Подбежавший антиквар отдышался, показывая рукою, да Саша и сам уже услыхал какой-то приглушенный шум за распахнутой створкой тяжелой двери.
— Ха! Мальчишка! — угрожающе кричал Миршак. Кричал нарочито громко: уж ему-то некого было бояться, в отличие от Ингульфа — Я мог растоптать тебя, понимаешь? А могу и поспособствовать кое-чему… Ты сам видел — на вилле мне доверяют. Быть может, я и сам скоро стану виликом, вместо старого черта Василина — тот же не вечен. О мальчик мой, ты когда-то отверг мою дружбу, — Кривоногий похотливо засмеялся, — Так вот, я вновь предлагаю ее тебе! Станешь моим любовником и не будешь знать отказа ни в хорошей еде, ни в спокойной, необременительной службе. Поставлю тебя охранять дальнюю башню, там хорошее место, спокойное. Ну иди же ко мне, иди…
— Но, господин Миршак… — Голос юноши звучал как-то подозрительно плаксиво. — Я же приговорен!
— А ты вали все на своего бывшего дружка, этого дылду! — Шумно дыша, Миршак снова расхохотался — Вот сейчас… нет, не сейчас, милый мой, чуть погодя… мы с тобой пойдем к вилику, сообщим о готовящемся побеге! А утром хозяин тебя непременно простит, а этого длинного похотливца — казнит, как и собирался. Кстати, знаешь, какая вам обоим уготована казнь?
— Какая же?
— Вас сначала кастрируют, а потом снимут с живых кожу. Так и оставят — умирать в муках!
— Но… — Голос Ингульфа дрожал, — Это же не по-христиански!
Кривоногий хмырь ухмыльнулся:
— Между нами говоря, наш господин иногда ведет себя как самый закоренелый язычник! Ну иди же сюда, милый мой… Ах, какая у тебя нежная кожа! Что дернулся? Спина болит? Ах да, тебя ж били… И поделом, впредь не связывайся со всякими уродами!
— Это кто урод? — Александр решил, что настала пора вмешаться.
— Что?
Миршак — гнусная ухмылка его была хорошо видна в свете луны и звезд — обернулся. Глаза его округлились. Сейчас закричит, позовет на помощь! Хм, если успеет! Саша подкинул на руке подобранный рядом с сараем камень…
Впрочем, метнуть не успел: Миршак как-то странно дернулся, икнул и тяжело повалился наземь, осторожно придерживаемый Ингульфом.
— Больше этот похотливый гад никому не причинит зла! — Парень выпрямился и улыбнулся, — Ну что, пошли?
Александр удивленно покачал головой:
— Чем это ты его?
Ингульф горделиво показал зажатую в правой руке металлическую штуковину, темную от крови:
— Наконечник копья. Тут таких целый мешок, можете тоже вооружиться.
— О боже! — Антиквар испуганно перекрестился, — Только убийства нам и не хватало.
— А вы что же, хотели, чтобы завтра убили нас? — обернувшись, ухмыльнулся молодой человек— Да и вообще, как вы здесь оказались?
— Мне не спалось, вышел во двор. Увидел Миршака — показалось, он за кем-то следил.
— Понятно. Так вы с нами, месье Бади?
— А куда ж мне теперь?
Антиквар обреченно развел руками. В его темных, глубоко посаженных глазах отражалась луна и звезды, седая растрепанная шевелюра и небольшая бородка делали его чем-то похожим на Эйнштейна. И снова Саше показалось, что… Впрочем, сейчас некогда было предаваться воспоминаниям, момент неподходящий.
— Поспешим же, друзья! — Оглянувшись по сторонам, молодой человек взмахнул зажатым в руке наконечником, тускло блеснувшим в свете далеких звезд, — Утром хорошо бы добраться до моря.
— Море, море, — поспешая следом за беглецами, пробурчал старик себе под нос, — Впрочем, может, оно и к лучшему? Спрашивается, кого бы заставили быть поваром? И что потом?
