- Только возить в институт? - переспросила Настя озадаченно. - Больше ничего?
- Лиля сказала, что ничего. Не приставал, целоваться не лез, руки не распускал, намеков никаких не делал. Якобы он сказал, что хочет с ней дружить. Платонически, так сказать. Даже цветов ни разу не подарил. Теть Насть, вы верите, что такое бывает?
- В книжках, - усмехнулась Настя. - А в жизни не бывает. Ему что-то нужно от Лили. И когда он не сможет до нее дозвониться, он начнет ее искать. Ты меня понял?
- Понял, теть Насть. Как что узнаю - сразу позвоню.
В следующий раз он позвонил часа через два. Настя к этому времени разложила пасьянс «Заколдованный дворец» раз тридцать, причем он ни разу не сошелся. У Лешки он почему-то сходится через два раза на третий. Рука у него, что ли, счастливая на карты? Или она сама думает о чем угодно, только не о картах, и делает ошибочные ходы?
- И машина, и телефон зарегистрированы на некоего Евгения Александровича Любченко, прописанного в Москве, - доложил Максим.
И никакой он не Кирилл… Зачем же солгал девчонке, зачем назвался чужим именем? Если бы у него не было сомнительных намерений, он назвался бы Евгением. Или машина не его, водит по доверенности? И телефон тоже не его, а чей-то, в данном случае - владельца машины. Такое бывает сплошь и рядом.
- Теть Насть, сегодня праздник, нигде никого нет. Вряд ли я что-то смогу еще узнать.
- А ты ножками, Макс, ножками, а не по телефону, - насмешливо посоветовала она.
Упрямый пасьянс никак не желал сходиться, но Настя с удивлением обнаружила, что тупое карточное занятие помогает скоротать время напряженного ожидания и даже снимает нервозность. Вряд ли Максиму что-то удастся сегодня сделать, но вдруг…
В последний раз он позвонил уже около одиннадцати.
- Евгений Александрович Любченко больше года не живет в России, вернее, бывает короткими наездами, - сообщил Заточный-младший. - У него какой-то бизнес по части горючки в США. И ему слегка за пятьдесят. Это никак не может быть Лилин знакомый. Ничего более подробного узнать не удалось, сведения от соседей по месту прописки, никого из семьи нет, квартира пустует.
Значит, он оставил машину и телефон приятелю. И этот приятель вполне может оказаться и Кириллом, и Иваном, и Федором, и Альбертом,
Теперь нельзя утверждать, что он назвался Лиле вымышленным именем. Так, может быть, нет у него никаких плохих намерений в отношении девушки?
Может, зря она, Настя, гонит волну, заставляет Максима что-то выяснять, нервничает? Ничего Лиле не угрожает, никто ее не тронет. Но ведь фотография! Зачем Кирилл, или как там его зовут на самом деле, послал ее Лозинцевой в Баден-Баден? Или все просто, Лозинцева - его знакомая, родственница, двоюродная сестра, наконец, и он счел нужным показать ей фотографию девушки, с которой познакомился? Опять вопросы, одни вопросы, кругом вопросы. И еще эта тревога, которая не отпускает ни на минуту. Нет у Насти чутья, это всем давно известно, и тревога не может быть вызвана интуитивным предчувствием беды. Где-то есть логическая связка, которую Настя упустила, но которую не упустило ее подсознание, вот отсюда и тревога. Подсознание настойчиво твердит ей: думай, ищи, ищи, думай. А она вместо этого пасьянсы раскладывает.
Чистяков все еще работал за компьютером. Настя тихонько постелила постель и легла, уставившись в потолок. Мыслей не было. Была какая-то пыльная усталость. Но и сон не приходил.
От телефонного звонка она вздрогнула.
- Настюша, ну что же ты не звонишь? Мы с Дашкой места себе не находим. Узнала что-нибудь?
Господи, Саня! Она совсем забыла, что обещала ему перезвонить. Но ничего утешительного она сказать пока не может.
- Узнала, но пока никакой ясности. Лилю фотографировал какой-то мужчина, который с ней познакомился в метро. Сейчас он в отъезде. Фамилии его она не знает. Саш, а Лозинцева что-нибудь про себя рассказывала? Не про свою московскую жизнь, а про нынешнюю.
- Практически ничего. Мы же только о ее дочери разговаривали. Но я так понял, что у нее здесь есть любовничек. Она нам очень рекомендовала одного массажиста и особо упирала на то, что он русскоязычный, немец из Северного Казахстана, и с ним можно общаться, не зная немецкого. Думаю, она составляла протекцию своему дружку. Ты хочешь, чтобы мы на него посмотрели?
- Да. То есть нет… То есть… Я не знаю, Саня. Я не могу и не хочу втягивать вас с Дашкой в это, тем более вы с ребенком. История какая-то темная.
- Значит, так, - решительно произнес Каменский. - Завтра воскресенье, нигде никто не работает. В понедельник утром я заказываю тебе билет, с отелями сейчас нет проблем, я забронирую номер. Прилетай и делай все сама.
- Саша…
- Но другого выхода нет. Я, по крайней мере, его не вижу. Бери с собой Чистякова, я закажу два билета, пойдешь в офис Люфтганзы и заберешь, они будут оплачены. В понедельник же тебе оформят визу, я договорюсь. Прилетишь на два-три дня, все сделаешь, что нужно, и лети себе назад.
- Мне надо подумать.
- Думай, - легко согласился Александр. - До утра понедельника.
Кажется, это становится доброй традицией.
Настя положила трубку, повернулась на бок и задумчиво уставилась в затылок мужа. Через несколько секунд Леша поежился и обернулся.
- Не ешь меня глазами. Если ты голодная, я принесу тебе яблоко или бутерброд. Что еще случилось?
- Леща, у нас есть деньги?
- Сколько?
- Не знаю. А сколько стоят самые дешевые билеты до Франкфурта и обратно?
- Самые дешевые - долларов триста. - Значит, на двоих - шестьсот.
- В уме посчитала? - усмехнулся Алексей. - Или на калькуляторе? Что ты еще задумала?
- Леш, давай слетаем на пару дней, а? Очень нужно.
- Я не понял, очень нужно или очень хочется?
- Нужно. Совсем не хочется. Но за Лильку страшно.
- Между прочим, у нашей Лильки есть отец с хорошим оперативным прошлым и приличными доходами. Почему бы тебе его туда не отправить?
- Да ты с ума сошел! - испугалась Настя, - А если там ничего страшного нет? Представляешь, в какое положение мы девочку поставим? Стасов ей вообще кислород перекроет, охрану к ней приставит, личной жизни полностью лишит. Он - сумасшедший отец, как только я ему скажу, что, Лилька попала в темную историю, у него инфаркт сделается. И я буду в этом виновата. И в конце концов, Лешенька, вытаскивать людей - это моя работа, моя обязанность, а не Стасова. Так у нас есть свободные шестьсот долларов? И еще долларов двести на самую дешевую гостиницу.
- В принципе есть, но они не лишние. Мы же откладываем на новую машину. Наша совсем разваливается.