Костюмы, подобные тому, который носил теперь он сам, были везде, куда не посмотри: на «седалищах» тяжелых машин, внизу у колес, у треножников, среди конических гильз и обломков. И вид этих костюмов, пустых, в изобилии разбросанных по проспекту, заставлял особо задуматься, а что здесь, собственно, произошло? Результат применения абсолютного оружия? Полное истребление армий противника при сохранении всех материальных ценностей? Но где тогда завоеватели, оккупанты? Или полное истребление оказалось взаимным?
«Нормаль, где я?».
«Информации недостаточно».
Учудил двойник, учудил. Кто бы мог ожидать такое? И как это у тебя получилось, хоть убей, не пойму!
Вячеславу не оставалось ничего другого, как продолжать путь в выбранном наобум направлении, вдоль по проспекту. Однако не успел он пройти еще и десятка шагов, как наткнулся на первое тело.
Абсолютным оружием здесь и не пахло. Пахло здесь смертью. Смертью мучительной, страшной и, скорее всего, бессмысленной, как большинство смертей в любом далеко не лучшем из миров.
Совсем недавно на этом месте полыхало пламя. Стена здания рядом оплавилась, оплыла. Потеки застыли почерневшими причудливыми надолбами. Орудия в зоне минувшего пожара были искорежены до состояния окончательной недееспособности: груда железа в окалине. И вот среди всего этого Красев увидел человека.
Тот был недвижим, в обгоревшем костюме, сам весь черный, похожий скорее на извлеченную из-под обломков сгоревшего дома куклу, но все-таки человек — лежал ничком, раскинув руки, и голова его, не голова — головешка, была повернута под неестественным углом к туловищу.
Вячеслав, осторожно ступая, обошел мертвеца, и обнаружил, что у того не хватает ног. Точнее, ноги были, но полупрозрачный материал стен, деформируясь под воздействием чудовищно высоких температур, залил ноги человека по ягодицы и теперь составлял с ним единое целое, как постамент поверженного на землю памятника.
Вячеслав почувствовал дурноту, отвернулся. Такое-то у них абсолютное оружие!..
Человек. И здесь тоже люди и здесь тоже человеки. И убивают они друг друга, как принято у людей. Как только у них и принято.
«Если хочешь уйти от войны, — подумал Вячеслав отрешенно, лучший способ — построить себе замок над золотыми равнинами в мире, где нет больше ни одного человека, кроме тебя самого!.. Иногда, мой дорогой тезка, я тебе завидую».
Красев глубоко подышал носом.
Человек.
Если оставить в сторонке философию, то что нам дает присутствие здесь, в этом мире, человека? А это нам дает, что все-таки мы находимся где-то в пределах IS-направления, согласно реестру Координационного Центра торговых связей между реальностями, 2564-го года издания. Но тогда почему я до сих пор ничего не знаю о существовании подобной альветви? И откуда, кстати, узнал о ее существовании двойник?
«Информации недостаточно».
«Где уж тебе, — подумал Красев устало. — Обломанный ты мой костыль».
«Информации недостаточно».
Вячеслав двинулся дальше и за полчаса бесцельных перемещений по разрушенному городу получил возможность лицезреть сотни пустых костюмов и десятки новых тел.
«Они же совсем не умеют воевать», — очень скоро понял Красев.
Подобный вывод напрашивался сам собой. Кто-то из этого множества славных вояк отличился, например, тем, что не успел пригнуться от летящих осколков; кто-то нашел свою смерть под колесами неповоротливых металлических мастодонтов, склепанных из броневых листов опять же, судя по всему, на очень скорую руку; один из встреченных так, вообще, просто оступился и упал вниз головой с высоко поднятой платформы; как следствие — сломал шею. Вячеслав, сам не понимая зачем, перевернул этого последнего на спину и долго разглядывал мальчишеское перепачканное кровью лицо с мертвыми пустыми глазами и открытым в немом крике ртом. Они не умели воевать.
Красев осторожно прикрыл мальчишке глаза, постоял еще минуту над телом и пошел дальше.
Еще через полчаса (небо к тому времени приобрело темно-лиловый оттенок) он повстречал наконец живых. Миновав очередной завал, остановился от неожиданности.
Они шли ему навстречу. Двое. В стерильно белых одеждах до пят — что-то среднее между сутаной и более привычным халатом. За ними на небольшой высоте над землей летела мерно гудящая платформа. Выступающие части ее блестели хромированным покрытием. Принцип работы двигателя платформы был Вячеславу, мягко говоря, не ясен, но зато ее назначение — более чем. На платформе были свалены искалеченные тела погибших. Значит, это могильщики.
Могильщики не сразу заметили Вячеслава. Остановились над очередным мертвецом; при этом платформа, как послушное, хорошо выдрессированное животное, скользнула к ним в обход препятствий и неподвижно зависла, дожидаясь, когда на нее обратят внимание. Могильщики подняли тело — Вячеслав заметил, что на руках у них перчатки — и положили на платформу рядом с другими. Работали молча, согласованно. И так же молча и согласованно двинулись дальше.
От них шел запах. Красев, втянув воздух через ноздри, уловил его. Уже знакомый запах смерти. Печальная, страшная, но необходимая работа для мира, где идет война.
Наконец один из них, с белыми, как у альбиноса, волосами поднял глаза и увидел Красева. Он издал невнятное восклицание и толкнул своего напарника. Тот дернулся и тоже поднял глаза.
Немая сцена.
Вячеслав, не медля более, зашагал к ним. Он подумал, что в ботинках покажется им очень странным: оба могильщика оказались босы и, видно, здесь такая традиция — но теперь было уже поздно исправлять ошибку.
Он остановился, не дойдя пяти шагов, и продемонстрировал могильщикам раскрытые пустые ладони — общечеловеческий жест. И те, кажется, поняли.
— Ахто-тат-ла-то, — произнес гортанно тот беловолосый, который первым заметил Вячеслава.
Должно быть, вопрос. Хотя никакого подобия вопросительной интонации Вячеслав не уловил.
«Идет структурно-лингвистическая интерполяция», — доложила Нормаль.
Ну наконец-то! Хоть какая от тебя помощь.
Сейчас Нормаль должна перебрать известные ей корневые лингвистические системы основных гуманоидных векторов, выбрать «близлежащие», провести линейную интерполяцию и подключиться в режиме «переводчика». Кстати, таким манером есть шанс заодно определиться и со своим местоположением в пространстве-времени.
Ага, кажется, готово.
«Кто ты такой?» — перевела Нормаль.
Вполне естественный вопрос.
«Нормаль, теперь ты можешь сказать, где я нахожусь?»
«Информации недостаточно».
Та-ак, если и теперь недостаточно…
«Я готов говорить с ними. Как лучше ответить на первый вопрос?»
Дело пошло быстрее. Нормаль подсказывала Вячеславу целые фразы; он повторял их вслух, одновременно получая приблизительный перевод произносимых слов.