— Бабуин? — Леночка удивленно моргнула. — Какой еще бабуин?
— Татуин, говорю.
— А, ты про татушку!
— Тьфу ты! Да нет, про «Звездные войны».
— Ах, про войны…
На прикроватной тумбочке лежал небрежно открытый Коэльо, Лена его «типа читала», как и Мураками, Уэльбека. Так было принято в ее гламурном кругу, вставить в разговоре иногда: «А вот у Коэльо…», «Читала вчера Уэльбека — не понравилось». Саша иногда думал: вот бы кто-нибудь издал книжки «Сто модных авторов» или «Все русские классики в кратком пересказе для тех, кто не умеет читать». Мгновенно бы стали бестселлерами!
— А здорово ты сегодня Лешеньку подменил! Классно так стоял, а волны вокруг сверкали. Нет, правда-правда, классно!
— Ну, Лешеньку я не подменял, — Александр хмыкнул. — Это чисто моя была работа, каскадерская. Лешеньке завтра, хм, с тобой в постели играть.
Девушка неожиданно улыбнулась:
— Он сможет, даром что… Ой!
Зябко поведя плечом, Леночка схватила любовника за руку:
— Что это там, за окном? Слышишь? Там внизу кто-то ходит! Ой, Сашка, мне страшно!
— Не боись!
Обняв девчонку за плечи, молодой человек поискал в тумбочке сигареты, не нашел и вспомнил, что второй год бросал курить. Месяц уже не курил! И ни капельки не тянуло. Если куда и тянуло, то к Ленке в постель, да еще выпить, а с этим тут были проблемы. Тунис — страна мусульманская.
— Нет, там явно кто-то ходит. Может, пойти хозяина разбудить?
— Ага, его добудишься, как же!
Хозяин уютного трехэтажного особнячка с обширным двором и садом, месье Арон Ашкензи, был тунисским евреем, человеком весьма не бедным и не глупым, но в быту весьма аскетичным и чуждым всяких фривольностей. Если что себе и позволял, так это всласть поспать. Не такой уж и большой недостаток. Вот только если засыпал, так хоть из пушки пали — не разбудишь!
— Посиди пока…
Поцеловав девушку, Александр накрыл ее покрывалом, а сам на цыпочках подошел к окну, выглянул.
— Ну? — нетерпеливо прошептала Леночка. — Чего там?
— Тсс! — Сделав зверское лицо, Петров обернулся, — Там уже не только ходят, лезут!
— Лезут?! Куда?
— Как это — куда? К нам, конечно. Ну, в смысле — к тебе!
— Саша! Мне страшно! Надо позвать кого-нибудь!
— Не надо. А вот одеться, пожалуй, следует!
Быстро натянув футболку и джинсы, молодой человек притаился у окна с видом заправского заговорщика и, приложив палец к губам, прошептал:
— Будем брать сами!
— Сами?! Ты что, с ума сошел, что ли? Я рисковать не…
— Бонжур, месье! — высунувшись в окно, громко поздоровался Александр, — Точнее, бон суар! Помочь забраться?
Нагнувшись, он протянул руку, помогая залезть в комнату запыхавшемуся толстяку Валентину, ответственному за свет, реквизит и воду.
— Привет-привет, Сашок, — отдышавшись, дружелюбно улыбнулся толстяк — Ух, едва забрался! Эй, Леша… — Он свесился с подоконника вниз. — Ты где там?
— Лезу…
В окне показался исполнитель главной роли Лешенька Стрепов, красивый, как молодой бог: в гламурных узеньких джинсиках со стразами и блестящей рубашке.
— Привет! Что, тоже не спится?
— Не спится.
— А мы за вином ходили!
— Вот как' — Александр хлопнул в ладоши, — И что, нашли?
Лешенька хвастливо ухмыльнулся, кивая на кофр за спиной Валентина:
— Нашли! А как же, зря, что ли, ходили? Только вы это… тсс… Как бы Саныча не разбудить!
