— И они встретились на твоей яхте?
Рик мрачно кивнул.
— Да, лучшего места, чем море, не найти. Подальше от любопытных глаз — так, по крайней мере, мы надеялись.
— Но тебе, наверное, следовало быть сейчас с ними, — надеждой предположила Синтия. — Ты же хозяин яхты. На кого ты бросил гостей?
Рик покачал головой.
— Я устроил их встречу, теперь пусть сами разбираются. Так что, как ни жаль мне тебя разочаровывать, птичка, но самым лучшим вкладом в общее дело с моей стороны будет то, если я останусь здесь, с тобой. Если переговоры удастся сохранить в тайне достаточно продолжительное время, может быть, они и придут, в конце концов, к соглашению. С другой стороны, если у них ничего не выйдет, тогда и без того шаткая экономика окончательно развалится, — тут его глаза превратились в два узких острых осколка вольфрамовой стали, — а я не намерен допустить этого, чтобы только удовлетворить одну корыстолюбивую маленькую тварь.
От нового оскорбления кровь бросилась в лицо Синтии.
— Уверяю тебя, Рик, я не имею к этой истории никакого отношения. Я попала на твою яхту абсолютно случайно.
Он встретил ее взгляд с ледяным равнодушием.
— Разве моральные соображения могут помешать тебе, если представилась возможность заработать хорошие деньги? Я выяснил это еще пять лет назад, и нет оснований думать, что ты с тех пор изменилась.
Устало опустив плечи, Синтия промолчала. Какой смысл спорить? До своего последнего часа Рик будет думать о ней самое худшее, и чем быстрее она смирится с этим, тем лучше.
— Но мне все-таки непонятно, как я могла извлечь деньги из подобной информации?
— Конкурирующие фирмы уже почуяли добычу и кружат вокруг, как стая шакалов. Любая из них заплатит немалые деньги за сведения об этих переговорах.
— И, значит, ты намерен держать меня здесь, пока переговоры не окончатся, какой бы ни был результат?
— Именно так.
— Так они могут месяц договариваться! А я должна уже через неделю вернуться в Лондон.
Он пожал плечами.
— Это меня не касается.
— А как насчет гостиницы? Если я не появлюсь там сегодня, они решат, что со мной что-то случилось.
Вместо ответа Рик прошел мимо нее к столу и выдернул из стопки чистый лист бумаги.
— Иди сюда. Садись.
Что он еще задумал? Что замыслил этот непроходимый дурак?
— Не стану я садиться.
Шагнув к ней, Рик схватил ее запястье и безо всякого усилия рывком усадил на стул. Охнув, Синтия обхватила свою руку, на которой теперь наверняка проступят новые синяки. Она готова была испепелить Рика взглядом.
— Теперь пиши. — Он подтолкнул к ней ручку.
— Что писать? — огрызнулась Синтия. — Мою биографию? Или написать тебе чистосердечное признание и тем облегчить свою участь?
— Детка, — произнес он спокойно, но от его тона у нее неприятно похолодела спина, — ты мне уже надоела. Прошу тебя — не испытывай дольше моего терпения. А напишешь ты следующее, — он взял ручку и сунул в ее пальцы, — «Дорогая Анжела…»
Ему и это известно! Конечно, для человека, который регулирует состояние финансов целого государства, узнать имя какой-то горничной — всего лишь детская игра.
— «Дорогая Анжела, — повторил он, — я вернусь через несколько дней, так как меня пригласил в гости…» — Как бы лучше выразиться? — «…Мой старый знакомый», — поджав губы, Синтия подняла глаза и встретила его язвительный взгляд. — «Так что будьте добры, соберите что-нибудь из моей одежды и…»
— Вот еще! Я не напишу ни слова.
Она бросила ручку на стол и скрестила руки.
— Очень хорошо. — Он пожал плечами. Значит, она выиграла хотя бы на этот раз? Но Рик продолжил: — Если тебе нравится целыми днями разгуливать в одной простыне, что же… — И он выразительно развел руками.
Синтия бросила на него взгляд, полный самой искренней ненависти. Как могла она забыть? Конечно же, ей не обойтись без одежды. Одна мысль о том, чтобы оставаться в этой простыне, которая уже в сотый раз так и норовила соскользнуть, разозлила ее.
Синтия яростно рванула ткань вверх и затянула под мышками так туго, что простыня врезалась ей в тело.
Она вдруг подумала, что ее пляжный халат, оставшийся на берегу, непременно нашли, а краткое сообщение, переданное по телефону незнакомым человеком о том, что она где-то обедает с друзьями, способно вызвать подозрение. Люди начнут гадать, не кроется ли здесь что-нибудь более зловещее? И вот — Анжела в слезах… тревожные звонки в Лондон… нет, Синтия не хотела этого.
Она взяла ручку и начала писать.
— Теперь все? — Девушка мрачно взглянула на Рика.
— Осталось только подписать, — ровно отозвался он, и Синтия поставила свою подпись.
— О, какой у тебя прелестный почерк, — заметил Рик, и в тот же миг из-за бамбуковых зарослей до ушей девушки донесся шум мотора.
— Это, по-видимому, твой посыльный, — сказала она неприятным голоском. — Ты был абсолютно уверен, что он уедет отсюда не с пустыми руками.
— Разумеется. — Рик положил записку в конверт и бросил ей: — Оставайся здесь. — Но не успел он сойти со ступенек веранды, как изменил свое решение. — Лучше, если ты все время будешь на виду. Идем со мной.
— А может, ты хочешь, чтобы я еще и лапку подавала? — Он смотрел на нее молча. — «Оставайся здесь». «Иди со мной». Я, знаешь ли, не пудель.
— Да? Может быть. Но ты сделаешь, как я сказал.
Синтия упрямо сжала губы, но тут ее охватило сомнение.
В настоящий момент этот негодяй имеет на руках все карты, а она абсолютно беспомощна. Хорошо, пускай думает, что она примирилась со своим положением, и тогда, хотя с этим человеком нельзя быть ни в чем уверенной, может быть, ей удастся усыпить его бдительность.
— Хорошо, я иду, — покорно сказала она и прошла мимо него, успев заметить пристальный, подозрительный взгляд.
Когда они вышли на берег, катер уже успел пришвартоваться к маленькой деревянной пристани. Рик взял ее за руку пониже плеча и резко развернул к себе лицом.
— И еще одно. Не пытайся испробовать свой номер с ангельски невинным взглядом на Дике. Он парень молодой и тает, как мороженое на солнце, увидев хорошенькое личико. Учти, я и ему и тебе голову оторву, — сказал он, скользя хладнокровным взглядом по ее фигурке, очертания которой были скорее подчеркнуты, чем скрыты туго обернутой простыней. — Лучше не надейся, что он окажется сказочным спасителем, способным помочь благородной девице в беде.
— Тебе не о чем беспокоиться, — в тон ему ответила Синтия. — Я уверена, что ни один из твоих мальчиков на побегушках не посмеет хоть чем-то вызвать твое неудовольствие.