Саша открыл глаза и с недоумением обвёл ими небольшую полутёмную комнату, на полу которой он лежал. Под ним был мягкий ковёр, на стене горела масляная плошка, а у стены стоял удивительной красоты сундук, окованный чеканными медными листами. Под потолком плыли клубы дыма; пахло чем-то странным, словно палёными перьями или жжёной резиной, но запах был приятный. Саша попытался сесть и понял, что не в состоянии пошевелиться: почти по горло на него был натянут похожий на обивку матраса мешок, перемотанный толстой верёвкой.
— Проснулся, шурави?
Изогнувшись червём, Саша перевернулся на другой бок и увидел воина в красном халате, сидящего на подушках. Рядом с ним дымился небольшой кальян, длинная кишка которого с медным мундштуком лежала на ковре. По другую сторону валялась Сашина сумка. Воин вынул из складок халата кривой нож, показал его Саше и захохотал.
— Да ты не бойся, шурави, не бойся, — сказал он, нагибаясь над Сашей. — Сразу не убил — теперь не трону.
Петли вокруг мешка ослабли. Воин сел на свои подушки и, посасывая кальян, задумчиво глядел, как Саша выпутывается из мешка. Когда он окончательно вылез и, сев на ковёр, стал растирать затёкшие ноги, воин молча протянул ему дымящийся шланг. Саша безропотно взял его и глубоко затянулся. Комната сразу сузилась и перекосилась, и вдруг стало слышно потрескивание масла в лампе — как оказалось, это была целая энциклопедия звука.
— Меня зовут Зайнаддин Абу Бакр Аббас ал-Хувафи, — сказал воин, подтягивая к себе раскрытую Сашину сумку и запуская в неё пятерню. — Можешь звать меня по любому из этих имён.
— Меня — Алексей, — наврал почему-то Саша. Из всех непонятных слов он разобрал только «Аббас».
— Ты ведь духовный человек?
— Я-то? — переспросил Саша, с интересом наблюдая за трансформациями комнаты. — Пожалуй, духовный.
Почему-то он чувствовал себя в безопасности.
— Вот я и смотрю, какие ты книги читаешь.
Аббас держал в руках книгу Джона Спенсера Тримингэма «Суфийские ордены в исламе», недавно купленную Сашей в «Академкниге» и дочитанную уже до середины. На её обложке был нарисован какой-то мистический символ — зелёное дерево, составленное из переплетённых арабских букв.
— Очень тебя убить хотел, — признался Аббас, взвешивая книгу в руке и нежно глядя на обложку. — Но духовного человека — не могу.
— А за что меня убивать?
— А за что ты сегодня Маруфа убил?
— Какого Маруфа?
— Не помнишь уже?
— А, этого, что ли… с ятаганом? И перо ещё на тюрбане?
— Этого.
— Да я не хотел, — ответил Саша, — он сам полез. Или не сам… В общем, он уже стоял у дверей с ятаганом. Как-то всё машинально получилось.
Аббас недоверчиво покачал головой.
— Да что ты, меня за изверга принимаешь? — даже растерялся Саша.
— А то нет. Вами, шурави, у нас в деревнях детей пугают. А Маруф этот, которого ты зарезал, утром ко мне подошёл и говорит: прощай, говорит, Зайнаддин Абу Бакр. Чую, сегодня шурави придёт… Я думал, он гашиша объелся, а днём приносят его в караулку с перерезанным горлом…
— Я правда не хотел, — с досадой сказал Саша.
Аббас усмехнулся.
— Хотел не хотел. У каждого своя судьба, и все нити в руке Аллаха. Так?
— Точно, — сказал Саша. — Вот это точно.
— Я тут с одним суфием из Хорасана пять дней пил, — сказал Аббас, — он мне и рассказал одну сказку… В общем, я точно не помню, как там было, но там кого-то по ошибке зарезали, а после оказалось, что это был убийца и преступник, который как раз собирался совершить своё самое страшное злодеяние. Я вообще люблю с духовными людьми выпить… Вспомнил я эту сказку и думаю — а вдруг ты тоже какие сказки знаешь?
Аббас подошёл к сундуку и вынул бутылку виски «Уайт Хорс», два пластиковых стакана и несколько мятых сигарет.
— Это откуда? — изумился Саша.
— Американцы, — ответил Аббас. — Гуманитарная помощь. Как у вас компьютеры в министерствах начали ставить, так они нам помогать стали. Ну и ещё на гашиш меняют.
— А американцы что, не изверги? — спросил Саша.
— Да разные есть, — ответил Аббас, наполняя два пластиковых стакана. — С ними хоть договориться можно.
— Договориться — это как?
— Запросто. Ты, когда видишь стражника, нажимай кнопку «К». Он тогда притворится мёртвым, а ты шагай себе дальше.
— Не знал, — ответил Саша, принимая стакан.
— А откуда тебе знать, — сказал Аббас, поднимая свой и салютуя им Саше, — когда у вас все игры колотые. Инструкций-то нет. Но ведь спросить можно? Я думал, шурави говорить не умеют.
Аббас выпил и шумно выдохнул.
— Вот есть там у вас такой Главмосжилинж, — вдруг совершенно другим тоном заговорил он, — и есть там Чуканов Семён Прокофьевич — такой, сука, маленький и жирный. Вот это гадина так гадина. Выходит на первый уровень — дальше боится, ловушки там — и ждёт наших. Ну, у нас, понятно, дело военное: хочешь не хочешь — иди. А ребята там неумелые, молодёжь. Так он каждый день пять человек убивает. Норма у него. Войдёт, убьёт и выйдет. Потом опять. Ну, если он на седьмой уровень попадёт…
Аббас положил руку на рукоять меча.
— А американцы вам оружие поставляют? — спросил Саша, чтобы сменить тему.
— Поставляют.
— А можно посмотреть?
Аббас встал, подошёл к своему сундуку, вынул небольшой пергаментный свиток и кинул его Саше. Саша развернул свиток и увидел короткий столбец команд микроассемблера, витиевато написанных чёрной тушью.
— Что это? — спросил он.
— Вирус, — ответил Аббас, наливая ещё по стакану.
— Ах ты… Я-то думаю, кто у нас всё время систему стирает? А в каком он файле сидит?
— Ну ладно, — сказал Аббас, — хватит о чепухе. Пора сказку рассказать.
— Какую сказку?
— Учебную. Ты же духовный человек? Значит, должен знать.
— А про что? — спросил Саша, косясь на длинный меч, лежащий на ковре недалеко от Аббаса.
— Про что хочешь. Главное — чтоб мудрость была.
Чтобы выгадать минуту на размышление, Саша поднял с ковра шланг кальяна и несколько раз подряд глубоко затянулся, вспоминая, что он прочёл у Тримингэма про суфийские сказки. Потом на минуту закрыл глаза.
— Ты про магрибский молитвенный коврик знаешь? — спросил он уже приготовившегося слушать Аббаса.
— Нет.