Саныч — режиссер, Максим Александрович Сидровцев, тоже весьма известный, правда, не такой знаменитый, как Лешенька.
— Сейчас выпьем! — азартно суетился осветитель, — Лена, у вас стаканы есть?
— Два, на тумбочке.
— Еще я могу принести, — Саша направился к двери, — Вино в «Монопри» брали?
— Нет там вина! В «Кастораме» взяли, в Тунисе. Какие-то моряки с утра еще все раскупили, а нового в магазин не завезли, не успели, знаете ведь, как тут с вином.
— Моряки? — удивился Александр.
На рейде в торговой гавани сегодня стоял только один иностранный корабль, турецкое научно-исследовательское судно с большой полусферической антенной. Турки раскупили вино? Вот уж вряд ли. Значит, никакие это не турки, по крайней мере команда. А может, это «аспиранты» все выпили?
«Аспирантами» режиссер Саныч, а за ним и все остальные, именовал сценаристов, причем произносил это слово с неким оттенком презрения. Саша как-то спросил, почему так? Не Саныча спросил, а Валентина. Тот оказался в курсе, пояснил, мол, сценарий — полное фуфло, больше для какого-нибудь индийского фильма подходящий, с потерей главным героем памяти, с разлученными в детстве сестрами-близнецами, короче, «Зита и Гита». Ничего другого сценаристы («аспиранты», ха!) придумать не могли. Но оказались то ли родственниками, то ли хорошими знакомыми одного из продюсеров, вот он и порадел родным человечкам, пристроил к работе, даже сюда, в Тунис, взял, хотя толку тут от них было, как от козла молока.
— Так почему «аспиранты»-то? — допытывался Александр.
— Да потому — Валентин с шумом откупорил бутылку — Один из них в какой-то районной газетке работал, а там у них, в районе, съезд эсперантистов проходил, на международном уровне. Наш типчик слышал звон, да не знал, где он, однако статейку махнул. Правда, эсперантистов с аспирантами перепутал, так вот заголовок и выдал: «Молодые аспиранты съезжаются в наши края!»
— Да зачем журналистам в чем-то разбираться- то? Это и невозможно, они ведь обо всем пишут, — неожиданно усмехнулся Лешенька, — Я вот раньше следаком работал, после школы милиции.
— Чего?! — Сашка чуть стакан не выронил от такой новости, — Ты — и в ментовке?
— А что? Думаешь, сразу Робертом де Ниро родился? Три года отпахал как миленький, чтоб в армию не идти. Так с тех пор вообще газеты читать не могу. Ты наливай, Валентин, чего смотришь?
— А? Сейчас-сейчас…
Похоже, и для осветителя прошлое гламурной звезды было новостью из разряда тех, про которые пишут в таблоидах. Осушив стакан одним глотком, Лешенька снова подставил его Валентину:
— Наливай, не спи!
И снова опрокинул. Этак никакого вина не напасешься! Закурил:
— Читаешь криминальные статьи — просто уши вянут. Про голимую кражу пишут — «ограбление», про грабеж — «обокрали». Ну, я понимаю, конечно, что все не охватишь, что не Достоевские, но в том, о чем пишешь, разбираться-то надо, хотя бы чуть-чуть. А то вот еще напишут: «Завели дело на Пупкина»! Заводят дешевую шлюху в номер! Или патефон. Уголовные дела не «заводят», их «возбуждают». Что, трудно написать: «Возбуждено уголовное дело в отношении Пупкина», или там — «по факту кражи»? Или вот еще: «Дело закрыто»! «Прекращено» надо говорить, а «закрыто» — это винный магазин, а не дело. Вот уж точно — «аспиранты». И главное, учиться ничему не хотят! Хотя, с другой стороны, может, оно и правильно? Может, у них установка такая? Зачем законопослушному обывателю знать, как функционируют милиция и прокуратура?