Друстан налетел на закрытую дверь. Она даже не дрогнула. Он с рычанием ударил снова. И снова, и снова. Дверь не поддавалась. Горец в ярости колотил кулаками в дверь, но не добился ничего, кроме грохота.
Друстан подался назад, ощупывая преграду и убеждая себя, что не чувствует невольного уважения к изобретательности девчонки. Маленькая ведьма догадалась заклинить дверь сверху донизу? Если так, то ему не выбраться! Он знал, какие прочные двери в этом замке, и сам заказывал именно эту дверь из особо толстых досок, чтобы обеспечить уединение.
— Открывай! — закричал Друстан и снова загрохотал кулаками по двери.
Тишина.
— Девчонка, если ты откроешь сейчас, у тебя есть шанс остаться целой и невредимой, но клянусь, если ты продержишь меня здесь еще минуту, я разорву тебя на клочки!
Тишина.
— Девчонка! Ведьма! Гвен-до-ли-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ин!
Стоящая за дверью Гвен смотрела на копья, под разными углами упирающиеся в стену. Нет уж, ни за что. Он оттуда не выйдет. До тех пор пока она не подготовится и не сделает то, что хотела. Однако то, как дрожала дверь под его ударами, действительно впечатляло.
— Он будет орать, пока не охрипнет, милая, — предупредил Сильван, перегнувшись через балюстраду.
Гвен задрала голову.
— Простите, Сильван. Я не хотела вас будить.
Он улыбнулся, и Гвен поняла, от кого Друстан унаследовал свою обаятельно-лукавую улыбку.
— Я бы ни за что не пропустил этого представления. Моего сына пленила и заперла крошечная девушка. Удачи тебе, Гвен. — Он улыбнулся еще раз и исчез.
Гвен посмотрела на трясущуюся дверь, зажала уши и опустилась на пол. Ждать.
— Я принесла тебе кофе, милая! — крикнула ей Нелл.
— Спасибо, Нелл! — Гвен пришлось крикнуть в ответ.
Обе подпрыгнули от неожиданности, когда из-за двери раздался дикий рев.
— Это ты, Нелл? — От слов Друстана звенело в ушах.
Экономка пожала плечами.
— Айе, это я. Принесла девушке кофе.
— Ты уволена! Все. Убирайся из моего замка. Немедленно.
Нелл закатила глаза и улыбнулась Гвен.
— Принести тебе завтрак, девочка? — сказала она достаточно громко, чтобы Друстан ее услышал.
…И снова рев.
К десяти утра Гвен решила, что скоро можно будет начать разговор. Друстан угрожал, бушевал, даже пытался просить. Потом начал торговаться. Он оставит ее в живых, если она немедленно его выпустит. Подарит ей трех лошадей, двух овец и корову. Даст мешок золота, трех лошадей, двух овец и не просто корову, а дойную корову и отправит в любой уголок Англии, если только она оставит его в покое и согласится убраться из замка до конца его дней. Впрочем, Гвен заинтересовало только одно предложение/угроза: трахать ее до тех пор, пока у нее ноги не отнимутся.
А было бы неплохо.
Но вот уже пятнадцать минут Друстан молчал. Гвен посмотрела на дверь, прекрасно понимая, что не стоит первой начинать разговор. Пока что она контролировала ситуацию и ослаблять свои позиции не желала. Нет уж, пусть он первым заговорит с ней, но приемлемым тоном. И довольно скоро горец заговорил.
— Тут не очень удобно, девушка, — недовольно сообщил он.
Гвен подавила смешок.
— Тут тоже не очень удобно. — Она постаралась сымитировать его акцент. — Мне пришлось три ночи сидеть в засаде, чтобы не пропустить твой визит в туалет. Я уж начала думать, что ты вообще сюда не ходишь.
Рычание.
Она вздохнула и прижала ладонь к двери, словно это могло успокоить его. Или позволить ей быть к нему ближе. Впервые за несколько дней они были так близко друг от друга, их разделяла только дверь.
— Я знаю, что это не очень приятно, но я не могла придумать другого способа заставить тебя выслушать меня. Из комнаты ты сбежал, что еще я могла придумать?
— Выпусти меня, и я выслушаю все, что ты захочешь мне рассказать, — быстро ответил горец.
Слишком быстро.
— Я на это не куплюсь, Друстан. — Гвен опустилась на каменный пол.
В мужских штанах можно было удобно скрестить ноги и привалиться спиной к стене. В последнее время она предпочитала надевать штаны и сорочку, потому что карабкаться в платье на выступ арки было крайне неудобно.
— Со сливками, как ты любишь, Гвен, — сказала Нелл, опуская рядом с ней поднос с кашей, сливками и персиками.
Из-за двери зарычали:
— Ты варишь ей овсянку?!
— Не твое дело, — спокойно ответила экономка.
— Прости, Друстан, — тихо добавила Гвен. — Но ты сам виноват. Если бы ты хоть раз согласился попить со мной кофе или позавтракать вместе и поговорить, мне бы не пришлось запирать тебя. Но время уходит, а мы еще ничего не прояснили. Сейчас Нелл уйдет, и здесь останемся только ты и я.
Тишина. Напряженная, долгая тишина.
— Чего ты от меня хочешь? — настороженно спросил Друстан.
— Хочу, чтобы ты меня выслушал. Я расскажу тебе все, что смогу вспомнить о том, что с нами происходило в будущем. Я много об этом думала и поняла, что ты наверняка дал мне понять, как заставить тебя вспомнить. Просто я, наверное, пропустила эту деталь.
Гвен услышала за дверью громкий вздох.
— Хорошо. На этот раз я тебя выслушаю.
Друстан сидел на полу, вытянув ноги, скрестив руки на груди и привалившись спиной к двери. Он прикрыл глаза и ждал, когда Гвен начнет рассказывать. И заставлял себя не злиться. Пришлось стиснуть зубы и признать, что настойчивости и решительности этой девчонке не занимать. Он привык к тому, что способен напугать любую девушку. Но пока Друстан бесновался и грохотал по двери, он словно видел, как Гвен стоит снаружи, скрестив руки на груди, притопывает ногой и спокойно ждет, пока он угомонится. Ждет несколько часов — горец знал, что на улице уже день.
Это внушало уважение. И, во имя Амергина, это было слишком умно для сумасшедшей девчонки.
Ты знаешь, что она не сумасшедшая, почему бы тебе просто этого не признать? Потому что если она не сумасшедшая, то говорит правду. И почему тебя это пугает?
Он не знал ответа. И не понимал, почему от одного ее присутствия превращается в идиота.
— Мне двадцать пять лет, — услышал Друстан из-за двери.
— Такая старая? — поддразнил он. — Моей невесте всего пятнадцать.
Гвен зарычала, и Друстан улыбнулся.
— В моей стране растление малолетних является уголовно наказуемым преступлением, — опасным тоном сообщила она.