Гримм всматривался в лица обоих мужчин, отчаянно пытаясь определить, кто из них его отец. Он совершенно не представлял себе, что сделал бы после этого, но ему действительно хотелось знать, в кого выплеснуть весь яд, скопившийся у него за все эти неисчислимые годы. Нет, не неисчислимые, поправил он себя - пятнадцать лет сердитых слов хотел он швырнуть в лицо этому человеку - слов, которые отравили половину его жизни.
- Кто ты? - обратился он к говорившему последним.
Тот со скорбным видом повернулся к своему спутнику.
- Он спрашивает меня, кто я, Бальдур. Ты можешь в это поверить? Кто я?
- По крайней мере, не плюнул, - мягко заметил Бальдур.
- Ты - Ронин, - заключил Гримм.
Если имя одного было Бальдур, другой должен был быть его отцом, Ронином Макиллихом.
- Я.для тебя не Ронин! - негодующе воскликнул мужчина. - Я твой отец.
- Ты мне не отец, - возразил Гримм таким ледяным голосом, который мог бы соперничать с самим жестоким ветром нагорья.
Ронин с укоризной взглянул на Бальдура.
- И что я тебе говорил?
Бальдур покачал головой, выгнув лохматую бровь.
- Он еще не плюнул.
- Какое отношение ко всему этому имеют плевки, черт возьми?
- Ну, парень, - протянул Бальдур, - это повод, которого я ищу, чтобы связать твою злопамятную задницу и поволочь в замок, где я мог бы вбить в тебя немного доброго здравого смысла и почтения к старшим.
- Ты думаешь, у тебя это получится? - проговорил Гримм холодным вызывающим тоном.
Гремучая смесь эмоций, бушевавшая в его душе, подбивала его ринуться в драку.
Бальдур рассмеялся, и в его могучей груди заклокотал звук, похожий на радостный клич.
- Мне по душе хорошая потасовка, парень, но такого щенка, как ты, мне хватит лишь на один зуб.
Гримм направил хмурый взгляд на Ронина.
- Ему известно, кто я?
В этом вопросе сквозило высокомерие.
- А ты знаешь, кто я? - тихо возразил Бальдур.
Глаза Гримма вернулись к его лицу.
- Что это значит? - спросил он так быстро, что фраза прозвучала, как одно слово, и уставился на Бальдура.
Насмешливые глаза ледяной голубизны спокойно встретили его взгляд. Невозможно! За всю свою жизнь он никогда не встречал другого берсерка!
Бальдур покачал головой и вздохнул, затем переглянулся с Ронином.
- Парень глуп, Ронин. Говорю тебе, он туп, как пробка.
Ронин негодующе надулся.
- Он не глуп. Он - мой сын.
- Парень не знает самого главного о себе, даже после всех этих...
- Ну, и как он мог узнать, когда был...
- Да любой болван догадался бы...
- Это не значит, что он глуп...
- Придержите языки! - взревел Гримм.
- Нет необходимости так реветь, а то у меня голова отваливается, мальчик, - упрекнул Бальдур. - Не у тебя одного здесь нрав берсерка.
- Я не мальчик. И не парень. И не болван, - ровным тоном проговорил Гримм, решив взять под контроль этот сумбурный разговор. - И когда женщина, которая у меня за спиной, приблизится, будьте так добры и разъясните слугам, жителям деревни и всему клану, что я не берсерк, вы меня поняли?
- Не берсерк? - поднял брови Бальдур.
- Не берсерк? - нахмурил лоб Ронин.
- Не берсерк.
- Но ты берсерк, - упрямо возразил Ронин.
Гримм бросил на него сердитый взгляд.
- Но она этого не знает. А если обнаружит это, то бросит меня. А если она меня бросит, у меня не останется ничего другого, как убить вас обоих, - сухо заявил он.
- Ну, - глубоко обиженным тоном промолвил Бальдур, - нет необходимости переходить к угрозам, парень. Уверен, мы найдем способ все уладить.
- Я в этом сомневаюсь, Бальдур. И если ты еще раз назовешь меня парнем, у тебя будут неприятности. Я плюну и дам тебе повод, которого ты ищешь, и тогда посмотрим, сможет ли стареющий берсерк справиться с другим берсерком в расцвете сил.
- Два стареющих берсерка, - гордо поправил Ронин.
Гримм резко повернул голову, уставился на Ронина и увидел такие же глаза ледяной голубизны. Этот денек преподносит одно ошеломляющее откровение за другим! И ему ничего не оставалось, как прибегнуть к сарказму:
- Что это, черт возьми, - долина берсерков?
- Что-то в этом роде, Гаврэл, - пробормотал Бальдур, уклоняясь от локтя Ронина.
- Меня зовут Гримм.
- И как ты собираешься объяснить имя на знаменах своей жене? - поинтересовался Ронин.
- Она не моя жена, - возразил Гримм. Он разберется с этим позже.
- Что?
От негодования Ронин даже поднялся в стременах.
- Ты привез сюда женщину в бесчестье? Мой сын не посмел бы сблизиться с женщиной, не предложив ей законного брака.
Гримм взъерошил себе волосы. Мир сошел с ума! Это был самый абсурдный разговор, который он когда-либо вел.
- У меня еще не было времени жениться на ней! Я только недавно ее похитил...
- Похитил? - раздул ноздри Ронин.
- С ее согласия! - попытался оправдаться Гримм.
- Я думал, в Кейтнессе была свадьба, - возразил Ронин.
- Почти состоялась, но не со мной. И мы обвенчаемся, как только я все улажу. Недостаток времени - это единственная причина, по которой она еще не моя жена. А ты...- свирепо ткнул он пальцем в Ронина, - ты не был мне отцом пятнадцать лет, так что не думай, что теперь можешь начать вести себя, как отец.
- Я не был тебе отцом потому, что ты не возвращался домой!
- Ты знаешь, почему я не возвращался, - яростно воскликнул Гримм, сверкнув глазами.
Ронин вздрогнул и сделал глубокий вдох, а когда снова заговорил, вид у него был поникший.
- Я знаю, что не оправдал твоих надежд, - сознался он, и глаза его наполнились сожалением.
- Не оправдал - это мягко сказано, - пробормотал Гримм.
Ответ отца нарушил его душевное равновесие. Гримм ожидал, что старик вспылит в ответ, быть может, накинется на него, как спятивший ублюдок, каким он был, но в его взгляде было искреннее сожаление. И как быть с этим? Если бы Ронин рассвирепел в ответ, он мог бы дать выход накопившемуся гневу в драке с ним. Но Ронин этого не сделал, а просто опустился в седло и печально посмотрел на него. От этого Гримму стало еще хуже.