– И об убийстве обоих самозванцев, – добавил Гистасп. Отана переглянулся с Гистаспом и понял его без слов.
– Клянусь Митрой, нам надо попытаться, – сказал он. – Маги уверены, что они в полной безопасности, находясь в крепости. Нужно воспользоваться их беспечностью.
– Ты сошел с ума, Отана! – невольно вырвалось у Гидарна. – Как ты можешь поддаваться на призыв глупой женщины и юнца? Пойми, в Сикайавати находится преданный магам гарнизон из семисот воинов. Нам не одолеть их, даже если с нами будет сам Вэрэтрагна [50] !
– Вэрэтрагну нам заменит хитрость, – промолвил Отана, сощурив большие миндалевидные глаза.
– Гидарн прав, – засомневался Мегабиз, – это бессмысленная затея.
– Случайно Атосса не подсказала тебе, как нам восьмером расправиться с целым гарнизоном крепости? – язвительно обратился к Ардиманишу Интаферн. – А может, давайте, спросим у Дария – он даст нам дельный совет…
Интаферн взглянул в сторону Гистаспа.
Гистасп, не обращая внимания на язвительный тон Интаферна, заговорил с сыном серьезным голосом:
– Ты слышал вопрос Интаферна?
Дарий молча кивнул.
– Что ты можешь ему ответить?
– Я знаю, что надо делать, отец.
– Говори. Мы слушаем тебя.
– Нужно послать меня в Сикайавати под видом гонца, – сказал Дарий, слегка волнуясь. – Я скажу магам, будто в Экбатанах началось восстание. Будто бы среди знатных персов, собравшихся в царском дворце, распространился слух об убийстве Бардии. Скажу, что царская стража разбежалась и в городе царит неразбериха. Затем следом за мной в крепости объявится Ардиманиш, который подтвердит мои слова. Вместе с Ардиманишем прибудете все вы, якобы не поверившие слухам и готовые сражаться за истинного сына Кира. Таким образом мы все проникнем в крепость без всяких подозрений и во время совета, на который маги непременно соберут нас, мы и осуществим задуманное.
– А как мы выберемся из крепости, убив Смердиса и его брата? – поинтересовался Гидарн. – Ведь нам никто не откроет ворота без приказа тех же магов. И что мы тогда станем делать?
Поскольку Дарий растерянно молчал, за него ответил язвительный Интаферн:
– Сын Гистаспа хочет сказать, что после свершения справедливого возмездия всем нам придется доблестно сложить головы в неравной схватке, дружище Гидарн. Разве можно думать о собственной жизни, когда речь идет о спасении Персидской державы?
Отане не понравился его тон.
– Зачем ты ввязался в это дело, Интаферн, раз не готов к самопожертвованию? – с осуждением проговорил Отана. – Разве не ясно было с самого начала, что задуманное нами чревато смертельным исходом для всех нас? Еще в Сузах мы все единодушно высказывались за то, что ради высокой цели можно и пожертвовать собой. Теперь же выясняется, что кое-кто из нас слишком дорожит своей шкурой.
Гидарн пробормотал смущенно:
– Мы же не договаривались на самом деле сложить головы ради этой цели. В Сузах мы обдумывали любые возможности, чтобы избежать этого.
– Главная цель все же – убить магов! – сделал акцент Отана. – А уж потом будем думать о спасении. Но если даже путей к спасению не останется, хотя есть возможность умертвить магов, то, я полагаю, отступать от задуманного все равно не следует. Кто не согласен со мной?
Гидарн промолчал, по его лицу было заметно, что в нем происходит внутренняя борьба.
Ардиманиш нервно кусал губы. Он не осмеливался возразить Отане, не желая выказать себя трусом.
Интаферн, уязвленный упреками Отаны, тоже хранил молчание, поигрывая рукоятью акинака, висевшего у него на поясе.
Мегабиз тоже помалкивал, глядя на Интаферна.
– Что ж, Отана, – улыбнулся Гистасп. – Все согласны с тобой. Это еще раз подтверждает, насколько бесстрашны и самоотверженны собравшиеся здесь люди.
– Значит, принимаем уловку, предложенную Дарием? – спросил Гобрий.
Он гораздо сильнее прочих рвался расквитаться с магами, ибо тяжело переживал смерть Бардии.
Отана предложил еще раз обсудить задумку Дария и ближе к вечеру приступить к ее осуществлению.
– Быть может, в темноте кому-то из нас все же удастся вырваться из крепости? – добавил он для успокоения Гидарна и остальных.
В обсуждении предстоящей акции принимали участие главным образом Отана, Гобрий и Гистасп.
Дарий из уважения к старшим помалкивал, он и так был польщен тем, что заговорщики одобрили его замысел. Все прочие присутствующие были заранее со всем согласны, однако настроились на самое худшее.
Тут появился раб и заявил, что у входа стоит евнух, присланный из дворца.
Отана велел впустить его.
То был Артасир.
Ардиманиш сразу узнал его и спросил, зачем он пожаловал.
Евнух невозмутимо поведал, что он здесь по воле царицы.
– О храбрые мужи, я пришел помочь вам расправиться с магами, – сказал Артасир.
– Какая от тебя польза, скопец? – хмуро промолвил Гидарн. – Ты наверняка и меч-то в руках никогда не держал.
– Зато я знаю подземный ход, ведущий прямо туда, где некогда жил Смердис, бывший начальник крепости Сикайавати, – так же невозмутимо продолжил Артасир. – Братья-маги непременно расположатся на ночлег в этом доме. Вы сможете незаметно проникнуть туда и так же незаметно уйти. Никто в крепости не знает об этом тайном ходе. Никто, кроме Смердиса и Гауматы.
Надо было видеть, какой радостью засветились лица заговорщиков после слов евнуха. Угрюмость Интаферна как рукой сняло. В Ардиманише проснулась его неизменная шутливость. Гидарн, приободрившись, похлопал евнуха до плечу, назвав его посланцем Судьбы. А Мегабиз за столь добрую весть подарил Артасиру перстень с изумрудом.
Отана и Гобрий на радостях выпили вина за здоровье Атоссы.
Осушили по чаше и Гистасп с сыном.
Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что задуманное ими осуществится почти без риска для жизни.
* * *
Путь от Экбатан до крепости Сикайавати занимал не более шести часов верховой езды. Дорога в крепость вела по горным тропам. За горами находилась плодородная равнинная область Нисайя, славящаяся табунами быстрых и выносливых лошадей.
Крепость Сикайавати запирала единственный горный проход в Нисайю со стороны Экбатан.
В Мидии, где племена издревле враждовали между собой, было много крепостей. Местные племенные царьки-кави часто возводили крепости близ важных дорог, возле спусков в долины и в горных проходах. Зачастую с башен одной крепости на вершине соседнего перевала можно было увидеть зубчатые стены другой крепости. Теперь, когда межплеменные распри прекратились, некоторые из крепостей пустовали: жители гор спустились на равнину, занялись земледелием и разведением скота.