— Есть.
— В таком случае я согласен помочь вам, если ты убедишь меня в том, что твой план выполним.
— Для этого мне надо знать все о замке и его гарнизоне.
Пятеро заговорщиков обступили перепуганного Альберта:
— Ты жить хочешь?
— Да, господин.
— Тогда ты должен нам помочь.
— Да, господин.
— Сколько людей осталось у барона?
— После той резни в замке у де Виверна оставалось на ногах всего десять человек, четверо раненых лежат в малом зале, восемь наемников убито.
— Значит, теперь, у него осталось всего семь бойцов, способных драться?
— Да, но когда мы уезжали, господин собирался отправить второго оруженосца Карла и двоих наемников объехать всю территорию фогтии, он хочет знать все о своих новых владениях.
— Кто еще живет в замке?
— Только слуги, трое мужчин и четыре женщины.
Егор вопросительно посмотрел на Вольфа, тот покачал головой:
— Слуги в драку не полезут.
— Ну что, все не так плохо, пять против пяти, — заключил Корнев.
— Да, нам всего-то надо захватить рыцарский замок и при этом прикончить пятерых профессиональных воинов, — скептически хмыкнул Костя.
Егор встал:
— У меня есть план, надо обсудить.
Ребята отошли к костру.
Вечером следующего дня у ворот замка Грюненбург остановилась процессия. Возглавляли ее два всадника. Одним из них был Альберт фон Зиг, лица второго, одетого в кольчугу и шишак, в надвигающихся сумерках разглядеть было невозможно. Следом катила крестьянская телега, запряженная уже знакомой нам пегой кобылкой. В телеге сидели три женщины и лежало накрытое рогожей тело, рядом устало шагал Фрол. Следом за телегой вереницей понуро брели привязанные к ней трое мужчин.
Сам замок, располагавшийся на холме, на берегу моря, представлял собой двенадцатиметровую широкую башню-донжон, сложенную из дикого камня, и похожий на колодец двор, в форме правильного прямоугольника, огороженный шестиметровой стеной, сооруженной из того же материала, с небольшими угловыми башнями. Ворота с подъемным мостом через ров были защищены такой же небольшой надвратной башенкой. Тыльная, северная стена донжона была прикрыта небольшим заливом, восточная стена — впадающей в него рекой. Западную и южную защищал вышеупомянутый трехметровой ширины ров.
Всадники по мосту бок о бок подъехали к опущенной решетке.
— Эй, открывайте!
— Кто там? Альберт, это ты? Кто это с тобой?
— Я, кто же еще! Со мной Курт и новые рабы для нашего господина, а это ты — Вацлав?
— Я, я, — обрадованно откликнулись с той стороны. — Господин барон назначил меня привратником, проезжайте. Вы вовремя, мы уже хотели на ночь мост поднимать.
Решетка медленно поползла вверх, и всадники въехали во двор, следом по мосту загрохотала телега и зашаркали ногами пленники.
— А где Ганс? И что случилось с Куртом? Он же сейчас свалится с лошади. — Вацлав подошел к приехавшим. Со стороны донжона к ним подошел еще один наемник. Грудь подошедшего защищала кираса, голову помятый морион, на поясе болтался прямой меч.
— Ганс убит, вон его труп в телеге, а Курт ранен, еле держится в седле. — Альберт ничуть не покривил душой: игравший роль Курта Корнев в седле сидел первый раз в жизни и теперь с ужасом понимал, что еще немного и он свалится с лошади.
— Мы привезли господину барону пленников, он нас должен ждать.
— Да, бедняга Ганс, — сокрушенно качая головой, Вацлав подошел к повозке, откинул рогожу, накрывавшую тело, и застыл, ошарашенно глядя в холодные глаза незнакомого парня, приставившего острие меча к его горлу.
Краем глаза привратник увидел, как «раненый Курт» обрушивает удар «утренней звезды» на голову обладателя мориона, подошедшего, чтобы помочь ему слезть с седла. А потом и сам обрушивается сверху на бесчувственно оседающее тело наемника.
