Переночевав в заброшенной жителями деревне, разведчики не торопясь двинулись по дороге в обратную сторону, Егор придирчиво выбирал место для засады. Его внимание привлек небольшой лесной перекресток. От главней дороги, ведущей к Грюненбургу, налево убегала широкая тропа, уходящая к тому самому хутору, где произошло первое столкновение с людьми Шварценкопфа. Направив Ерему, Емелина и Альберта на опушку леса наблюдать за дорогой, Ляшков и Савва принялись планировать расположение засады. Ближе к вечеру на дороге показался отряд под командованием Корнева. Он привел с собой восемнадцать ушкуйников под началом Яши, четверых бывших наемников и Валдиса. В хвосте колонны запряженная четырьмя лошадьми громыхала по кочкам бомбарда, установленная на передок, на котором вместо ездового восседал Янис, следом шли Андрее и один из его матросов.
В замке остались Костя (со своей ключицей он все равно не боец), Фридрих, Афанасий, четверо моряков и двое ушкуйников.
— Ну что, привез, что я просил? — поинтересовался Егор у подъехавшего Сергея.
— Да, в зарядном ящике, три штуки, как ты и говорил, время горения семь минут опытным путем проверено.
— Хорошо, Савва отправь пару своих ребят, пусть заменят Алексея и Ерему. Они мне здесь нужны. И расставляй своих ребят, как мы распланировали, то есть задумали, — поправился он, встретив страдальческий взгляд атамана.
Ночь прошла спокойно. Люди смогли отдохнуть после изнурительного дневного марша, а утром прибежал Альберт и сообщил, что со стороны Плуксне поднимается столб дыма. Примерно через час на дороге показалось облако пыли. Емелин вооружился биноклем и, забравшись на дерево, смог примерно оценить силы противника. Впереди двигался отряд из троих тяжело вооруженных рыцарей, следом — дюжина всадников, снаряженных попроще. Замыкала шествие нестройная колонна пехотинцев. Их было больше полусотни, точно посчитать не получилось из-за густой пылевой завесы. Следом катился обоз из четырех крестьянских телег.
Ляшков отдал команду занять позиции и внимательно осмотрелся. Грязные холщевые накидки неплохо скрывали засаду в еще по-летнему густых и зеленых зарослях.
Егор залег рядом с обочиной дороги, когда в поле зрения появились первые всадники, поджег фитиль и стал быстро отползать назад. То же самое проделали Емелин и Захар и один из новгородцев, которого специально для этой цели обучили пользоваться спичками. Крестоносцы совершенно не ожидали каких-либо активных действий от небольшого гарнизона Грюненбурга, который, насколько им было известно, не насчитывал и десятка бойцов, поэтому Двигались, даже не выставив боевого охранения. Фугасы установленные вдоль дороги взорвались почти одновременно, обрушив град железных обрезков на колонну. С опозданием в несколько секунд из кустов, прямо в лицо двигавшимся в авангарде конникам ударила картечью бомбарда. Дорогу заволокло дымом и пылью, окрестности огласились воплями и стонами раненых и ржанием лошадей. Из густого пылевого облака на позицию артиллеристов испуганные кони вынесли двух всадников. Первого дружным залпом тут же расстреляли из арбалетов прикрывавшие бомбарду наемники, второго вместе с лошадью повалил медведем вывернувшийся из кустов Валдис. Когда дым рассеялся, дорога представляла собой жуткое зрелище. Между разбросанными телами людей и бьющимися в пыли животными потерянно бродило десятка полтора ошеломленных воинов. Человек двадцать кнехтов, шедших в конце колонны и поэтому избежавших губительного железного ливня, бросая оружие, кинулись назад и попали в засаду, устроенную лучниками Еремы. Вырвались немногие. На дорогу с обеих сторон выскочили возглавляемые пришельцами новгородцы и быстро подавили вялое сопротивление.
— Никогда бы не подумал, что медные горшки, набитые порохом и мелким железным ломом, могут таких дел натворить! Они мне, наверное, сниться будут, — проворчал Корнев, мрачно наблюдая, как новгородцы и наемники обшаривают трупы, добивают тяжелораненых, а всех, кто может двигаться, сгоняют в кучу.
— Что они делают? Неужели нельзя без этого обойтись? — к друзьям подошел недовольный Вжик.
— А ты что предлагаешь — оставить их на дороге помирать медленной и мучительной смертью? Помочь ты им все равно ничем не сможешь. Нельзя мерить поступки людей средневековья мерками двадцать первого века — другой менталитет, другая психология. Если бы они то же самое с тобой сделали, будь ты на их месте, это было бы верхом гуманизма. Но я думаю, они не были бы такими добренькими.
— Да понимаю я, умом понимаю, а принять не могу, — досадливо буркнул Алексей.
— Не ты один такой, я думаю, у нас у всех такая реакция, даже Лешего вон тоже коробит, — успокоил его Корнев.
— О, гляди, кого Валдис с Яковом сюда тащат!
Двое вышеуказанных товарищей споро волокли под руки важного, упитанного, но довольно чумазого и помятого господина в алом шерстяном дублете. Тот безуспешно вырывался, гневно верещал что-то на немецком языке и изо всех сил пытался сохранить надменный вид, что, впрочем, учитывая его положение, выглядело довольно комично.
— Важный гусь, по всему видно, ишь как блажит, — заметил подошедший Савва.
— Ну и кого вы приволокли? — поинтересовался Ляшков у Яши.
— Кажись, рыцарь какой-то… Видать, не из простых, уж больно много на нем брони было навешано — взмокли покуда его из скорлупы достали, да и одежка богатая, — весело ответил новгородец. — Лошадью придавило. Лежал там, ровно идолище железное.
— Чего он голосит, как баба на торгу? — спросил Савва.
— Что-то про кошель, перстни, цепь какую-то, говорит, забрали.
— Забрали? — спросил Егор, глядя на сделавших невинные физиономии конвоиров.
— Не знаю, о чем он, — набычился Яков. — А если и забрали, то наша законная добыча, имеем право и в ватажную казну сколько надо выделим.
— Ну, забрали и молодцы, — согласился Егор. — Ваша добыча, никто не отнимает, а где остальные двое рыцарей?
— Одному прямо в голову железка попала — сразу наповал, шлем надеть не успел, второму руку оторвало, кровью истек, только этот и остался.
— Господин фогт, я поздраляйт с виктория, как ви делать такой гроссен взрыв? — к ребятам подошел восторженный голландец. — Отшень, как это, неожидайт так исползовайт артиллерия.
— Благодарю, господин Якоб, ты тоже очень хорошо поработал, — кивнул Егор, — приготовь бомбарду к маршу.
— О да, я, сделайт, — замахал головой польщенный Андрее и направился выполнять приказ.
— Да, лихо ты их, Егор Михалыч! Как грохнуло, я сам чуть с перепугу порты не изгвоздал, — поддержал канонира Черный. — Глазом моргнуть не успели, такую ораву под орех разделал, а из наших почитай все целые, вот только Захар оглох.
— Говорил же я ему, чтобы дальше отползал! Кровь из ушей не идет?
— Нет, вроде.
— Ну, значит, пройдет. Как вернемся, пусть Татьяна его посмотрит.
Оказалось, что в плен попало тридцать восемь человек, притом половина из них даже не была ранена, отделавшись лишь испугом. Еще восемь смогли убежать, прорвавшись сквозь засаду лучников. Свою смерть на лесной дороге нашли тридцать два крестоносца.