- Хорош мокнуть, - раздался у нее над головой чей-то голос.
Она подняла глаза и увидела парня постарше себя, невзрачного, невысокого, но с удивительными веселыми глазами.
- Что? - переспросила она.
- Я говорю, хорош мокнуть, пошли сушиться.
- Куда?
- Ко мне, я в этом доме живу.
- Вы же меня не знаете, - всхлипнула Элла. - Мы с вами незнакомы.
- Ну и что? Это не причина, чтобы позволить девушке промокнуть и простудиться. Пошли, пошли. - Он нетерпеливо потянул ее за руку.
Элла послушно пошла за ним, попутно отметив, что парень тоже промок насквозь. Дождь был сильным, настоящий летний ливень, а он шел без зонта.
Парень привел ее в квартиру, небольшую, но чистую и уютную.
- На, держи. - Он протянул ей синий тренировочный костюм, полотенце и шлепанцы. - Дуй в ванную, раздевайся, вытирайся и надевай сухое, а я пока тоже переоденусь и чайник поставлю. Да иди же ты, - поторопил он, видя ее нерешительность, - смотри, с нас уже лужа натекла. Надо пол протереть.
- Я вытру, - растерянно пискнула она. - Где у вас тряпка?
- Да ладно, я сам.
В те времена о маньяках почти ничего не слышали, зато очень современным считалось знакомиться на улице или в транспорте, в первый же день гулять до рассвета, а утром являться домой и ставить родителей в известность о скорой свадьбе. В жизни так поступали немногие, но в литературе и кино такой стиль поведения встречался довольно часто, поэтому сушиться и переодеваться Элла пошла без всяких дурных мыслей и тревожных опасений.
В те времена не было не только маньяков, но и ручных фенов, поэтому из ванной Элла вышла в сухой одежде, но с волосами, висящими мокрой паклей. Хозяин квартиры уже переоделся и даже успел вытереть пол в прихожей.
- Готова? - весело спросил он. - Пошли в кухню, чайник уже закипел. Тебя как зовут?
- Элла.
- А меня - Назар. Чего смотришь? - усмехнулся он, заметив удивление, промелькнувшее по ее лицу. - Имя немодное?
- Ну, в общем… да, какое-то непривычное. Ты с Украины, что ли, или из казаков?
- Я с Востока. Точнее, я-то коренной москвич, родился здесь, а вот дед мой родом из Узбекистана. Ты хоть знаешь, что Назар - арабское имя?
- Да ну? - искренне удивилась Элла. - Не может быть. Обманываешь, да? Шутишь?
- Никогда. Истинная правда. Только на Востоке это имя произносится немножко по-другому: Наджар. В русском языке очень много слов, пришедших с Востока, например, «балкон». Это от арабского «балхана». Не знала?
- Нет, - призналась Элла и зачем-то пояснила: - Я не арабский изучаю, а хинди.
- Да-а-а? - изумленно протянул Назар. - Что, серьезно?
- Абсолютно. А ты учишься где-нибудь или работаешь?
- Я уже отучился, теперь работаю в милиции, в уголовном розыске. Да ты садись, чего стоишь-то? Сейчас чай пить будем. Или ты, может, кушать хочешь? У меня макароны есть, могу сварить, и колбаски поджарю.
Скандал в семье разгорелся во время обеда, и по всем меркам Элла не должна была быть голодной, но ей отчего-то вдруг ужасно захотелось есть, и не просто есть, а именно здесь, на этой кухне, вместе,с этим веселым парнем с таким необычным именем и романтичной профессией.
- Давай макароны с колбасой, - решительно заявила она, - а то правда что-то есть хочется. Слушай, а ты почему не на работе?
- У меня отгул за дежурство. Так ты будешь чай пить или макароны подождешь?
- Буду чай, - улыбнулась она, - а то я согреться никак не могу.
Назар разлил чай в тонкостенные стаканы в мельхиоровых подстаканниках, поставил на стол сахар и домашнее клубничное варенье.
- Бери варенье, - посоветовал он, - очень вкусное, мама сама варит, ягоды с дачи, отборные.
Элла сунула в рот ложку с вареньем и привычно прижала упругую ягоду языком к небу. Ей казалось, что так вкус ощущается полнее.
- А ты что, один живешь?
- Почему один? С предками. Они сейчас на даче, сезон, сама понимаешь, весь отпуск там пропадают, зато потом целый год на столе варенье, огурчики там всякие, помидорчики и прочая вкуснота. Моя мама еще баклажанную икру делает - закачаешься, ее дед научил. Здесь, в Москве, нормальных баклажанов нет, нам родственники из Узбекистана привозят. Ладно, ты меня не отвлекай, рассказывай давай.
- Что рассказывать? - не поняла Элла.
- Из-за чего, ревела. Что там у тебя за трагедия случилась? Милый, что ли, вовремя не позвонил?
Она сперва даже собралась обидеться. За кого он ее принимает? Неужели она похожа на дуру, которая из-за такой ерунды будет сидеть под проливным дождем и лить слезы? Но варенье было таким вкусным, а глаза у Назара из веселых стали такими внимательными, что обижаться как-то расхотелось. Он поставил на плиту кастрюлю с водой для макарон, сел напротив Эллы и закурил «Беломор», а она начала рассказывать. Назар так хорошо слушал, что она зачем-то рассказала даже про юношу из параллельной группы, который так замечательно играет на гитаре и поет…
- Да, - согласился он, когда Элла замолчала, - в таком виде в поход действительно не пойдешь. Так почему ты все-таки не хочешь вернуться домой и собраться как следует?
- Ну как ты не понимаешь, - она начала горячиться, - меня же родители не выпустят! Это я сейчас выскочила, потому что внезапно, они не ожидали, что я убегу, и не успели ничего сделать. А если я вернусь, все, конец.
- Слушай, у тебя в голове полная каша, - покачал головой Назар, закуривая, новую папиросу. - Что значит «не выпустят»? Что значит «конец»? Ты вот слова произносишь, а в смысл вдумываешься? Ты вообще понимаешь, что говоришь?
Элла разозлилась. Что он к ней прицепился? Поучает еще…
- Что есть, то и говорю, - огрызнулась она.
- Да нет, Элка, не то ты говоришь, что есть на самом деле. Ты вот уже рассердилась на меня, а зря. Ты лучше послушай внимательно и вникни. Твой отец - он кто?
- Ну… в КГБ работает, а что? - с вызовом ответила она.
- Ясно. А мама?
- Военный переводчик. Тебе-то что?
- Да не огрызайся ты, - Назар миролюбиво улыбнулся. - Я к тому спрашиваю, что они ведь не дикари какие-нибудь, а люди с высшим образованием, интеллигенция, верно? Ты говоришь, они тебя из дома не выпустят, а как ты себе это реально представляешь? Свяжут руки-ноги веревками, запрут в туалете и свет выключат? Ведь нет же, правда?
- Ну, правда, - вынуждена была согласиться Элла. - И что? Они такой скандал устроят, потом разговаривать со мной не будут, если я по-своему сделаю, так что лучше уж не уходить никуда, себе дороже. Или наказание какое-нибудь придумают, денег давать не будут или отправят на дачу с братом сидеть, вместо того, чтобы отпустить меня на море отдыхать.