– Идем в Сарай, где и будем зимовать, – сказал он. – Скорее всего, дети мои, нам теперь придется воевать с крымским ханом, который наверняка воспользуется нашим трудным положением и по весне бросит свою конницу на наши владения. Поэтому нам нужно находиться в Сарае, откуда удобнее всего отражать набеги крымцев.
За пятнадцать лет правления Большой Ордой хан Ахмат так привык к городской жизни в Сарае, что чувствовал себя в полной безопасности только там, за кирпичными стенами Гулистана, в каменной твердыне ханского дворца. Русы разграбили Сарай, но, по слухам, не разрушили ни дворец, ни крепостные стены.
«Я велю разрушить часть домов в Сарае, чтобы взять камни и кирпичи из их обломков на починку городских стен, – думал хан Ахмат, отпустив сыновей и визиря. – Я прикажу выкопать глубокие рвы вокруг Гулистана, заполнив их речной водой из Ахтубы. Если понадобится, я велю насыпать вокруг города валы в двадцать локтей высотой, надстрою крепостные башни, огорожу городские кварталы частоколами. Я вооружу женщин и рабов, но не отдам Сарай никому!»
С такими воинственными мыслями хан Ахмат лег спать в тот вечер.
Утром хана Ахмата разбудил взволнованный Карамурза, сообщивший ему, что незадолго до рассвета ногайцы во главе с Чалмаем снялись с лагеря и ушли на юг.
– Ну и ладно! – проворчал хан Ахмат, облачаясь в теплый чапан. – Я никогда не доверял Чалмаю и его головорезам.
– Это еще не все, повелитель, – добавил визирь. – Вместе с Чалмаем сбежала и Чичек-хатын. Ее юрта пуста.
– Так это же замечательно! – рассмеялся хан Ахмат. – Наконец-то я избавился от этой тонконогой кривозубой ведьмы! Я бы наградил тебя, друг мой, за столь приятные вести, но, к сожалению, все имеющееся у меня злато-серебро я уже роздал тем воинам, которые пока еще преданы мне.
В конце декабря поредевший отряд хана Ахмата добрался наконец до Волги и двинулся вдоль правого волжского берега на юг. До Сарая оставалось уже совсем недалеко, когда воины хана Ахмата наткнулись в прибрежных тростниковых зарослях на кучку бродяг – это были саксины, изгнанные с обжитых земель татарами и вынужденные неприкаянно скитаться между кочевьями татар и половцев, нанимаясь в пастухи.
Бродяги поведали хану Ахмату о том, что несколько дней тому назад из Сарая ушли ногайцы, бесчинствовавшие в городе почти две недели. Ногайцы расхитили в столице Большой Орды все, что там еще оставалось после осеннего грабежа русской судовой рати. Ногайцы перебили всех немощных старцев, все прочее население угнав в рабство. Спастись удалось лишь тем жителям Сарая, кто успел спрятаться в камышах на речных островах или, сев на коня, умчался по льду Ахтубы к другому берегу, заросшему лесом.
Это оглушительное известие повергло хана Ахмата в нервную оторопь. Судьба словно издевалась над ним!
Теперь уже ни Муртаза, ни Садехмат-хан не советовали хану Ахмату приближаться к Сараю. Ногайская Орда может находиться где-нибудь неподалеку, говорили ему сыновья, и мы просто угодим в ловушку, если вступим в Сарай.
Хан Ахмат со своими людьми повернул обратно к волжской излучине, намереваясь добраться до кочевий дружественных ему половецких родов, откуда двое из его сыновей выбрали себе невест.
Где-то у волжской луки в холодной продуваемой ветрами степи, по злой иронии судьбы, отряд хана Ахмата наткнулся на ногайскую конницу, возглавляемую мурзой Ямгурчи. Хан Ивак, владыка Ногайской Орды, повелел Ямгурчи отыскать и убить хана Ахмата. Рыская вдоль волжских заснеженных берегов, Ямгурчи каким-то чудом столкнулся с тем, кого искал целый месяц. В произошедшей яростной битве хан Ахмат и два его сына были убиты. Остальным Ахматовым сыновьям удалось ускользнуть от безжалостных ногайцев.
Битва, в которой пал хан Ахмат, случилась 6 января 1481 года.
* * *
Русские полки стояли на реке Угре и на Оке близ Калуги до праздника Рождества Христова – 25 декабря. Хотя отряды ратников из самых отдаленных городов и весей были распущены по домам еще в ноябре, Иван Васильевич не распускал самые боеспособные полки до конца декабря из опасения, что орда хана Ахмата может нанести неожиданный удар где-нибудь в другом месте южного порубежья Руси.
Наконец, когда дошли слухи, что татарские тумены откочевали на юг и рассеялись по степям, русская рать разошлась по городам.
Великий князь прибыл из Боровска в Москву во вторник 28 декабря.
Летописец отметил это в своем труде такими словами: «… И возрадовались и возвеселились все люди в Москве превеликою радостью! Великий князь вступил в Успенский собор, возблагодарив Бога и Пречистую Богородицу и всех Святых Чудотворцев за избавление от поганых, за укрепление христианского воинства против бесчестного хана Ахмата, за вразумление братьев его, крамолу задумавших в сию тяжкую годину, но одумавшихся и заступивших в стремя для защиты Руси от татар.
…В ту же зиму вернулась в Москву великая княгиня Софья с детьми из Белоозера. И много прочих боярских жен и детей прибыли в Москву из-за Волги, где они укрывались от безбожных татар. И радость, и ликование были повсюду; благодарственные молебны творились в храмах, и колокола возвещали повсюду о великой победе православия над бесерменством и об избавлении Русской земли от поганского ига».
В феврале 1481 года в Казань прибыл посол от московского князя, чтобы заключить новый договор с Али-ханом. Послом был боярин Иван Товарков.
В ханском дворце московскому послу был оказан высочайший прием, вся местная татарская знать собралась в тронном зале для обсуждения условий нового договора. Желая выказать посланцу властелина Московии свое расположение, Али-хан велел своим слугам преподнести Ивану Товаркову некий круглый предмет на серебряном подносе, укрытый шелковым платком.
– Что это? – удивленно спросил посол.
Сидящий на троне Али-хан с улыбкой хлопнул в ладоши.
Один из слуг легким движением сдернул платок, и оказалось, что на подносе лежит мужская отрубленная голова, провяленная над дымом костра.
Боярин внимательно оглядел мертвую голову, желая понять, в чем тут подвох. Ему показалось, что он уже где-то видел это скуластое лицо с маленькой бородкой.
«Ба! Да это же хан Ахмат! – вдруг осенило Ивана Товаркова. – Вернее, то что от него осталось».
Боярину вспомнился его приезд в ставку Ахмата на реке Угре, когда он передал хану устное послание от Ивана Васильевича. Это было в прошлом году, в октябре.
– Кто же убил хана Ахмата? – спросил по-татарски Иван Товарков.
– Ахмата убили ногайцы, – ответил Али-хан, – а его голову привез мне визирь Карамурза, просясь ко мне на службу. Я подумал, московскому князю будет приятно узнать, как окончил свои дни его злейший враг. Если хочешь, посол, можешь отвезти эту голову в Москву.
Иван Товарков поблагодарил Али-хана за доброе известие, но от такого дара вежливо отказался.