— Северьян. Северьян Альпийский Тигр.
— Альпийский Тигр?! Но ведь тигры не водятся в Альпах.
— Как и львы на берегах Рейна, — с усмешкой заметил Беторикс. — Это все Валерий сочиняет, Гомер местного разлива.
— Да, он с детства был выдумщик. — Эней неожиданно улыбнулся. — И приврать любил, за что его и били.
— А вы что же — друзья детства?
— Вроде того. Ну, что встали? Начнем! — Актер задумчиво ухватил себя за подбородок. — Итак, приветствие. Представьте: перед вами арена, ликующая толпа зрителей, предвкушающих праздник. И этот праздник должны дать людям вы!
— Презренные гладиаторы, — ухмыльнулся Виталий.
— Профессия актера не менее презираема снобами, — не преминул заметить Эней. — Так что передо мной можете не разыгрывать несчастных отверженных. И в нашем положении есть свои преимущества, которыми умный человек должен уметь воспользоваться. Так что утрите слезы, и за дело. Вы все выйдете в плащах: мирмиллоны — в алых, фракийцы — в темно-голубых Эх, про плащи-то я и забыл! Ладно, берите мой… Сначала ты, Тевтонский Лев. Набрось на плечи… так… Теперь поклонись. Боги, ну кто так кланяется? Ты что, кошелек уронил? Изящно отведи в сторону правую руку… Я сказал — изящно, а не так, будто девку ловишь на бегу! Показываю, а вы смотрите! И помните, друзья мои: умение нравиться зрителям для гладиатора ничуть не менее важно, чем умение драться, ибо тоже нередко спасает жизнь. Можно проиграть бой, но провести его так, что благодарные зрители будут восторженно кричать, утирать сопли и никогда не позволят убить полюбившегося бойца. А чтобы вас любили, вы должны уметь держаться, внушать восхищение — ведь на игры всегда приходит очень много женщин, а им вы нужнее живыми, чем мертвыми. Думаете, ваш Красавчик только за счет искусства махать мечом до сих пор жив? Его уже сорок раз прирезали бы, как поросенка, если бы он не горазд был пользоваться и еще кое-чем кроме меча… Ладно, не отвлекаемся! Давай, Лев, пробуй!
Накинув на плечо плащ, аспирант манерно поклонился, со всем возможным изяществом отведя назад правую руку.
— Вот-вот, уже лучше! — одобрил актер. — А ты не безнадежен! Теперь Северьян… Ну-ну… не так угловато, не рожь молотишь! Еще раз! Теперь подняли руки — приветствуйте публику, улыбайтесь, да так, чтобы каждая женщина видела: это ей вы страшно рады, это ради ее глаз вы готовы умереть! Северьян! Ты что там, собрался ловить галок? Изящней, изящней… бери пример со своего товарища. Лев, не учился ли ты раньше актерскому мастерству?
— Нет, хотя собирался, — честно признался Виталий, который когда-то давно, еще в школе, и правда хотел пойти в театральный кружок.
— Это заметно, у тебя есть способности! Ну-с… тьфу, от Валерия заразился! Продолжим. Публику вы поприветствовали. Теперь скинули плащи — одним движением, да так, чтобы они не падали на землю мешками, а взлетали, будто крылья! Давайте я покажу…
Виталий только диву давался: как непросто, оказывается, стать хорошим гладиатором, сколько всего нужно уметь кроме как собственно сражаться.
Эней не унимался — обучал каждой мелочи, добивался совершенства в каждом движении, будто ставил спектакль. Как вытаскивать из ножен меч — красиво и величаво, как правильно упасть, коль уж ранили, и как подставить под клинок противника грудь или горло.
А что? Всякое бывает — на то и арена, на то и схватка. Правда, Виталий все же надеялся, что до этого не дойдет.
