Скептицизм Плюмбума физику перебить не удалось, но десяток аспирантов из Москвы, Санкт-Петербурга и Киева он уболтал собраться в экспедицию. Причем планировал идти к своей Лете-Мнемозине согласуясь с драгоценной картой и не прибегая к услугам опытных крадущихся. Хорошо хоть отказал двум симферопольским студенткам, которые тоже рвались в опасное путешествие — сообразил, видно, что они будут приманкой для бандитов и прочих озабоченных.
Виктор наблюдал за сборами со смешанным чувством. С одной стороны, он не хотел показать, что поверил «липовой» карте. С другой, понимал, что без проводника ребята пропадут не за грош. Некоторые аномалии были на карте обозначены и среди них даже какие-то хитрые, о которых Плюмбум никогда не слышал. Что, например, такое «мясорубка»? Но Виктор прекрасно знал, что все аномалии обозначить невозможно: Зона постоянно меняется, какие-то аномалии рассасываются без следа, поблизости нарождаются новые — вляпается кто-нибудь из десятки в «карусель», а остальные ведь его не бросят, скопом полезут выручать, так и накроются по-товарищески одним медным тазом. В отдельных случаях ученые — исключительные дураки.
Плюмбум походил-походил, подумал-подумал и все-таки наступил на горло собственной песне, вызвавшись помочь. Как и следовало ожидать, Ветров несказанно обрадовался, долго тряс Свинцову руку и говорил извиняющимся тоном, что денег дать не может, все на выкуп карты потратил, но зато обязательно включит «коллегу» в число соавторов, когда дело дойдет до научных публикаций.
Виктор решил про себя, что сможет на месте доказать физику свою правоту — для этого будет достаточно убедиться, что аномалии на реальной местности не соответствуют обозначенным на карте. В этом содержалась уловка, но Плюмбум был готов принять грех на душу ради того, чтобы все вернулись домой целыми и невредимыми. К сожалению, он не знал, что Ветров уже проконсультировался по поводу карты с другими сталкерами из ближайшего поселка, иначе лег бы грудью на пути экспедиции, но не выпустил ученых за пределы «Бастиона».
Их перехватили сразу за Корогодом. Вышли из леса пятеро небритых сумрачных субъектов в кожаных куртках, надетых поверх спортивных костюмов, показали оружие — два обреза и АКМы — и ученые сразу подняли лапки кверху. Бандиты были из дагестанской группировки и на апелляции Плюмбума к местным авторитетам не отреагировали. Дали пару раз по зубам, отобрали карту. Старший спросил, сильно коверкая русский язык: «Плюмбим зывать? Ты Лету нам давай?» Виктор сообразил, что экспедицию «заложили», но ничего уже не мог изменить. Он попробовал сыграть в дурачка, но его повалили на траву и хорошенько отпинали. Потом старший из дагестанцев приставил ствол обреза к голове трясущегося Ветрова и сказал: «Стрилять буду чиловека. Лету давай!»
Свинцов уговаривал бандитов отпустить ученых: дескать, они будут только мешать, замедлят продвижение по Зоне — но старшему, похоже, было знакомо понятие «отмычки», и он оставался непреклонен: «Лету давай! Всие пусть идут. Стрилять буду».
Так они и пошли — под конвоем. Ученые некоторое время не осознавали серьезность положения и даже спорили с бандитами. Но тут один из питерских аспирантов надумал сбежать — его прошили очередью, а затем, ползущего и орущего, добили, демонстративно перерезав горло. Ученые были подавлены сценой жестокой расправы, притихли и больше за свободу научного поиска не агитировали.
Старший дагестанец оказался весьма сообразительным типом — он понимал, что без Плюмбума в Зоне не пройти и ста метров, а Ветров нужен для того, чтобы разобраться с Летой, поэтому берег обоих, используя остальных в качестве расходного материала.
