем не разжиться, странно как-то будет. Ладно, давайте собираться. Званцев обещал нам и бронежилетов, и касок подбросить, а сами мы должны предусмотреть, что там еще нам запонадобится.
Тут меня стукает в голову. Странно, что раньше не пришло на ум.
— Что, Доктор, подскочили?
— Да вот, вспомнил, — нам надо сидушек нарезать из полиуретановых ковриков. На резинку, чтоб на заду было. И на броне простатит не получишь, и на снег сесть можно.
— Это как?
— Ну, режется прямоугольник из пенополиуретана, сквозь прорези продевается резинка, так чтоб не давила, а на заднице держалась вся конструкция. Такое в Мясном Бору видел у копарей — удобно.
— Дело. Видал такие, продавались. Жаль, в нашем мы такой фигней не торговали, глядишь, пригодилось бы сейчас. Пока будем на собрании, Сережа, нарежь на группу. И в запас тоже пригодятся.
— Размером не ошибись. А то ходить не сможем, — скалит зубы Андрей.
— Шути, шути. У кого воспитанник нажрался? Да еще и с нарушением правил?
Андрей скисает, отводит глаза.
— Каких правил? — влезаю я, чтоб Андрея не очень пинали.
— Получается так, что основополагающих: градус не понижать, из разных материалов — не смешивать. А то этот гусь ухитрился тяпнуть водки — это из пшеницы, значит. Потом портвешка из винограда раздобыл и пивком из ячменя отлакировал. Получите — распишитесь. Вон оно лежащее — посылка из вашего мальчика.
Обсуждаемый предмет дрыхнет без задних ног и только посвистывает носом.
Нам пора с Николаичем идти на ежеутреннее собрание. Остальные собираются. Уходя, слышу знакомый звук позвякивания антабок на оружии, глухой грюк от магазинов на столешнице.
— Не нравится вам ситуация?
Николаич некоторое время идет молча.
— Получается так, что не нравится. Но выбирать не из чего — либо грудь в крестах, либо голова в кустах… Мутное там что-то, чую, очень мутное, и получается так, что я раньше с таким не встречался. Не люблю, когда не понимаю ситуацию. Сейчас — ни черта не понимаю! Честно скажу, если б взвод этих разгильдяев просто перерезали или перестреляли, мне бы было легче. А так — есть какая-то гнусность во всем этом, не все так просто…
М-да, разговорился что-то «старшой»…
На собрании все время прокручиваю в голове — что еще надо взять с собой? Такое странное ощущение — что-то забыл. Возможно, просто это из-за внутреннего мандража. Достаю блокнотик и начинаю записывать, что уже готово.