— Ты, я вижу, парень не промах! Молодец… Знаешь, я совсем не верю в святош; человек, что бы там ни говорили, существо весьма грешное и порочное, у кого-то одна страсть, у кого-то другая. У многих же страстей и грехов великое множество. Так ведь не бывает, чтобы не было, потому что лишь Иисус непорочно чист, да ангелы, да Святая Дева. А все люди… О! — Манций шутливо погрозил пальцем. — Все люди — великие грешники, а тем, кто пытается это скрыть и что-то из себя строить, я не верю! Нет чистых, у каждого свой порок.
— И мой ты уже нашел?
Манций обнял Сашу за плечи, зашептал с неожиданным пылом:
— Пока нет, но скоро найду. Я хорошо знаю тетушку Галлу и всех ее девочек! Только — тсс! Впрочем, кому надо, тем известно, я ведь не особо таюсь, но все-таки надо соблюдать приличия, верно?
— Верно… — Хевдинг напустил на себя рассеянно-пьяный вид.
— А мы ведь с тобой туда сегодня пойдем! — снова погрозил пальцем чиновник. — Нет, не к тетушке Галле… там сейчас девок… Тсс!!!
«А он ведь знает!» — вдруг осенило Сашу.
Тепло, тепло — горячо! Как же теперь узнать, где были девки? Ведь следят, следят и наверняка заинтересуются. И все же надо!
Тем более что прошлый его визит в это веселое заведение вместе с хитрым таможенником Сеговием искомых результатов не дал.
Принесенные Маргоном слухи оказались ложными: уехавшие, как полагал Саша, на обслуживание необычных клиентов девки еще не возвратились, а те, что имелись в наличии, раньше никуда не уезжали. Кстати, хозяйка лупанария тетушка Галла как раз и повезла куда-то «в шатры» очередную партию. Именно так оставшиеся без хозяйского пригляда девчонки и заявили: «в шатры». А что за шатры, где — пояснить не сумели.
В общем, зря тогда сходили. А теперь появился шанс!
— О любезнейший друг мой. — Подняв очередной бокал, Александр улыбнулся — Просто я слышат о заведении Галлы много хорошего, и хотелось бы полюбопытствовать.
— Да ты шалунишка! Ладно — к Галле, так к Галле. Пойдем… — Манций оглянулся на дверь. — Сейчас мы тебя покинем. А ты дома не сиди, подходи к старому тофету, там и встретимся.
Ого! И этот у тофета встречу назначил! Похоже, здесь, в Карфагене, это самое популярное место. Как бы не наткнуться на знакомых, на того же Сеговия или — тьфу-тьфу — на контрабандиста Уммана Сутулого.
— Хорошо… — Саша озабоченно потеребил бородку. — А как же… Ты же говорил — следят!
— Я отпущу всех! — Гость горделиво выпятил грудь. — И сам напишу донесение, как и должен. Знаешь, ни сам Гуннерих, ни уж тем более его батюшка, Гейзерих-рэкс, не верят в людскую непорочность. Так что не переживай, друг мой, на твоей службе наш визит не отразится нисколечки.
— Ну слава богу, — размашисто перекрестился хевдинг.
Едва они успели договориться о встрече, как вернулся Эвдальд. Ухмыльнулся, сел, незаметно подмигнув Саше: мол, смотри, я тебя предупредил.
Выпив на посошок, гости стали прощаться и, провожаемые Александром, спустились по лестнице вниз, во двор, где их ждали кони и слуги.
Обернувшись в седле у самых ворот, Манций махнул рукой: жду!
Не поднимаясь в дом, хевдинг отправил за плащом Маргона — хотелось явиться на место условленной встречи пораньше. Осмотреться и хоть немного побыть одному, подумать.
~~~
«Ну что же, придется идти в лупанарий, нужно попытаться хоть что-то узнать, другой возможности уже не будет», — так рассуждал молодой человек, когда, кутаясь в длинный плащ, шел к тофету, к старым развалинам, свидетелям древней жестокости и кровавой славы пунов.
Моросил дождь, мелкий и нудный, серое небо подслеповато щурилось тучами, сливающимися на горизонте с таким же серым морем. Не так уж было и холодно, градусов десять, но по здешним меркам, конечно, почти мороз. Что и говорить — зима.
Вот и развалины. Старая крепость, серый кусочек гавани меж кипарисами и финиковой пальмой, густые кусты, где когда-то — не так уж и давно — хевдинг встречался с местным криминальным авторитетом Умманом Сутулым. Не следовало бы терять такие связи, старый контрабандист вполне мог еще пригодиться.
— А ты быстро, дружище! — Запахнутый в синий плащ Манций неслышно вынырнул откуда-то из развалин, видать, знал сюда более короткий путь. — Вижу, не терпится! Ну что ж, идем, тут недалеко. Впрочем, ты знаешь.
— Я посылал слугу.
Дующий вдоль улиц ветер плевал холодным дождем в лица редких прохожих. Небо над головой быстро темнело, и таким же темным становилось море. Манций перехватил озабоченный взгляд спутника и улыбнулся:
— Не переживай, друг мой. Да, ночная стража уже совсем скоро перегородит улицы рогатками и цепями. Но мы-то уйдем только утром!
Только утром. Вот так вот! И не откажешься, каким бы верным мужем ни был.
Добирались недолго, уже минут через десять свернули в какую-то подворотню, прошли через портик, спустились с другой стороны во двор. Оглянувшись по сторонам, Манций постучал в неприметную дверцу из крепкой, обитой железными полосами сосны.
— Как, быть может, докладывал тебе слуга, здесь есть и другой вход, через таверну «Золотой череп». Но там сейчас слишком людно. А об этой дверце знают далеко не все.
Дверь распахнулась без всякого скрипа, неожиданно и быстро. Возникшая на пороге фигура в длинной хламиде и с едва различимым в быстро наступающей тьме лицом тихо спросила:
— Кто?
Манций скинул с головы капюшон.
— О, проходи, мой господин, — тут же поклонилась фигура.
Девушка или женщина уже в годах — черт его знает, кто это был? Привратница?
Однако нет!
Как только путники оказались в длинном, освещаемом светильниками коридоре, как на шее женщины золотом вспыхнуло ожерелье. Да нет, не привратница то была — скорее хозяйка. Черные, без всякой седины волосы, смуглое, с резко выступающим носом лицо, пронзительно сверкающие глаза, тщательно подведенные брови. Лет около сорока. Для женщины в эти дремучие времена — самая настоящая старость.
— Не все еще вернулись, мой господин, — останавливаясь у плотной портьеры, негромко произнесла женщина.
Манций лишь отмахнулся:
— Я знаю, Галла. Давай тех, что есть. Мой добрый друг выберет.
— О да — Хозяйка борделя поклонилась хевдингу в пояс. — Прошу вас, любезнейшие господа.
Откинув портьеру, гости вошли в альков, с мраморным, украшенным мозаикой полом и задрапированными дорогой тканью стенами. По углам в высоких светильниках горели свечи, а у левой стены, рядом с неширокой софой, курилась ароматом жаровня.
— Усаживайтесь поудобнее, господа. — Галла улыбнулась и громко хлопнула в ладоши.
Появившаяся словно из воздуха служанка с поклоном поставила на невысокий столик кувшинчик вина, бокалы и фрукты на серебряном блюде.