Ещё Артём был патологически честен. Подкупить или напугать его никому не удавалось. «Таких денег в природе не существует, усёк?». Его часто тягали в суд, но он почти всегда выходил сухим из воды. Его пару раз «заказывали», и однажды он месяц прятался на чужой даче, пока оперы, им же науськанные, перетряхивали город и вязали обидчиков. Потом его стали бояться, и уже одно появление «рафика» с логотипом «Шести минут» на борту в зоне конфликта могло привести (и приводило) к скорейшему этого конфликта разрешению.
С Игорем Егоровым Трояновский был знаком ещё с тех времён, когда один ловил «мокрушников», а второй писал об этом статьи для «Полярки». Знакомство оказалось плодотворным для обоих, они обменивались информацией, помогали при случае словом или делом. Когда Игорь ушёл из органов и приобрёл лицензию на право заниматься частной сыскной деятельностью, Трояновский снял репортаж о первом «Шерлоке Холмсе» города Мурманска, обеспечив Егорова клиентурой на первые пару лет. Игорь был благодарен Трояновскому и за это, и за многое другое, а потому испытывал даже некоторые муки совести, понимая, что впутывает приятеля в дело, о котором тому лучше совсем ничего не знать.
Артём Трояновский снова пробежался по редакторской. В жизни он был гораздо импульсивнее, чем на экране.
– Какая тема! – восклицал он. – Это же какой репортаж можно сварганить, усёк?
– Усёк, – соглашался Игорь, поглощая редакторский кофе.
– «Наркоманы-генералы»… Нет, лучше – «Генералы-наркоманы»… – Артём вслух перебирал варианты названий к будущему репортажу. – Хотя при чём тут наркоманы? – спохватился он. – Они ведь наверняка сами наркотики не употребляют, усёк? Как и наркобароны… Во! – лицо Трояновского просветлело. – Наркобароны! То что надо! «Погоны и наркобароны»… «Наркобароны и погоны»… Нет, лучше – «Наркобароны в погонах»!
– Очень хорошо, – подыграл Игорь.
Он, разумеется, не стал выкладывать Трояновскому всё как есть. Он предложил ведущему программы «Шесть минут» легенду – якобы в стенах военного госпиталя создан и работает на полную мощность подпольный цех для производства героина; якобы всех попадающих в госпиталь военнослужащих «сажают на иглу», они выходят законченными наркоманами и втягивают других; якобы главврач получает сырьё из Средней Азии, а готовый чистый продукт отправляет контрабандой в Норвегию, используя в качестве посредников севших на иглу пограничников. История, придуманная Егоровым, была настолько нелепа, что Трояновский с ходу в неё поверил. Слишком часто ему в этой жизни приходилось убеждаться: самые по видимости нелепые и неправдоподобные истории как правило имеют под собой вполне реальную основу.
– Едем! – решился Артём. – Собираемся и едем, – он схватился за трубку стоящего на столе телефонного аппарата, набрал двузначный номер. – Ефим? Собирай ребят, выезжаем за материалом, усёк?
– Подстраховаться бы надо, – обронил Егоров как бы даже и в сторону.
– Что значит «подстраховаться»? – удивился Трояновский. – От чего «подстраховаться»?
– Меня они не пустили, – напомнил частный детектив. – Если у них всё так серьёзно, как мне рассказывали, тебя они тем более не пустят.
– Меня?! Не пустят?!
В Мурманске Трояновского боялись, и он это прекрасно знал.
– Ты сам подумай…
Трояновский подумал.
– Есть у меня один генерал, – сообщил он после вынужденной заминки. – Свадебный генерал, усёк? В отставку был отправлен ещё при последнем генсеке, но боевого задора не утратил. Любит поскандалить и покачать права.
– Идеальный таран, – согласился Егоров, отставляя чашку с недопитым кофе. – Вызывай его и едем. Да и кстати, я в сторонке стоять не собираюсь. Это всё-таки и мой материал, усёк? Поэтому дай мне камеру и включай в группу.
– Ты хоть камерой-то владеть умеешь? – спросил Трояновский с превосходством профессионала.
– Разберусь, – пообещал Егоров.
(Мурманск, сентябрь 1998 года)
«Свадебный» генерал, приглашённый Трояновским в качестве тарана, действительно был колоритен. Неимоверно толстый, лысый и крикливый, одетый в самую настоящую генеральскую форму, идеально подогнанную и выглаженную, со всеми шнурками и орденами – он сразу завладел всеобщим вниманием.
– Ну что, сынки, готовы жизнь положить за правое дело? – начал выяснять он у группы телевизионщиков, подчинённых Трояновскому.
– Как скажете, товарищ генерал, – весело отвечал оператор по имени Ефим.
– Молодцы, воины! – одобрил генерал. – От имени Главнокомандующего Вооружённых Сил Советского Союза выношу вам благодарность!
– Ура-а-а! – дурашливо закричал Ефим.
– Да твой генерал сумасшедший! Как Мартовский Заяц, – шепнул Егоров Трояновскому.
– Ничего, – отозвался Артём, – сумасшедший он, конечно, сумасшедший, но своё дело знает, усёк?
– Усёк.
Контрольно-пропускной пункт военного госпиталя брали штурмом. Первым в здание вошёл, разумеется, генерал. За ним вплотную следовали два оператора с большими профессиональными камерами и Трояновский с Егоровым. Кроме того, в группе имелся телохранитель с лицензией и газовым пистолетом под мышкой. Этот замыкал шествие. Водитель «рафика» остался за рулём.
Когда частный детектив Егоров, удерживая тяжеленную камеру на плече, ввалился в помещение контрольно-пропускного пункта, «свадебный» генерал с крайне довольным видом принимал рапорт дежурного наряда. Пожирая генерала глазами, сержант, недавний обидчик Егорова, в полную силу лёгких докладывал:
– Товарищ генерал-майор! Дежурный по контрольно-пропускному пункту военного госпиталя номер один города Мурманска сержант Михайлов! Во время несения службы происшествий не случилось!
Рядовые из наряда стояли навытяжку у него за спиной. Всё это дело снималось на две камеры. Егоров тоже приник к видоискателю и не отказал себе в удовольствии отснять выпученные глаза сержанта, который явно не ожидал увидеть здесь увешанного орденами генерала.
– Не случилось происшествий, говоришь? – самодовольство распирало генерала. – Молодцы, воины! – выдал он свою стандартную похвальбу и направился к турникету.
Сержант растерялся. С одной стороны, он видел перед собой натурального генерала-майора, с другой – помнил Устав внутренней службы, согласно которому «дежурный по контрольно-пропускному пункту обязан докладывать дежурному по полку о тех лицах, в правильности документов которых он сомневается». Генерал не показал вообще никаких документов (их у него не было), а потому попадал в список «сомнительных» лиц. Наконец сержант что-то сообразил, урегулировал сам с собой свои внутренние противоречия и, прежде чем генерал упёрся в вертушку турникета, окликнул его:
– Разрешите обратиться, товарищ генерал-майор?!
– Да? – генерал повернулся. – Обращайтесь, товарищ сержант.
– Товарищ генерал-майор, эти люди с вами?