Хотя как выяснилось позже, Андрей недооценил заботливость своего нового начальства. Он уже успел, обойдя траншеи, перезнакомится с вверенным личным составом, и начать располагаться в узком окопчике ротного НП, как прибежавший посыльный передал приказ немедленно явится пред светлы очи старшего лейтенанта. Недовольно чертыхнувшись и помянув недобрым словом командирское непостоянство, вынуждающее его натаптывать лишние километры, Карасев взвалил контроль за личным составом и обстановкой на неширокие плечи Матафонова, а сам направился обратно на батальонный КП, где его искать он теперь знал совершенно точно. Благо противник пока вел себя довольно тихо, толи зализывал раны, толи готовил новые пакости.
В уже знакомом штабном окопе собралась все та же компания, пришлось лишь немного подождать старшего сержанта Петренко, его рота занимала оборону на левом фланге позиции, и путь оттуда был довольно не близок. Наконец, дождавшись, когда все соберутся, комбат без долгих предисловий поведал подчиненным об изменениях в складывающейся оперативной обстановке. Как выяснилось бойцы, обшаривавшие окрестности в поисках трофеев в одной из воронок обнаружили живого немца. "Язык", оказавшийся пехотным унтером, был слегка контужен и потрепан, но вполне пригоден для допроса. Сведения, полученные с его помощью, оказались крайне неутешительными. Обескровленному, потерявшему почти две третьи личного состава стрелковому батальону старшего лейтенанта Журавлева противостояла мобильная группа немцев в составе двух танковых рот и моторизованного батальона, усиленных ротой самоходок. Пока удавалось сдерживать натиск авангарда противника, и даже серьезно потрепать его, практически уничтожив танковую и сильно обескровив мотопехотную роты, но как раз сейчас под высоткой должны были разворачиваться его основные силы.
- Так что, братцы мои - подытожил, в конце концов, старлей - вот такие пироги с котятами. Сил у нас осталось немного, а самое тяжелое еще только впереди. Думаю, до вечера фрицы предпримут еще, как минимум одну попытку атаковать. А посему, слушайте боевой приказ: позицию привести в порядок, зарыться поглубже, и держаться. Насчет, зарыться поглубже, пушкарей особо касается. На твоих орлов лейтенант вся надежда. Приказ ясен?
- Куда уж ясней - морщась и поглаживая перемотанную ногу, ответил за всех артиллерист - умеешь ты командир настроение поднять.
- Стараюсь - хмыкнул Журавлев - а ты комбат, пару орудий оставишь в центре позиции и выделишь по одному на фланги в распоряжение ротных.
- Уже распорядился.
- Кстати, у тебя со снарядами действительно все так плохо или есть заначка?
- Ну, есть еще маленько - исподлобья покосился на батальонного прижимистый "бог войны" - бойцы у разбитых орудий насобирали.
- Жмот - резюмировал командир батальона - ну, вот и ладушки раз вопросов больше нет... . Товарищи командиры зарубите на носу и бойцам своим внушите - держаться до последнего. Назад ходу нет. Кто побежит, лично пристрелю. Все, давайте по местам.
На ротном НП Карасев к своему удивлению обнаружил по - хозяйски располагающийся расчет сорокапятки. Батарейцы бойко орудовали лопатами, переоборудуя под свои нужды неширокий командирский окоп.
- Товарищ сержант, вы уж извините, мы без спроса - примиряющее улыбнувшись, пробасил командир расчета - крупный, широкоплечий малый, из-под расстегнутой на груди гимнастерки которого, выглядывала полосатая "морская душа" - тельняшка - просто, здесь самая удобная позиция. Склон весь как на ладони. А вещички ваши вот, в целости и сохранности.
- Ладно, черт с вами - махнул рукой Андрей - располагайтесь. Надо значит надо. Я тут рядышком с вами где-нибудь пристроюсь, так, что пусть барахлишко полежит пока.
Артиллерист согласно кивнул и направился к своим товарищам, а Карасев, решил еще раз обойти позицию.
Впрочем, далеко он уйти не успел.
- Воздух! - указывая пальцем на с приближающиеся со стороны неторопливо катящегося к закату солнца, темные черточки, заорал один из копавших. Бойцы, побросав лопаты, кинулись закатывать в почти готовый окоп орудие. А черточки, меж тем, росли буквально на глазах, превращаясь в знакомые с детства самолеты с характерным изломом крыльев и черешками не убираемых шасси. Пока они разворачивались над высоткой, Андрей скатился в ближайший окоп ...
Развернувшись над высоткой, шесть похожих на каких-то диковинных, стремительных, хищных птиц, машин, выстроились в некоторое подобие хоровода и с диким завыванием, одна за другой пикировали на отчетливо видную сверху изломанную линию траншей. Раз за разом обрушивали они на вжавшихся в землю людей свой смертоносный груз. Разгрузившись над позициями батальона, очередная "штука" выходя из пикирования, освобождала место для следующей и уходя на восток утюжила пушками и пулеметами невидимую для обороняющихся цель у ни в тылу.
Еще не смолк гул завершивших свое черное дело самолетов, а над позициями уже раздались голоса. С недалекой позиции артиллеристов кто-то яростно и немудрено матерился, периодически захлебываясь кашлем. Чуть дальше кто-то сипло кричал на одной ноте. В другой стороне перекликались, потом оттуда неожиданно прозвучал смех. Андрей невольно улыбнулся и, отряхиваясь, сплевывая хрустящий на зубах песок, выглянул из окопа. В оседающих клубах пыли разглядел копошащихся батарейцев. Его тоже увидели:
- Живой, командир?
- Живой, живой...
После пережитого ада знакомый голос давешнего артиллериста-богатыря обрадовал.
- Танки-и!
Пелена пыли, словно ждавшая этого крика, опала, сразу стала видна степь перед высоткой. И далекие еще коробочки машин.
- Два, четыре, семь - бормотал, считая, высунувшийся из-за орудийного щитка заряжающий сорокопятки. Примерно на четырнадцати он, очевидно, сбился со счета и затих, напряженно всматриваясь в наполняющуюся ревом двигателей и лязгом железа степь.
- Рота, к бою! - неожиданно хриплым голосом крикнул, наконец сбросивший минутное оцепенение Карасев приподнявшись над бруствером.
- К бою - словно эхом пронеслось по цепи красноармейцев.
Рядом лязгнул запираемый затвор. Рослый наводчик, прильнув у прицелу, быстро крутил маховик, по выцветшей добела гимнастерке на его широкой спине проступало темное пятно пота. Тонкий ствол пушчонки хищно зашевелился, выбирая первую цель.
Памятуя о своих новых обязанностях, Андрей подхватил автомат и не спеша двинулся по траншее, подбадривая готовящихся к бою подчиненных.
На их загорелых, обветренных лицах он ясно читал всю гамму обуревавших его самого чувств. От невозмутимого спокойствия, до неприкрытого волнения, от яркой, сжигающей ненависти до прошибающего холодным, мерзким потом, страха. Вот один из них кряжистый тридцатилетний мужик, тщательно примяв каблуками старых разбитых сапог землю под ногами, старательно одернул гимнастерку, застегнул верхний крючок ворота, огладил мозолистой слегка подрагивающей ладонью рыжее цевье "мосинки". В соседней ячейки худой, ясноглазый паренек скрывая за суетливыми, неловкими движения охватившую его тревогу переставил с места на место трофейный маузеровский карабин.