– Однако парень-то вот-вот сомлеет. Баурджин, побей-ка его по щекам… Во-от… Уже и глаза открыл. Плесните-ка ему бражки… да и мне заодно.
Напившись, хан продолжал инструктаж. Честно говоря, Баурджин уже давно понял, что именно ему предстоит делать – выяснить конкретные планы Джамухи, что же еще-то? Численность и состав войск, вооружение, командование, характер взаимоотношений меж родами и племенами – это, пожалуй, важнее всего, уж больно разношерстная компания собралась под знаменами инсургента. В этом, несомненно, его слабое место.
С разрешения хана молодой князь изложил все свои соображения.
– Ты верно меня понял, юртаджи, – выслушав, довольно кивнул Темучин. – Именно это я и хочу знать. Впрочем, не только это – и твои собственные соображения тоже. Я знаю, ты любишь свою красавицу жену, детей, род. Если Джамуха приведет войска на юг… Война! Запылают кочевья, обезлюдеет степь, и лишь одни вороны будут кружить над трупами павших.
– Я сделаю все!
– Верю тебе, юртаджи!
– Юртаджи? – Баурджин недоуменно моргнул.
Вообще-то так именовали особую структуру управления войсками и разведкой, которую молодой нойон называл по-своему – генеральный штаб. Так было привычнее. Юртаджи – штаб и полководцы-беки, или «численники».
– Да, юртаджи, – Темучин усмехнулся. – В случае успеха ты возглавишь разведку. Всю! Станешь моими глазами и ушами. Эта важная должность… должность для верных людей, зарекомендовавших себя… гм… особым образом. Помнишь Мэй Цзы?
– Да уж, век не забуду! – Баурджин передернулся, вспомнив шпионку, едва его не угробившую. – А вообще, красивая была девчонка…
Темучин с Боорчу расхохотались. По знаку хана вельможа плеснул в пиалы арьки:
– Да помогут вам Великий Тэнгри и Христородица! – прищурив глаза, торжественно произнес Темучин.
В глазах ее огонь,
В лице ее блеск…
Л. Данзан. Алтан Тобчи
– Ну, купи, купи этот дээли, красавица, что смотришь? Я ведь вижу, что нравится! Ты не смотри – примерь. А ну-ка…
Баурджин с неожиданной для самого себя ловкостью накинул халат на узкие плечи смутившейся тайджиутской девчонки – темненькой, узкоглазенькой, но вполне симпатичной. А может, это была и не тайджиутка вовсе, может, меркитка или найманка. Нет, найманы все ж таки более европейского облика.
– Ну, вот! – сделав шаг назад, Баурджин посмотрел на девчонку и схватился за сердце. – Ну, настоящая ханша, клянусь Тэнгри – покупай скорей, придешь в свой гэр – муж и не узнает такую красавицу!
– Да нет у меня еще мужа, – покраснела девушка. Изумрудного цвета дээли, отделанное алой шелковой тесьмою, ей явно нравилось. Еще бы… Так шло к ее глазам! Нет, честно слово – шло, клянусь Христородицей!
– Нет, так теперь скоро будет! – подмигнув потенциальным покупателям, заверил Баурджин. – Ну, скажите вы ей!
Столпившиеся вокруг купеческих возов люди – пастухи из расположенного прямо на берегу реки кочевья вместе со своими чадами и домочадцами – восхищенно зацокали языками. Особенно молодые парни: девчонка-то явно многим из них нравилась.
– Бери, бери, Сарантуяа, очень тебе к лицу!
– Сарантуяа! – восхитился Баурджин. – Какое красиво имя – Лунный Луч! Ну, что же ты стоишь, Лунный Лучик, доставай-ка быстрей свои денежки, медяшки, серебряшки, золотишки… Ну? Смотри, не то другие купят! Один такой дэли у меня и остался…
Вот в этом Баурджин был полностью прав – качественных товаров, типа вот этого дэли, в повозках было – раз-два и обчелся. А все Хартамуз-черби – завхоз чертов! Ну и скупердяй, каждую монетку пересчитал, каждый поясок – и все норовил всучить какую-нибудь никому не нужную гадость, типа рукоятки от сабли или рваный пояс. Словно свое отдавал, отрывал от сердца. Да-а-а… Наверное, такой черби как раз и нужен. А как же! Все они, хозяйственники, скупердяи и жмоты – а иначе, наверное, и нельзя.
– Ну, скажи пожалуйста, Хартамуз-гуам, – потихоньку скандалил Баурджин. – Ну, зачем купцам рукоятка от сабли? Кто ее купит-то? Тем более – такую старую.
– В дальних кочевьях злого духа по частям продать можно! – посмеивался черби, Баурджин его уже про себя окрестил – «завсклад-прапорщик». – Главное, назначить правильную цену.
– Ну, ты еще нас торговать поучи, – обиделся нойон. – Чай, не велика хитрость.
Черби словно взорвался, толстое, добродушно-хитрое лицо его с маленькими узкими глазками исказила гримаса неудовольствия.
– Вот уж здесь ты не прав, уважаемый Баурджин-нойон! Торговля – дело очень и очень непростое, я бы даже сказал – сродни военному походу. Ну, конечно, если торговать с прибылью, а не просто швырять товар налево-направо.
– Да не нужна нам прибыль! – выскочил вперед Гамильдэ-Ичен. – Не за тем едем.
– А ты вообще молчи, козявка! – рыкнул на него Хартамуз-черби. – Ишь, раскрыл рот да сказал глупость. Забыл пословицу – помолчит дурак, так, может, сойдет за умного.
– Ну, ты это… не обзывайся, уважаемый Хартамуз-черби…
– Ох, ты, ох ты, – черби замахал руками, – да я вас и не хочу никого обидеть, вовсе наоборот, желаю, что б все у вас прошло без сучка и задоринки. А вы не слушаете! Ну, позвольте хоть поучить вас кое-чему, сколько успею! – Хартамуз-черби уморительно сложил на груди руки. – Ежели вы торговать себе в убыток будете – умные люди это сразу поймут и сделают выводы – странные вы торговцы!
– Он прав, Гамильдэ, – согласно кивнул Баурджин. – Давай-ка, чем торопиться, лучше посидим послушаем.
– Это правильно, – заулыбался черби. – Не надо спешить, поспешишь – замерзнешь!
Нойон усмехнулся: эту пословицу он совсем недавно слышал от собственной жены.
– Ну, рассказывай, уважаемый Хартамуз, – усевшись на траву, Баурджин махнул рукой. – Учи нас культурной торговле.
Черби приосанился – и впрямь, учитель. Даже не учитель – профессор института советской торговли!
– Вот, – сказал, – рукоятка от сабли. На что она нужна?
– Такая – ни на что, – хмыкнул Гамильдэ-Ичен. – Даже на замену не годится – слишком уж старая.
Хартамуз-черби хитро прищурился:
– На замену и впрямь не годится. А для подношения богам и всяким там духам? Почему бы и нет?
– И правда, – парни переглянулись, и Гамильдэ-Ичен смущенно почесал затылок. – Об этом-то я не подумал.
– А вот плохо, что не подумал, – завхоз засмеялся. – Сначала подумай, а уж потом – делай или говори. Глупая голова – не только ногам враг. Дальше… вот – ткань. Ну, конечно, вы сейчас скажете, что ее поели мыши, что лучше уж выбросить и не позориться…
– Да. – Баурджин брезгливо потрогал пальцами ветхое рубище. – Лучше выбросить.