— Ева встала. Лучше завари ей кофе покрепче.
Майкл одарил ее легкой улыбкой, от которой у любой девушки замерло бы сердце. По счастью, он знал об этом и умело дозировал свое очарование.
— Что, так плохо?
Обдумывая ответ, она взяла миску и коробку с сухими хлопьями для завтрака, достала из холодильника молоко, стоящее позади бутылок с пивом — доставленной трудами Шейна контрабандой.
— Видел фильм, где зомби выедают мозги людей?
— «Ночь живых мертвецов»?
— Эти уроды обратились бы в бегство при одном взгляде на Еву.
Майкл досыпал в кофеварку зерен. Клер отметила, что выглядит он очень хорошо: высокий, сильный, уверенный в себе, в красивой голубой рубашке, вполне приличных джинсах и… кроссовках.
— Ты куда-то собираешься?
— Нашел работу. В магазине музыкальных инструментов. В основном буду демонстрировать и продавать гитары, но хозяин не против, чтобы я давал и частные уроки.
Потрясающе! И чувствовалось, что он рад. Прикусив губу, Клер пыталась упорядочить множество мгновенно возникших вопросов.
— А как же… солнце?
Это казалось первым препятствием.
— Мне предоставили машину. Она в гараже. Полностью непроницаема для солнечных лучей, а при магазине подземная парковка.
— Предоставили… Кто предоставил? Город? Амелия?
«Не будь тупицей» — вот что выражал его взгляд.
Но вслух Майкл ответил не сразу, а сначала закрыл кофеварку и включил ее; она засвистела, и ручеек кофе потек в кружку.
— Это стандартная процедура для новых вампиров — так они говорят.
— Новых вампиров вот уже пятьдесят лет не появлялось, а процедура действует?
Он пожал плечами. Клер чувствовала, что его смущают ее расспросы, но остановиться не могла.
— Ты никогда не интересовался, почему их не было так долго?
— По-моему, проявлять излишнее любопытство здесь неуместно.
Она поняла, что он имел в виду не только себя… и все равно не сдержалась.
— Майкл… эту работу тоже они тебе устроили?
— Нет. Я давно знаком с хозяином и договорился самостоятельно. Они предлагали…
Он замолчал, видимо решив, что и так сказал слишком много. Но Клер догадалась, что он имел в виду.
— Они предлагали тебе какую-то работу в сообществе вампиров, да? Или… О господи! Предлагали тебе стать защитником?
— С места в карьер это не делается, — ответил он, не сводя взгляда с кофеварки. — Такое право нужно еще заработать, так они говорят.
Клер вообразила Майкла, владеющего людьми и собирающего с них дань, словно какой-нибудь мафиозный дон. Сама идея такой возможности причиняла боль, и Клер попыталась скрыть ее.
Словно прочтя мысли девушки, он посмотрел прямо ей в глаза.
— Ничего такого я делать не собираюсь. У меня есть работа. — Неожиданно он подался к ней, и она вздрогнула, но он сделал глубокий вдох и извиняющимся жестом вскинул руку. — Прости. Я иногда забываю… Знаешь ли, нелегко научиться правильно двигаться в обществе людей, когда я могу делать это гораздо быстрее. Но я не причиню тебе вреда, Клер. Никогда.
— Шейн думает…
В глазах Майкла вспыхнул свет, сверхъестественный и пугающий; он моргнул, и свет погас.
— Шейн ошибается, — ответил он, и чувствовалось, что ему стоит немалого труда говорить спокойно. — Я не меняюсь и по-прежнему твой друг, готовый заботиться о тебе и всех вас. Даже о Шейне.
Клер промолчала. Она любила его — скорее, это было некое чувство на грани любви, — однако сегодня в нем ощущалось что-то новое, трудное для понимания, беспокойное и странное.
Может, он… голоден? Он пристально смотрел на нее — точнее говоря, на нежную кожу шеи. Не удержавшись, Клер прижала к этому месту руку. Бледное лицо Майкла слегка порозовело, и он отвел взгляд.
— Я не сделаю этого, — сказал он совсем другим тоном, чем прежде, почти испуганным. — Я не сделаю этого, Клер. Ты должна верить мне. Но… это трудно, очень трудно!
Она верила ему в основном потому, что слышала огорчение и печаль в его голосе. Клер шагнула вперед и обняла Майкла. В этих сильных руках ей было спокойно, хотя его тело не казалось теплым; это потому, уговаривала она себя, что на кухне прохладно. Она понимала, что это неправда, но думать так было легче.
— Я не причиню тебе вреда, — пробормотал он. — Но, должен признаться, мои желания… очень сильны. Всю жизнь я ненавидел вампиров, а теперь только взгляни на меня.
— Это была вынужденная мера. У тебя не оставалось выбора.
— Нет. — Он вздохнул. — Шейн прав — у меня был выбор. Я его сделал, и теперь мне предстоит с этим жить.
Она отступила. Оба не знали, что сказать, поэтому Клер начала доставать из кухонного шкафа разномастные кружки, которые они использовали по утрам. У Майкла — простая, глиняная, размером больше обычного, пригодная и для кофе, и для бульона. У Евы — изящная, черная, с изображением зевающего мультипликационного вампира. На кружке Шейна красовалось жизнерадостное лицо с алой дырой от пули во лбу, а у Клер — Гуффи и Микки-Маус.
— Как дела в университете? — спросил Майкл, переходя на нейтральную тему.
Он не хотел продолжать обсуждение того, о чем они говорили прежде, предпочитая держать свои переживания внутри. Клер это не удивило: Майкл всегда был сдержан, даже чересчур, — зачастую себе во вред.
— Слишком легко. — Она вздохнула и налила себе кофе.
Они сидели каждый со своей чашкой, когда дверь кухни открылась и вошел Шейн, в пижамных штанах и старой выцветшей футболке. Не глядя на Майкла, он взял со стойки свою кружку, до краев налил в нее кофе и без единого слова вышел.
Не меняясь в лице, Майкл проводил его взглядом.
— Он просто… — Клер почувствовала, что должна извиниться.
— Знаю. Поверь, я точно знаю, как сейчас настроен Шейн. И не скажу, что мне это нравится.
Клер понимала, что хватит ей выступать в роли посланника доброй воли Майкла, но не могла перестать делать это. Кто-то же должен, в конце концов. Поэтому, покончив с кофе, она отправилась поговорить с Шейном.
Его дверь была слегка приоткрыта. Клер вошла и остановилась: вся тщательно продуманная речь мгновенно выскочила из головы, потому что Шейн в это время одевался.
Это зрелище будто закоротило ее мыслительные процессы и полностью лишило возможности рассуждать здраво. Он стоял спиной к ней, уже в джинсах, но без рубашки, и ее заворожила игра мышц на его спине, восхитительная гладкость кожи и то, как волосы торчали во все стороны, будто моля, чтобы их пригладили…