Он сидел за уцелевшим деревянным столом из комнаты отдыха охраны. А напротив — Гуревич. Тот самый. Толстый, самодовольный и победивший Гуревич. Проклятье, этот сукин сын обманул всех. Дважды. Он действительно продал архивы Деда. И, черт его подери, он продал их не американцам, не англичанам и даже не евреям. Он продал их русским! Не олигархам каким, а напрямую властям. Надо быть Гуревичем, чтобы так ухитриться. Теперь он уважаемый человек, работает в ФСБ, курирует секретные проекты в области микротехнологий. А Рыбников — сидит в наручниках. У Гуревича впереди орден и премия. У Рыбникова — суд и лишение свободы за государственную измену. Нарушение конвенции, которую соблюдает твоя страна, нарушение сознательное и с целью получения выгоды — это ли не предательство? Как бы еще терроризм не припаяли… А ведь фактически то, что хотел сделать Михаил, это и есть терроризм.
У них ничего не вышло бы. Ни-че-го. ФСБ держала их на мушке. Когда танки заполнились бы, вместо счастливых заказчиков должны были приехать хладнокровные ребята в штатском. Пожалте пробу на анализ. Покажите документацию. Ах ты, елки-палки, да это репликаторы! Пройдемте, граждане. Кстати, а кто именно позволил вам так ловко устроиться? Фамилия, должность?..
Борьба влиятельных кланов, думал Рыбников, и я — мелкая карта в большой игре. Шестерка. Мишка тоже… Не старше валета. А Нанотех — туз. И серия «девять плюс» — джокер. Нами сыграли, а ставкой была чья-то голова в Москве. Голову теперь срубят, колоду карт выбросят. Такая вот партия в джокер-покер. Один сплошной блеф.
Рыбников верил Михаилу, что у него все схвачено — директор сам себе госприемка, и внешних проверок не будет, — только потому, что очень хотел верить. А ведь сердце подсказывало — кого-то дурят. Никто не позволит грузить населению изделие, которое не разобрали на запчасти представители заказчика. Михаил ссылался на свою руку в Кремле. Кто его так ловко надул? На что он рассчитывал?
А на что рассчитывал Рыбников?
Человек так паршиво устроен, что легче всего ему обмануть самого себя.
— Почему вы не прекратили это раньше? — глухо спросил Рыбников.
— А зачем? — удивился Гуревич. — Это невыгодно.
— Но нам платили из бюджета.
— Ой, это все окупится. Если уже не окупилось. Ведь твоя стандартная «девятка» — вот она, никуда не делась. Прекрасный бот. Ты и сам не знаешь, до чего он хорош. У нас улучшенная «трешка» сейчас работает на одном проекте, мы ее в перспективе на твою девятую махнем. Подгоним под наши задачи, и будет совсем замечательно…
Рыбников отчетливо скрипнул зубами. Думал, что долгие годы работы над «девяткой» вообще пропали, выходит еще веселее: он их подарил Гуревичу.
— Ага, — сказал Гуревич, будто читая его мысли. — Мы не нарочно, так получилось. Нам пришлось тянуть до последнего: надо же было взять Мишку с поличным. В итоге мы получили и твою разработку, и опасного преступника за те же деньги!
— Ну, ты… — выдохнул Рыбников со злостью. — Ну и еврей же ты, другого слова не найду. Повезло с тобой ФСБ. Талантливый программер и такой же талантливый еврей… За те же деньги!
