Кейли краешком глаза кокетливо взглянула на черноволосого мужчину, затем повернула голову, чтобы насладиться зрелищем сполна.
- Вот это да, и кто же вы такой? - восхищенно захлопала она ресницами.
Вокруг ледяной голубизны глаз Бальдура появились морщинки удовольствия, когда он увидел роскошную женщину, явно пришедшую от него в восторг.
- Тот, кто ждал тебя всю свою жизнь, милочка, - хрипло отозвался он.
* * *
Обряд венчания начался в тот же момент, когда жених и невеста обменялись клятвами. Джиллиан страстно желала ускользнуть от гостей сразу же после окончания церемонии. Из-за того, что последние две недели Ронин и Бальдур строго следили за тем, сколько времени она проводит с Гаврэлом, им так и не удалось ни разу побыть наедине. Но ей не хотелось обижать Эйдриен, которая явно приложила немало усилий, чтобы день венчания Джиллиан стал чем-то фантастическим, так что она учтиво задержалась, приветствуя гостей и улыбаясь им. Но сразу же после того, как она и Гаврэл скрепили союз поцелуем, радостная толпа оторвала ее от его губ и потащила в одну сторону, а ее мужа - в другую, и ей ничего не оставалось делать, как только беспомощно наблюдать за всем этим.
Они поженились, как это им советовали старшие и более мудрые, и у них будет много времени для себя самих. И Джиллиан закатила глаза и изобразила улыбку на лице, принимая поздравления.
Наконец преломили лепешку, и началось пиршество, что отвлекло от новобрачных всеобщее внимание. Эйдриен помогла Джиллиан выскользнуть из зала, но, вместо того, чтобы провести ее в их покои, как ожидала Джиллиан, эта потрясающая, необычайная женщина провела ее в свою комнату. От света масляных ламп и десятков свечей и веселого огня в камине там было уютно и тепло - и это несмотря на сугробы пушистого снега, наметаемые за окнами.
- Похоже, у нас может быть настоящий супер.
Эйдриен посмотрела на сугробы и засуетилась у камина, помешивая кочергой угли.
Джиллиан заморгала глазами.
- Что?
- Супер. О... - Эйдриен замолчала, затем рассмеялась. - Большая пурга. Ну, знаешь, нас может на какое-то время засыпать снегом.
- Ты не из этих мест, да? - нахмурилась Джиллиан, пытаясь определить происхождение странного акцента.
И снова ее хозяйка рассмеялась.
-Не совсем.
Она подозвала Джиллиан к камину.
- Просто скажи, правда, что эти двое - самые клевые мужики, которых ты видела?
Эйдриен взглянула на картину над каминной полкой из тесаного дуба и мечтательно вздохнула.
Джиллиан вслед за хозяйкой подняла глаза на прекрасно выполненный портрет Гаврэла и Хока.
- Вот это да! Я не знаю, что означает «клевые», но они определенно самые красивые мужчины, которых я когда-либо видела.
- Вот именно, - согласилась Эйдриен. - А знаешь, они все время жаловались, пока их рисовали. Ох уж эти мужчины!
Она закатила глаза и жестом указала на полотно.
- Как могли они винить женщину за то, что та захотела увековечить такое чисто мужское великолепие?
И женщины какое-то время тихо разговаривали, они даже не заметили, как у них за спиной возникли Гаврэл и Хок, бесшумно вошедшие в кабинет. Глаза Гаврэла остановились на жене, и он уже двинулся вперед, решив заявить на нее свои права, пока еще кто-нибудь не утащил его.
- Расслабься.
И Хок сдерживающим жестом положил ему руку на рукав. Мужчин от их жен отделяло расстояние, достаточное, чтобы женщины не услышали их, но голос Эйдриен доносился до них четко.
- Во всем виновата та фея. Она слишком далеко занесла меня во времени - не то чтобы я жалуюсь, имей в виду. Мне здесь очень нравится, и я обожаю своего мужа, но я сама из двадцатого века.
Оба мужчины широко улыбнулись, когда Джиллиан моментально сделала в уме подсчет.
- Это же пятьсот лет? - воскликнула она.
Эйдриен утвердительно кивнула головой, и в ее глазах заплясали веселые искорки. Джиллиан пристально на нее посмотрела, затем склонилась к ней ближе.
- Мой муж - берсерк, - сообщила по секрету она.
- Я знаю. Он рассказал нам об этом перед тем, как уехать в Кейтнесс, но у меня не было возможности расспросить поподробнее. Он может изменять свою форму?
У Эйдриен был такой вид, словно ей хотелось потянуться за бумагой и чернилами и начать писать заметки.
- В двадцатом веке много спорят о том, кем они были и на что были способны.
Эйдриен остановилась, заметив мужчин, стоявших в дверях. Глаза ее шаловливо заблестели, и она подмигнула мужу.
- Однако в одном общее мнение совпадает, Джиллиан, - озорно улыбнулась она. - Все считают, что берсерки славились своей легендарной выносливостью - как в бою, так и в лю...
- Мы все поняли, Эйдриен, - прервал ее Хок, и его черные глаза радостно заблестели. - Теперь, может, мы позволим Гаврэлу показать остальное самому?
* * *
Покои Гаврэла и Джиллиан располагались на третьем этаже замка Далкейт. Эйдриен и Хок проводили их, очень прозрачно намекнув на то, что новобрачные могут шуметь сколько душе угодно; через столько этажей пирующие внизу гости ничего не услышат.
За Гаврэлом и Джиллиан закрылась дверь, и они наконец оказались одни. Они посмотрели друг на друга влюбленными глазами и, не говоря ни слова, сели по разные стороны мягкой широкой кровати из красного дерева. В камине прыгал и трещал огонь, за окном валили пушистые хлопья снега.
Нежный взгляд Гримма скользнул, как это часто случалось в последнее время, вниз, к едва заметно выпячивающемуся животу. Джиллиан перехватила этот собственнический взгляд и ответила мужу ослепительной улыбкой. После той ночи, когда ее выкрал Рэмси, когда она сказала Гаврэлу, что у них будет малыш, она часто замечала, как он улыбается по малейшему поводу, а то и без всякого повода. И ее восхищал этот его огромный восторг из-за ребенка, растущего внутри нее. Когда после возвращения из пещер в Мальдебанн она сообщила ему, что у них будет ребенок, он долго моргал и мотал головой, словно не мог поверить, что это правда. А когда она притянула его голову ближе, чтобы поцеловать, то была ошеломлена, увидев влагу в его глазах. Ее муж был лучшим мужчиной: сильным, но чувствительным, могучим, но ранимым - и как же она его любила!
И сейчас, когда Джиллиан увидела, как его глаза потемнели от желания, ее тело задрожало от предвкушения.
- Эйдриен сказала, что нас на время занесет снегом, - проговорила она на одном дыхании, вдруг почувствовав себя неловко. Строгий надзор эти последние недели чуть не свел ее с ума; чтобы меньше страдать, она пыталась загнать свои неуправляемые похотливые мысли в укромные уголки сознания. Теперь они взбунтовались против заточения, вырвались на волю и требовали внимания. Она хотела своего мужа прямо сейчас!