Быстро освободившиеся «пленники» подбежали к повозке и стали вытаскивать из-под сена оружие. Один из них помог подняться кряхтящему и что-то бурчащему на непонятном языке «Курту». Другой с помощью возницы опустил решетку ворот и поднял мост. Вацлава и Альберта быстро скрутили, им заткнули рты и оставили лежать возле телеги под присмотром Фрола и женщин. Нападавшие разделились: двое поднялись в надвратную башню, трое скрылись в дверях донжона.
Корнев и Щебенкин, которым было поручено снять находившегося в башне часового, осторожно поднялись по винтовой лестнице. Наверху никого не было. Они чуть приоткрыли дверь, ведущую на стену. Шагах в десяти от них разгуливал воин в кожаной куртке обшитой железными пластинами и с широким коротким мечом на поясе. У стены стоял прислоненный арбалет. Парни стремительно выскочили из своего укрытия, стараясь, не дать противнику добраться до оружия. Наемник понял, что схватить арбалет он не успеет, и выхватил меч. Он быстро отвел удар алебарды, которой его неумело попытался ткнуть Костя. На стене завязалась жаркая и бестолковая схватка. Караульный, пятясь, яростно отмахивался мечом, не забывая при этом вопить во все горло, тщетно призывая гарнизон замка к оружию. На него неловко наседал здоровяк Щебенкин, которого пока спасала только длина алебарды, не позволявшая наемнику подойти на расстояние удара короткого клинка. За его спиной беспомощно топтался Корнев.
Ребят выручила как ни странно неуклюжесть Кости. Окончательно запутавшись ногами в древке своего громоздкого оружия, он споткнулся и полетел головой вперед в ноги противнику, как раз в этот момент, когда немец бросился в очередную контратаку. Удар Костиной головы пришелся ему точно в пах. Не ожидавший такой подлости ландскнехт взвыл. Сергей, наконец-то узрев вместо широкой спины своего друга незащищенную шею врага, изо всех сил врезал по ней шипастым шаром моргенштерна. Вой прервался, а тело часового полетело со стены во двор замка.
Переведя дух, уняв дрожь в коленях и прихватив с собой арбалет, попутно подивившись его размерам и весу, парни направились на помощь остальным товарищам.
Пока на стене развивались описанные выше события, Егор и Фридрих с мечами в руках, а следом и Емелин с арбалетом ворвались в донжон. У входа они столкнулись с долговязым парнем — слугой, который, увидев вооруженных людей, хотел было заорать. Но узнав Фридриха, прижался спиной к стене, пропуская, и молча показал рукой на кухню. Так же молча все трое бросились в указанном направлении. За деревянным столом, заставленным посудой с остатками трапезы, сидел крепкий мужик средних лет, растрепанный и пьяный. Одной рукой он сжимал огромную глиняную кружку, другой — обширную задницу молодой служанки. Увидев незнакомых людей с оружием, опытный вояка оттолкнул от себя девицу, а кружку запустил в голову стоящего ближе всех Егора, тот едва успел отбить ее клинком. В рядах нападавших возникло секундное замешательство, воспользовавшись которым, наемник схватил лежавшую рядом с ним на лавке секиру и вскочил на стол. Больше ничего он сделать не успел — удар арбалетного болта пробил грудь последнего находившегося в замке боеспособного охранника барона и сбросил его на пол. Егор обернулся. Леха стоял белый, навалившись спиной на стену, и с ужасом в глазах смотрел на распростертое тело убитого им человека. Затем он нагнулся, и некоторое время его рвало. Егор взял со стола недопитый кувшин с вином и заставил приятеля сделать несколько глотков. В это время Фридрих, мимоходом звонкой оплеухой успокоив визжащую в пьяной истерике молодуху, подошел к печи. Там соляным изваянием застыла героических пропорций женщина — очевидно, кухарка.