— А, вижу! Такой благородный старец.
— Что ты, любезнейший, он вовсе не стар! Нет-нет, сразу мы не подойдем, неудобно. Там, во дворе, есть место для слуг.
Александр тут же обернулся:
— Слышали?
Оффа и Гислольд поклонились и тут же вышли.
— Хорошие у тебя слуги, — ухмыльнулся моряк. — Понятливые. Сядем пока вот за этот стол.
Его, видно, здесь хорошо знали: вмиг подскочивший служка с вытянутым лицом молча поставил на стол кувшинчик вина и две деревянные кружки.
— Это для начала, — пояснил Каллодий. — Рыбу, креветки, устрицы принесут чуть позже. А вино уже разбавлено, можете пить.
Саша отхлебнул полкружки и чуть было не подавился. Редкостная гадость, вот уж не ожидал!
— Не привык к морской воде, друг мой? — добродушно хохотнул морячок. — Именно ею здесь принято разбавлять вино. Для пикантности. Впрочем, можно попросить обычной, родниковой.
— А можно не разбавлять? — вытерев рукавом губы, пробурчал хевдинг. — Зачем хороший продукт портить?
— Ого! — Каллодий, неожиданно развеселившись, хлопнул собутыльника по плечу. — Да ты пьешь, как житель Константинова града, дружище! Эти отколовшиеся ромеи не дураки залить зенки.
— Да знаю.
Молодой человек наконец дождался нового кувшина вина. На этот раз принесли неразбавленное, как он и просил, терпкое, с теплым привкусом яблок. Впрочем, в этом городе все было с привкусом яблок, даже козье молоко и сыр.
Немного посидев, морячок вдруг куда-то исчез. Саша заметил его у стола того самого, седобородого… Валентина Флера. Угодливо изогнувшись, Каллодий что-то шептал. Затем выпрямился и, встретившись с Сашей взглядом, подозвал жестом.
Допив вино, молодой человек, не торопясь, подошел и с достоинством поклонился:
— Меня зовут Александр.
— Я Валентин. Говорят, ты играешь в кости?
— Люблю иногда раскинуть.
— Так садись, не стой. Эй, слуга, а ну-ка тащи сюда еще вина. Что ты там шепчешь, Каллодий? Ах, неразбавленного? То-то я и смотрю, такое имя — Александр! Ты, верно, ромей?
— Наполовину. — Хевдинг не счел нужным вдаваться в подробности.
Валентин Флер не был таким уж старым, лет сорок пять, ну максимум пятьдесят. В руках его возник позолоченный стаканчик с костяшками.
— Ну что, дражайший Александр? Играем?
— Играем!
— Для начала по маленькой?
— По маленькой, — Саша с готовностью бросил на стол серебряную бляшку с пояса Гислольда.
Эх, хороший оказался у паренька пояс!
Усмехнувшись в бороду, Валентин достал из кошеля три серебряных денария:
— Можешь мне поверить, по весу они подходят.
— Верю. Начинай, любезнейший!
Закатив глаза, купец привычным жестом потряс стаканчик и, метнув кости на стол, замер…
— Пять и четыре, всего же — девять! — заботливо подсчитал Каллодий.
Александр скривил губы:
— Неплохой бросок. Что ж…
Он взял стаканчик, метнул… Выпали две пятерки!
— Ого! — скривился напарник. — Тебе сегодня везет!
— Все в руках божьих, — философски изрек молодой человек. — Только вот у меня совсем нет серебра… Может, теперь по крупной?
— А! Пока не исчезла поддержка богов? — Валентин хохотнул. — Что у тебя есть предложить? Говорят, раб?
— Да, раб. Его и поставлю. Скромный такой мальчик.
— Знаю, Каллодий рассказывал. За таких мальчиков можно выручить неплохие деньги, если знать, куда продать. Ставлю раба против раба! — Купец хлопнул в ладоши. — Извекул, подойди!
Оттуда-то из-за колонны тут же выскочил голый по пояс, мускулистый, крепкий негр с черной лоснящейся кожей.
— Хороший слуга, — отрекомендовал Валентин. — К тому же знает несколько языков. Очень полезен. Извекул, иди пока.
Невольник ушел.
Раскачав стакан, Саша метнул кости…
И выиграл!
— Что ж, судьба! — Купец снова хлопнул в ладоши.
В течение десяти минут Александр выиграл трех рабов, позолоченные носилки, жемчужную диадему, огромного черного кота и молодую красивую невольницу по имени Гита. Кстати, она была из Мавритании — из Цезареи или откуда-то еще.
Видит бог, хевдинг и вовсе не хотел выигрывать — это шло вразрез с его планами, но выигрывалось словно само собой! Никаких усилий к этому Саша не прилагал, но, наверное, правду говорят, что новичкам везет. И еще говорят, что везет дуракам. А вот дураком Александр как-то не очень хотел становиться, хотя к тому все и шло.
Игра, необычайное везение вызвали интерес всех собравшихся в таверне людей, судя по испитым, не внушающим никакого доверия рожам, — истинного портового отребья, опаснейшего во всех отношениях сброда! Валентин был для них своим, хотя бы отчасти, а Саша… Кто его здесь знал?
Каллодий уже не подмигивал, шептал, дергал за рукав…
Хевдинг махнул рукой:
— Пойду отдышусь.
Вышел, встал у дверей, у самой коновязи, глядя в синее вечернее небо и с наслаждением впитывая в себя терпкий яблочный воздух. Ах, как здесь пахло, как пахло…
— Ты что — идиот? — чуть погодя рядом возник Каллодий. — Ты не понимаешь, что нельзя так много выигрывать, тем более у такого человека! Я же сказал: поддайся, проиграй раба, и Валентин решит все твои проблемы — а я вижу, они у тебя есть! Оглянись, посмотри вокруг! Видишь этих людей с кинжалами под плащами? Не очень-то они и прячут оружие. Не поможет и твой здоровяк слуга. Убьют и выкинут в море. И меня заодно, ведь я же тебя рекомендовал.
— Так как мне проиграть-то? — Саша лишь руками всплеснул. — Ну не получается, неужели не видишь?
— Да вижу… — Собеседник ненадолго задумался. — Есть одна штука… Давай я буду передавать стаканчик тебе, а уж там…
— А не заметят? Валентин, кажется, хочет выигрывать честно.
— Чертов игрок! Именно это его когда-нибудь и погубит. Или принесет большие неприятности.
Хевдинг опустил глаза: вот тут разбитной морячок вполне мог оказаться провидцем. Только надо было перестать выигрывать, срочно перестать.
Они вернулись в таверну весело переговариваясь, словно два закадычных друга… Да-а, на Каллодия здесь уже тоже начинали нехорошо коситься.
— Твоя очередь, милый друг!
Валентин с ухмылкой протянул стаканчик.
Саша сделал вид, что не хочет тянуться:
— Каллодий, дружище, подай!
Вообще-то это было не по правилам, чтобы до игрального стаканчика дотрагивался чужой, но этот везунчик ведь сам попросил.