Настя положила трубку рядом с собой, стараясь, чтобы Лешка не услышал, что она плачет. Он отказался от поездки. Отказался сразу, не раздумывая. И ей даже не сказал об этом. Мол, Саша хочет подарить тебе поездку. Тебе. А не нам. Лешка хочет, чтобы она поехала, искренне хочет. Он переживает за нее, за ее здоровье, он видит ее усталость и сочувствует. Но разве сам он не устал? И разве у него самого такое уж могучее здоровье? Он точно так же вкалывает долгие годы, хватаясь за любой приработок вплоть до репетиторства, читает какие-то бесконечные лекции в коммерческих вузах, он тоже вымотан до предела, и ему тоже нужен этот отдых - десять дней сплошных положительных эмоций в обществе родных и любимых людей. Но он отказался. Так неужели Настя сможет бросить его здесь и поехать?
- Леш, - тихонько позвала она мужа.
- Ау, - так же негромко откликнулся он.
- Я тебя очень люблю.
- А ревешь почему?
- Я не реву.
- А что же ты делаешь?
- Тебя люблю. Это занятие, требующее эмоционального напряжения.
- Асенька, если ты меня любишь, то поезжай, пожалуйста, с ребятами. Я тебя прошу.
- Леш, поскольку я тебя люблю, я хочу провести праздники с тобой. Неужели это так сложно понять? И вообще, я тут распинаюсь, в любви к тебе признаюсь, а ты хоть бы слово в ответ сказал, мол, я тебя, дорогая, тоже очень люблю. Джентльмен ты или как?
- Я почтальон Печкин. Принес заметку про твоего мальчика.
- Про какого мальчика? - оторопела Настя.
- Про Игоря Лесникова. Он тебе письмо прислал. Наверное, любовное. Распечатать или вслух прочитать?
- Читай.
Наверное, у судьбы какой-то другой отсчет суток, не с нуля часов до полуночи, а с десяти вечера или даже с восьми. Неудачный день закончился. То, что читал вслух Чистяков, мгновенно высушило Настины слезы и заставило ее широко улыбаться. Ничего не понятно, но, главное, она попала в точку. Значит, она еще ничего, рано ее в тираж списывать!
Лиля Стасова злилась, расстраивалась и недоумевала, причём делала это одновременно. С Кириллом все складывалось совсем не так, как пишут в книжках и показывают в кино. Сколько захватывающих историй она читала и слышала о том, как находят друг друга зрелый мужчина и молоденькая девушка и как, несмотря на разницу в годах, любят друг друга до гробовой доски. Да вот хотя бы взять мировую классику - «Джейн Эйр» или знаменитого кинорежиссера Соловьева, который со своей женой познакомился, когда она еще вообще школьницей была, классе в девятом, что ли, или в десятом, и у них сразу сделался роман. Истории эти не вызывали у Лили ощущения необычности или неправдоподобности, они казались естественными, редкими исключительно в силу своей красивости, но нормальными. И вот когда она начала встречаться с Кириллом, в ее переполненную прочитанными книжками голову стали закрадываться сомнения.
Нет, первые несколько встреч и совместных поездок в институт были просто замечательными, как замечательными были и их вечерние посиделки в машине в минувшее воскресенье. Лиле казалось, что разговорам не будет конца, общаться с Кириллом было легко и интересно. Но вот уже к концу этой недели девушка почувствовала некоторое не то напряжение, не то неудобство. Кирилл все больше молчал, хотя и улыбался ей приветливо и ласково, и не похоже было, что у него настроение плохое или он чем-то озабочен. Но как-то так получалось, что им вроде бы и разговаривать больше не о чем. Нашлись какие-то общие темы, которые они с пылом и увлечением обсудили в первые две-три встречи, и оказалось, что на этом все и закончилось. Может быть, дело в ней, в Лиле? Она, глупая, и Кириллу с ней не интересно? Она просто еще маленькая для такого взрослого мужчины. Сколько ему лет? Около тридцати, наверное. А ей только в декабре исполнится восемнадцать. Так уж получилось, что она приносит ему удачу, и он поэтому старается каждый день, кроме выходных, встретиться с ней, чтобы дела потом шли хорошо, но вообще-то ему с ней скучно. А ей с ним? Лиля с удивлением понимала, что и ей тоже.