Словно невесомые тени, все трое прокрались по обширному двору и вышли в сад, тянувшийся по склону холма почти до самой дороги.
— Осторожней, на углу должен быть часовой! — обернувшись, предупредил Александр.
Не зря он все примечал на этой вилле, каждую мелочь.
— А второй — там, в беседке у южных ворот, — шепотом сообщил Ингульф, — Но под оградой есть подкоп, его устроили сами воины. Ходят по ночам к девкам, в деревню.
Однако! Саша хмыкнул: не один он, оказывается, такой вот приметливый и умный.
— Ну и где твой подкоп, парень?
— Там, за смоковницей. Тсс!
Беглецы замерли, услыхав, как, казалось, совсем рядом что-то звякнуло. Кольчуга? Случайно стукнувшееся о щит копье? Часовые на этой вилле, как приметил Александр, тоже были ряженые. Как и все здесь. Придурки! Сектанты долбаные, «Интерпола» на вас нет!
— Сюда, — проверив подкоп, тихонько позвал подросток — Ползите за мной, бесшумно, как змеи.
— Ага, как змеи… — сварливо прошептал антиквар. — С моим-то радикулитом…
И тем не менее пополз, а куда было деваться? Лаз оказался достаточно широким — еще бы, охранники копали для себя, — однако вокруг шуршала сухая трава…
— Кто здесь? — вдруг послышался окрик.
Саша замер, едва выбравшись.
— Это я — Ониск Сальве!
— Сальве и вам, — Часовой тихонько засмеялся, — Что, все ж таки решились по девкам пройтись? А говорили — завтра.
— Завтра тоже пойдем, — Ингульф даже повысил голос, — Хочешь, возьмем и тебя?
— Конечно хочу! — Часовой явно обрадовался, видать, не так часто его брали ушлые охранники на гуляния, — Только вы это… потом не отказывайтесь. Сами ведь предложили!
— Ладно, договорились, — Вандал рассмеялся как ни в чем не бывало, — Если что, сошлись на меня.
— Обязательно сошлюсь, друже Ониск Счастливо вам прогуляться! Да, передайте там привет Виринее Капустнице. Скажите — завтра приду, пускай ждет.
— Эка ты замахнулся! Виринея!
— А чего же?! Что она, не женщина, что ли?
Никем не преследуемые, беглецы вышли на дорогу и, миновав оливковую рощицу, резко повернули на север — к морю.
— Что это за Виринея Капустница такая? — негромко поинтересовался Саша.
Ингульф шмыгнул носом:
— Какая еще Виринея?
— Да про которую ты только что говорил!
— Так это не я говорил… — резко остановился вандал, — Это тот воин.
— Ах да…
И оба расхохотались.
— Ну-ну, — зашипел антиквар, — Угомонитесь вы…
Так прямо по дороге и пошли — в ночи покуда некого было таиться. Добропорядочные обыватели наверняка спали, а недобропорядочные беглецов не пугали. Главным сейчас было добраться до моря, отыскать лодку.
Южная бархатно-черная ночь окутывала пшеничные поля, виноградники и оливковые рощи. Пахло какими-то цветами, клевером, что ли? Ну да, сладковатый такой запах. Интересно, растет ли тут клевер?
Дорога вела точно на север, к морю, к какой-нибудь расположенной на самом побережье деревне, быть может, к небольшому городу. Почта, телеграф, мотели… Полицейский участок тоже б не помешал. Кстати, а документов-то ни у кого из троих беглецов нету. Ладно, уж Александр Иваныч как-нибудь с властями договорится, он-то человек нормальный, в отличие от остальных. Ингульф парень замечательный, но дикий какой-то. И Миршака прибил — словно курицу зарезал. Это в неполные шестнадцать. А что, спрашивается, дальше будет? Головорез, одно слово. А уж антиквар… Он, конечно, человек рассудительный, даже слишком, что, в общем-то, вполне обычно для такого возраста, но всерьез утверждать, что сейчас четыреста тридцать восьмой год? Свихнулся старичок на почве антикварных вещей! Старичок…