Следовало признать, что актер свои деньги получал недаром, и оба гладиатора, поначалу относившиеся к Энею насмешливо, теперь внимали ему с уважением. Ведь он во всем был прав: от способности произвести впечатление на публику зависела их жизнь.
— Еще хорошо бы вам со временем найти для себя какой-нибудь отличительный знак, по которому поклонники и особенно поклонницы смогут вас сразу узнать. Красавчик, например, носит вокруг шеи тонкое покрывало из тех, которыми женщины повязывают волосы. А знаменитый Гельветский Вепрь имеет весьма узнаваемую походку — вперевалочку. И вот еще что… — Актер прищурился. — Когда кто-то из вас будет лежать на песке и ждать решения зрителей — не ленитесь, соберите последние силы, пошлите выразительный взгляд женщинам, и не какой-нибудь одной, а сразу нескольким. Если сумеете, хорошо бы что-нибудь им бросить — окропленный кровью браслет или фибулу. Не беда, если не выйдет докинуть до трибун, — нужен лишь знак внимания, что-то вроде прощального дара.
— Цветок можно, — задумчиво произнес Альпийский Тигр. — Колокольчик или, скажем, фиалку.
— Лучше уж тогда василек или ромашку. — Эней стряхнул с шевелюры дождевые капли. — Фиалки и колокольчики слишком мелкие, зрителям трудно будет разглядеть.
Виталий только головой покачал. Цветок бросить — чего только не придумают!
Ближе к вечеру Эней перенес занятия во двор, и здесь в них приняли участие все. На пару с Клавдием актер показывал, как нужно сражаться, как наносить удары, чтобы они были хорошо видны зрителям, чтобы все смотрелось притягательно и красиво.
В конце занятия во двор, несмотря на дождь, спустился ланиста и отозвал новую парочку в сторонку.
— Северьян, и ты, Беторикс. Как вы уже поняли, будете сражаться в паре. С завтрашнего дня начинайте репетировать, Клавдий поможет. Ты, Северьян, должен будешь нанести Тевтонскому Льву рану поперек груди, не глубокую, но так, чтобы потекла кровь. Ты же, Лев, ближе к концу схватки ударишь его в правый бок — тоже слегка, чтобы только содрать кожу. Потом выбьешь у него меч. Ну, Северьян, что ты так смотришь? У тебя уже достаточно поклонниц, чтобы не бояться случайного проигрыша. Тем более оба вы вполне приличные бойцы и, думаю, доставите публике удовольствие. А ты, Тевтонский Лев, приобретешь сторонников, поскольку в следующие игры уже тебе придется просить пощады. Да! И имейте в виду, после схваток пара на пару будет одна общая — так захотел господин Сульпиций. «Галлы» против «римлян»… Ты, Беторикс, будешь за римлян, галлов у меня и без того достаточно. И вот тут-то мы ими пожертвуем… Ну, бродягами этими. — Ланиста цинично кивнул на уходивших в казарму молодых галлов. — Все равно они ничего толком не умеют, а учить уже некогда. Ну а кто сумеет выжить, тех появится смысл учить. Но это уже потом, после сатурналий.
Виталий молча кивал. Все понятно, обычная показуха, как это называется у реконструкторов, то есть постановочное сражение, с которыми нередко выступают на разных там народных гуляньях или открытых фестивалях для туристов. Сперва поединки, потом «стенка на стенку». Правда, исход такого поединка крайне редко планируется заранее, а в остальном все знакомое и родное. Вот только в реконструкции «убитые» через три минуты встанут, ощупывая синяки, максимум рассечения. А тут убивать будут всерьез. Но биться в истерике по этому поводу никто не собирался: для этой эпохи, для ланисты Валерия убийства на потеху толпе были всего лишь частью обычного бизнеса. Рабы, пленники, легионеры почти и за людей не считались, чего их жалеть? Ценилась и охранялась государством лишь жизнь, права и свободы настоящих римских граждан — маленький островок цивилизации в жутком и кровавом болоте древних времен.