Ходка превратилась в сплошной многочасовой кошмар. У границы Зоны на группу напали кабаны и, пока бандиты пристреливались, успели запороть двух аспирантов. Потом пошли поля аномалий. И хотя Плюмбум старался изо всех сил, разбрасывая щедро гайки, прикидывая, вычисляя, сверяясь с самопальной картой, которая вдруг стала для него не липой, нарисованной на коленке безвестным мошенником, а самым надежным указателем, — участники экспедиции продолжали гибнуть: одного затянуло в «карусель», в другого разрядилась «электра», третий нашел свой конец в «кислотном тумане». Ученые больше не переговаривались и даже не смотрели по сторонам — смерть товарищей и предощущение собственной скорой смерти сделали их безучастными к происходящему. И эта обреченность в потухших глазах больше остального пугала Плюмбума.
У старого кладбища на группу напала толпа зомби из семи особей — к счастью, это были не бывшие военные или бандиты, а попавшая под пси-излучение семья самоселов. С такими было справиться куда легче, но и они доставили проблем, затоптав еще одного аспиранта. Ветров при виде ходячих мертвецов окончательно рехнулся, бросился прямо на них, но старший дагестанец ловко подсек физика, оттащил его за волосы в сторону и несколько раз ударил прикладом, чтобы образумить. Ветров завыл, расцарапывая себе лицо ногтями, и сам сделался похож на зомби. Плюмбум подумал: не жилец. И еще подумал, что, как и физик, не смог бы пережить друзей, которые приняли мучительную смерть из-за его глупости и самонадеянности.
У бандитов оставалось еще три «отмычки», и они не сомневались в успехе своего предприятия. Однако уже через несколько минут и к ним пришло понимание, что в Зоне не может быть «волков» и «овец», что здесь все — агнцы перед лицом могущественных и беспощадных сил. После того как удалось отбиться от зомби и заставить Ветрова встать и идти, группа двинулась по заросшей тропинке, петляющей по кладбищу, между покосившихся крестов и заросших обелисков со звездочками. Когда до поваленной ограды оставалось шагов десять, одно из богатых мраморных надгробий вдруг взлетело, подброшенное чудовищным ударом. Из пахнувшей затхлостью ямы вызмеились длинные желтые стебли, ухватили за ноги одного из бандитов и поволокли. Произошло это так быстро, что дагестанец не успел даже вскрикнуть и скрылся за краем. Его соплеменники гортанно запричитали, бросились к яме и открыли шквальный огонь по тому, что пряталось там, расходуя последние патроны. Это им не помогло — стебли-щупальца поднялись еще раз и утащили второго. Тут уже стало не до клановой солидарности — уцелевшие дагестанцы предпочли ретироваться от аномальной могилы и, помогая себе прикладами и тумаками, погнали горстку пленников вперед. Тех осталось всего четверо — в суматохе схватки с подземным монстром очередной молодой ученый вдруг вышел из ступора, сорвался и побежал, петляя, как заяц. «Стой!» — хотел крикнуть Плюмбум, но слова застряли в пересохшей глотке. Аспирант с разбегу попал в сильный «трамплин» — его подбросило на высоту девятиэтажного дома, и, падая, он исчез за деревьями.
Четверо против троих — не так уж и плохо, но Виктор понимал, что преимущества на самом деле нет. У бандитов оставались пистолеты, ножи и умение убивать, у него — только вымотанная и напуганная команда задохликов. Впрочем, потери в рядах дагестанцев внушали надежду, что все еще может перемениться. Плюмбум начал пристальнее оглядываться вокруг. Раньше он не придавал значения аномалиям, которые лежали вне направления движения, но теперь сознательно искал их, надеясь использовать плохое знание Зоны, присущее всем бандитам. В итоге проморгал парочку «амеб», прятавшихся на пустоши за кладбищем — вокруг идущего впереди аспиранта вздулся кислотный купол. Молодой ученый закричал протяжно, но сумел выскочить из зоны действия аномалии — чтобы тут же попасть под удар ее товарки. Теперь он не смог удержаться на ногах, рухнул, задергался в конвульсиях, притих. Суммарное срабатывание двух «амеб» привело к взрывному эффекту — над аномалиями образовалось быстро расширяющееся кислотное облако, в один момент поглотившее оставшихся аспирантов и одного бандита. Уцелевшим пришлось быстро сдать назад, и некоторое время они зачарованно наблюдали, как под воздействием едкой кислоты груда тел на земле тает, превращаясь в плотный кровавый туман.