Вот ведь ужас-то! Пока она высматривала Кирилла в метро, он казался ей удивительным и замечательным. Когда он познакомился с ней и предложил по утрам отвозить в институт, Лиля была на седьмом небе от счастья, она казалась себе ужасно взрослой, вот ведь какого замечательного мужчину, красивого и умного, сумела заинтересовать. Но уже к середине второй недели восторги ее поутихли, всю дорогу до института, сидя рядом с Кириллом в машине, она маялась, а к пятнице отчетливо поняла, что эти утренние поездки внезапно превратились для нее в повинность, которую нужно отбыть, потому что обещала, но радости никакой они не приносят.
«Да почему же так? - мучилась девушка. - Вон сколько девчонок крутят романы с мужиками намного старше себя, и ничего, им не в тягость. Правда, Кирилл предупредил, что у нас будет не роман, а дружба, но все равно же это общение, так почему же оно мне надоело? Им не надоедает, а мне надоело. Да еще так быстро! Наверное, дело во мне, что-то со мной не так».
В голову то и дело приходило отвратительное слово «пробросаешься», почерпнутое из какой-то давно прочитанной книги. Лиля гнала его прочь, слово казалось ей совершенно неуместным, ведь его говорили тогда, когда девушка отвергала жениха и рисковала остаться одной и не выйти замуж. Кирилл - не жених, ни о какой свадьбе и речи нет, и слово это сюда ну никак не подходит. Лиля испытывала неловкость, ей почему-то было немного совестно перед Кириллом. Она не могла бы четко сформулировать, чего именно ей совестно и отчего так неловко, но ощущения были сильными и вполне определенными. Она не хочет этих встреч.
Ей скучно. Конечно, в машине ездить куда комфортнее, чем в метро с пересадками, но зато в метро Лиля обычно читала или учебники, или конспекты, или художественную литературу, а тут… Сорок минут потерянного времени.
Лиля в детстве ужасно завидовала своей подружке, той самой, с которой мама не разрешала водиться, потому что у нее был старший брат.
Разница в возрасте примерно такая же, как у нее с Кириллом. И размышляя над странными своими чувствами, так быстро вспыхнувшими и так внезапно потускневшими, она все чаще припоминала, как однажды, когда они еще в школе учились, подружка сказала:
- Дети в семье должны быть однополыми, иначе это сплошная морока.
- Почему? - удивилась тогда Лиля. - Вот у тебя старший брат, разве это плохо?
- А чего хорошего-то? Толку мне от этого брата никакого, - фыркнула подружка. - И ему от меня, кстати, тоже. Если бы у меня была старшая сестра, она бы мне свою косметику давала, учила бы ею пользоваться, подсказывала бы, как одеться поприкольнее, я могла бы с ней насчет мальчиков советоваться, сигаретки бы у нее стреляла и всякое такое… А с братом что? У него всю жизнь на уме пацанские дела, футбол там, спорт, рыбалка, машины, оружие, ему только это и интересно, ни о чем другом он не разговаривает, а мне оно надо? Мы даже по телику разное смотрим, ему одни боевики и стрелялки подавай. Нам даже музыка разная нравится, он же старше меня на одиннадцать лет, это вообще другое поколение. Ну просто ничего общего! Была б я пацаном, он бы меня на футбол таскал, на рыбалку, машины обсуждал бы со мной, а так я ему зачем? Ну ты сама подумай, мне сейчас пятнадцать, а ему двадцать шесть, я еще упражнения по русскому пишу и Пушкина учу, а он уже фирмой руководит. Между нами пропасть в буквальном смысле слова. Но это я уже что-то соображаю, а когда мне было десять, а ему двадцать один? Или мне пять, а ему шестнадцать? Я еще в садик хожу, а он уже девок трахает. Вообще катастрофа!