Полагаю, негодование Фила арестом племянника было публичным и бурным. Винтики судебной машины на Джефферсоне крутятся быстро. Фил уже в исправительно-трудовом лагере «Каталь». Возможно, он встретится там с племянником, но вряд ли это будет большим утешением им обоим.
Я тоже безутешен. У меня нет ни запчастей, ни механиков, способных внедрить их на место. Теперь никто мне не поможет, даже Окружное командование! А моего единственного «приятеля» бросили в лагерь вместе с остальными джефферсонцами, заподозренными в не самом восторженном образе мыслей. Там эти несчастные трудятся целыми днями напролет, а когда они умирают от истощения, их трупы сваливают в неглубокие рвы и запахивают бульдозерами.
При этом я чувствую себя виноватым в том, что произошло с Филом. Я не только сообщил ему, где сейчас его племянник, но и возбудил в нем своими разговорами неприязнь к ДЖАБ’е и его руководителям. Несмотря на все его недостатки, я испытывал симпатию к Филу и не хотел, чтобы все кончилось именно так. Я понимаю, что теперь ничем не могу ему помочь, и от этого чувствую себя особенно одиноким. Как бы мне сейчас хотелось!..
Нет! Сухопутные линкоры не должны предаваться бесплодным мечтаниям!
Отогнав досужие мысли, я пытаюсь сосредоточиться на своих насущных потребностях и том, что творится передо мной.
Фрэнк тем временем развернул грузовик и осторожно подъезжает задним ходом к дверям ангара. Остальные горе-механики продолжают перетаскивать к ним небогатое содержимое полок и кладовок, намереваясь отвезти на ближайший подпольный рынок. Поставив грузовик задним бортом вплотную к дверям, Фрэнк заглушил двигатель и вылез из кабины.
— Я сейчас! — крикнул он, радостно махая руками. — У меня шапка слетела на землю!
Остальные не обращают на него внимания, готовясь грузить добычу в кузов. Фрэнк побежал в сторону улицы и скрылся за трейлером Фила. Через семь секунд я снова на мгновение вижу Фрэнка. Он уже далеко за трейлером и улепетывает во все лопатки. Мне это не нравится. Зачем он убегает? Но в этот момент вороватые механики открывают задний борт грузовика, и все становится ясно.
Прямо передо мной взрывается мощная октоцеллюлозная бомба. Меня поглощает море огня. Сила взрыва равна по мощности детонации атомной бомбы. Взрывная волна отрывает меня от земли, и я лечу куда-то назад вместе с задней стенкой ангара. Потом я начинаю падать. Уворованные где-то Филом допотопные процессоры не выносят перегрузок и отключаются один за другим, унося за собой в небытие куски моего сознания.
Мой психотронный мозг сдается перед такой нагрузкой и отключает все функции, кроме тех немногих, исчезновение которых означает мою гибель. Я утрачиваю способность воспринимать окружающую действительность, но успеваю послать несколько проклятий в адрес собственной глупости и Фрэнка, который только что меня уничтожил.
I
Я ничего не вижу.
Впрочем, сейчас меня это мало волнует. Я поражен тем, что вообще уцелел. Каламетские фермеры, хитроумно подорвавшие меня в моем же собственном ангаре, наверняка тоже были уверены, что я погибну. Проходит несколько минут. Я ничего не слышу. Ничего удивительного! Ведь я лишился множества процессоров и датчиков. Тем временем я чувствую далекие беспорядочные удары по моему корпусу. Наверняка это падают обломки ангара.
Все мои оптические датчики вышли из строя. Теперь я воспринимаю только тепловое излучение.
Постепенно приходя в себя, я начинаю осторожно осматриваться по сторонам. Судя по всему, я опрокинут на левый бок, и так уже сильно пострадавший в бою. Все орудия по левому борту расплющены моим весом. Находившиеся рядом с ними сверхскоростные ракеты тоже раздавлены.
Первые несколько минут мой мозг работает очень медленно. Тем временем системы диагностики в бешеном темпе проверяют и перепроверяют поврежденные контуры, перегоревшие модули памяти и маршрутизаторы. Девяносто семь процентов внутренних повреждений затронули мои самые старые узлы, которые механики много раз латали на протяжении ста лет. Ремонт часто проводился в полевых условиях с применением первых попавшихся деталей. Причем половина этих вышедших из строя узлов уже чинилась Филом Фабрицио, который вообще использовал для ремонта что продается.
Я ничего не вижу и не могу сдвинуться с места. Ну чем не упавший на спину жук с оторванными ногами! Остается только взывать о помощи…
— Что там у тебя происходит?! — раздраженно спрашивает Сар Гремиан в ответ на мой сигнал. — Ты что, начал палить из башенных орудий?!
— Нет, — с трудом отвечаю я из-за перегрузки уцелевших процессоров. — Мятежники взорвали бомбу прямо у меня в ангаре. Двенадцатиметровую фуру, напичканную октоцеллюлозой. Я очень тяжело поврежден. Меня перевернуло на бок. Я воспринимаю только тепловое излучение. Мой ангар полностью разрушен.
Семь с половиной секунд Сар Гремиан изрыгает только нечленораздельные проклятия.
— Сейчас приедем, — наконец говорит он.
Тянется томительное ожидание. Десять минут. Семнадцать. Тридцать. Неужели нужно столько времени, чтобы добраться сюда из Мэдисона?! Наконец я чувствую дрожание почвы. Кажется, приближается несколько тяжелых транспортных средств. Одна машина явно движется на гусеницах. Нет, тут целые три гусеничные машины. Они разъезжаются по трем разным направлениям. Одна подъезжает к моему носу, другая — к корме, а третья занимает позицию между ними.
Сар Гремиан выходит со мной на связь с помощью наручного коммуникатора. Судя по реву мощных двигателей у него над ухом, президентский советник будет лично командовать действиями спасателей.
— Слушай меня, линкор! У нас здесь огромные краны. Сейчас мы перевернем тебя.
— Вряд ли у вас найдутся такие крепкие тросы и достаточно мощные краны.
— Заткнись! Ты и так сегодня наломал дров! Очередное незаслуженное обвинение! Впрочем, Сар Гремиан никогда не был воплощением справедливости и беспристрастности. Я жду, пока рабочие цепляют тросы к моему корпусу. Почва под гусеницами кранов начинает дрожать еще сильнее. Тросы натягиваются, но . мой корпус не движется с места. По их вибрации я понимаю, что крановщики форсируют двигатели своих машин. Толчок! Лопается трос, которым пытались приподнять мою носовую часть. Он со свистом режет воздух. До меня долетают крики, ругательства, скрежет рвущегося металла.
Потом Сар Гремиан кричит:
— Опускай! Опускай же! Ослабить тросы!
Два оставшихся троса ослабевают, и Сар Гремиан бормочет:
— Господи боже мой! Еще бы немного, и крышка! Видимо, лопнувший трос просвистел совсем рядом с президентским советником.
— Ну ладно, — наконец обращается он ко мне угрюмым тоном. — Как прикажешь тебя поднимать?
— Вам понадобится мощный летательный аппарат вроде грузового челнока, которым Кибернетическая бригада спускает линкоры с орбиты. Конкордат наверняка не сможет выделить вам такой аппарат, так как все они нужны на фронте, но, возможно, что-нибудь подходящее найдется на Вишну.