— А ты думал? Безотходная технология, — сказал Гуревич, ни капли, по-видимому, не обидевшись. — Стараемся мыслить системно, учитываем любые возможности. И вас не трогали раньше времени по нескольким причинам. Во-первых, зачем класть все яйца в одну корзину? Нанотех очень интересно работал по «девятке», мы с ней связывали большие надежды. Просто институту не повезло с тем, что у Мишки… Тоже были большие надежды. Но мы следили дальше — и увидели: все равно у вас куча прекрасных находок! Только они легли под сукно из-за того, что Мишка плевал на любые ноу-хау, которые не помогли бы ему осчастливить Россию собой любимым… Это мы исправим. Ваш креатив не пропадет, все используем. Да и людей пристроим… А во-вторых, вы отвлекали внимание от настоящего серьезного проекта. Пока Мишка надувал щеки в телевизоре, в другом месте шла работа.
Гуревич задумался о чем-то своем, пожевал губу.
— Ох, не надо было дураку лезть в президенты. Глядишь, все для Нанотеха сложилось бы иначе. Хотя… Не с Мишкиными моральными устоями. Он прямо обязан был испохабить то, что осталось на его долю от Деда. Аж противно. Загубил репутацию института… Ну, что-нибудь придумаем. Нанотех — градообразующее предприятие, нельзя дать ему зачахнуть.
— Лично я плевать хотел на репутацию института, — заявил вдруг Рыбников. — Меня репутация микробов волнует. Если ваш второй проект рассчитан на широкое применение, можете его закрывать к едрене матери.
— А тебе не все равно? — спросил Гуревич с деланным безразличием.
— Все равно, — согласился Рыбников. — Считай, мне за микробов обидно. Целую жизнь на них угрохал, а оказалось — впустую.
— Сам виноват.
— Не отказываюсь.
А ведь ему и правда обидно, подумал Гуревич. Кажется, микробы — единственное, что он действительно любит. Поэтому его так легко подмял под себя Мишка. Рыбников совсем не похож на Деда с его харизмой и приступами гениальности, он просто неглупый трудяга, даже трудоголик и командный игрок. Может стать ценным приобретением.
— Я тебя утешу, — сказал Гуревич. — Репутация микробов в порядке.
— После вчерашнего? Ну-ну.
— Ты не понял. Это нанороботы завернулись в простыню и быстро поползли на кладбище. Ты когда слышал из телевизора слово «микроб» в последний раз?
— Я не смотрю телевизор, — буркнул Рыбников. — У меня его нет.
— Это хорошо, — искренне сказал Гуревич. — На всякий случай информирую: если верить телевидению, в России нет и не было микробов, одни сплошные нанороботы.
— Но все-таки… Целый нацпроект упал!
— Да, у тебя действительно нет телевизора, — усмехнулся Гуревич. — Видишь ли, Мишка с самого начала так активно тянул одеяло на себя, что сейчас эта ваша хренация… вакцинация… очень слабо ассоциируется с государством. За последний год по всем соцопросам — один сплошной Мишка и его дрессированные нанороботы. Я час назад смотрел результаты экспресс-мониторинга: угадай, что тут вчера у вас обвалилось? Люди говорят: то ли неудачная предвыборная кампания, то ли просто большое надувательство. Которое очень вовремя и очень громко лопнуло.
— Ну-ну, — сказал Рыбников недоверчиво.
— Свалился Мишка, сегодня же свалится его покровитель в Кремле, потянет за собой еще кое-кого — давно пора, надо избавляться от идиотов, — и пострадала репутация Нанотеха. В целом ничего фатального для микробов.
— Ну-ну, — повторил Рыбников. — А кто вел второй проект? В общем смысле?
— Государство, конечно. А ты думал, программу национального значения вот так возьмут и подарят частнику? Ой-ёй.
— А мы, типа, частная лавочка? У государства блокирующий пакет!
— Не о том речь. Нанотех — полугосударственная фирма, но у самого Мишки психология мелкого частника, хозяйчика. Мишка очень хотел нацпроект, и он получил свой «нацпроект». И поверил в него, и в себя поверил, а это было одно название. Потому что реальный нацпроект он бы извратил так же, как испортил Нанотех. Частник, даже самый добросовестный, решает свои частные задачи, вот в чем беда. Всегда — свои частные задачи…