Саймон на минуту задержался в небольшом магазинe при входе в аэропорт и по передававшейся в его семье из поколения в поколение древней русской традиции купил букет цветов. Он добрался до выхода 17 за несколько минут до прибытия челнока и уселся в кресло. Наконец челнок спустился с орбиты и ловко скользнул в док, маячивший в высоких окнах зала ожидания. Саймон поднялся на ноги, сжимая букет в руке, и стал с замиранием сердца ждать.
Потом он узнал дочь. Молодая девушка, вышедшая из челнока «Звезды Мали», уже распрощалась с детством.
Она смотрела на отца глазами, повидавшими смерть. Саймон знал этот взгляд, так смотрят на вас вернувшиеся из боя солдаты. А после Этены он много раз видел такие глаза, посмотревшись в зеркало.
За последние два года Елена вытянулась, стала высокой и стройной. Саймон раньше не замечал, как она похожа на Кафари. Кажется, Елена узнала его и замедлила шаг. Саймону было больно смотреть дочери в глаза. Он шагнул вперед и протянул ей цветы. Не говоря ни слова, девочка зарылась в них носом, вдыхая их аромат.
— Мама не смогла приехать, — прошептала она, шурша лепестками.
— Я знаю, — пробормотал Саймон в ужасе от того, что ему предстояло сказать. — Я получил сообщение…
— От мамы? — дрогнувшим голосом спросила Елена.
— Нет, — солгал Саймон. — Мама… погибла. На выходе из аэропорта ее застрелил полицейский. У них приказ стрелять по посторонним, не проверяя документов.
Хоть в этом он не соврал. Полиция государственной безопасности на Джефферсоне действительно открывала огонь без предупреждения по всем, кто, на ее взгляд, появлялся в неположенное время в неположенном месте.
Елена, побледнев, пошатнулась.
Саймон попытался поддержать ее, но она отдернула руку.
— Это из-за меня! — воскликнула Елена. — Мама прилетела в город, чтобы спасти меня. Мы всю ночь ползли по канализационной трубе. Она спрятала меня в контейнере, а сама!.. А потом ее!..
Девочка разрыдалась. Саймон обнял ее и крепко прижал к себе. Больше всего на свете ему хотелось успокоить Елену, сказать, что мама жива, но он не мог. Ведь Саймон пока совсем не знал собственной дочери.
Елена всю жизнь преклонялась перед ДЖАБ’ой, которая должна была считать Кафари мертвой! А что, если Елена проговорится и на Джефферсоне узнают, что его жена жива?! Нет, ей еще рано знать о том, что ее мать решила с оружием в руках восстановить справедливость на родной планете!
Ласково обняв дочь за плечи, Саймон повел ее из здания космопорта. Она молча села к нему в машину и по пути домой не проронила ни слова, не повернув ни разу головы в сторону окошка и глядя прямо перед собой. Они уже почти добрались до квартиры Саймона, когда Елена наконец нарушила молчание.
— Папа, — еле слышно прошептала она.
— Что? — замирая от непонятной нежности, спросил Саймон.
— Прости меня, пожалуйста! Я чувствую себя очень виноватой… — пробормотала она, и у нее по щеке покатилась слезинка. — Ты, наверное, мне не веришь, но я докажу, что это правда.
Саймон обнял дочку:
— Я люблю тебя, Елена.
На ресницах девочки задрожала еще одна слеза.
— За что?
— Вырастешь, поймешь.
— Хорошо, — кивнула Елена и погладила цветы, которые все еще держала в руке. — Какие красивые…
— Я рад, что они тебе понравились, — пытаясь выдавить из себя улыбку, проговорил Саймон. — Это старинная русская традиция — встречать любимых людей цветами после долгой разлуки.
Все новые и новые слезы орошали лепестки цветов, как капли дождя.
— Я ничего не знаю о России… Я вообще почти ничего не знаю! — с горечью добавила девочка. — На «Звезде Мали» я пыталась что-то читать в компьютерной библиотеке, но там было так много незнакомых слов. Мне все время приходилось смотреть их в словаре, но я не понимала объяснений, потому что в них тоже были новые слова, и в конце концов я совсем запуталась… Я так ничего и не дочитала до конца. А я так старалась!..
— Как же я ненавижу ДЖАБ’у! — всхлипывая, неожиданно воскликнула девочка с яростью в голосе.
— Тебе будет трудно, я знаю, — негромко проговорил Саймон. — Но я помогу тебе. У меня полно времени, а на Вишну создали специальную школу для беженцев с Джефферсона. Вчера я разговаривал с ее директором, узнал, по каким программам там обучаются. Ты пойдешь в школу на будущей неделе. Будет нелегко, но ты справишься, если поверишь в свои силы!
— Я постараюсь, — прошептала Елена.
Весь остаток дня она почти ничего не говорила и легла спать рано, ссылаясь на усталость. Саймон пожалел, что дочка уже слишком большая и девочку нельзя баюкать на руках, тихонько прикрыл дверь в ее спальню и отправился к себе. Теперь у него снова есть дочь! Или хотя бы ее часть! Спасибо и на этом! Но он все время думал о Кафари и о предстоящих ей сражениях, в которых самым опасным противником будет не ДЖАБ’а, а мыслящая боевая машина, некогда бывшая его другом. А если «Блудный Сын» убьет Кафари?! Тогда он лично уничтожит «Блудного Сына»!..
I
Елена была не самой популярной девочкой в школе.
Точнее говоря, были все основания считать, что ее там вообще никто не любит. В классе Елены не было школьников с Вишну — он был организован специально для того, чтобы подтянуть детей с Джефферсона. «Аборигенов» Елена видела лишь в суматохе на переменах или в очереди на обед. Большинство ребят с Вишну смотрели на джефферсонцев с сочувствием, но некоторые относились . к ним с неприкрытым презрением, и удивляться этому не приходилось. Достаточно было взглянуть на поведение учившихся на Вишну отпрысков главарей ДЖАБ’ы. Оказавшись среди молодых людей с Вишну, юных джабовцев и бежавших с Джефферсона детей каламетских фермеров, Елена впервые смогла с ужасом взглянуть на свое прежнее поведение со стороны.
Она не входила ни в одну из упомянутых групп и не стремилась сблизиться с ними. Чего же удивляться тому, что ей никто не доверял и с ней никто не дружил! Пока Елене было всего пятнадцать, она очень переживала. В шестнадцать она горько плакала, когда никто в школе не поздравил ее с днем рождения, а в семнадцать позабыла о слезах, погрузившись в мысли о страшной мести.
Тем временем она собиралась поступать в колледж, что было отнюдь не легко для девочки, которую за все предыдущие школьные годы почти ничему не научили. К счастью, колледжи и университеты на Вишну гостеприимно распахнули двери перед злополучными юными джефферсонцами. Правительство Вишну хотело, чтобы хоть кто-то в ближайшей населенной людьми звездной системе знал, сколько будет дважды два.
Елена уже подала документы в один из таких колледжей. Она хотела учиться, чтобы в один прекрасный день вернуться на родную планету и отомстить тем, кто убил ее мать и изувечил отца.
Думая об отце, она всегда немного волновалась. Саймон Хрустинов был непростым человеком. Он старался по мере своих сил дать ей все необходимое, а она, собственно говоря, почти ничего и не просила, стараясь привыкнуть к самостоятельности. Прошли времена, когда она что-то требовала или клянчила. Теперь ей был нужен хороший совет, а на это ее отец не скупился.