— Так это недалеко?
— О! Очень, очень близко. Вон, за той горою.
— Шафих, уступи-ка мне этого толстомордого ифрита. Взамен я покажу тебе симпатичный винный погребок, тут неподалеку.
Услышав про вино, герр Шафих оживился и, радостно потерев руки, изъявил желание отправиться туда немедленно, подвесив пока «толстомордого ифрита» за ноги на ближайшую смоковницу.
— Он пока немножко повисит, а мы тем временем выпьем!
…Немец вырубился уже после третьего кувшина. Характер нордический, нестойкий. Забормотал что-то, запел, потом завалился навзничь и заливисто захрапел. Да так беззаботно, что Олег Иваныч, грешным делом, позавидовал. Вот ведь, много ли надо человеку для счастья! Сам-то он не пил, больше делал вид, да ведь такой нектар на землю лить — это ж преступление просто! Ладно… В следующий раз. Может быть…
Аккуратно подложив под голову храпящему немцу сложенную вчетверо кошму, Олег Иваныч быстро вышел на улицу. Еще вчера живописно-красивая деревня на глазах превращалась в чадящие головешки. Выли неубитые собаки, да истошно орала забравшаяся на вершину смоковницы кошка. Несколько пиратов с обнаженными саблями в руках вели на галеру Селим-бея связанных пленников, среди которых попались пара хромых и один вроде как одноглазый. Товар неважнецкий, да на безрыбье и рак — рыба, и хлорка — творог. Не бывает так, чтобы каждый пиратский набег — удачный. Совсем даже наоборот! Ну, не везло пока Селим-бею и его людям, что тут поделаешь!
Толстомордый «ифрит»-староста вместе с охраняющим его Яном находился там же, где и был оставлен — под смоковницей с истошно орущей кошкой. Олег Иваныч кивнул Яну. Тот, отвязав «ифрита» от дерева, утащил его в темноту.
Они шли быстро, почти бежали. Покуда дорога не свернула в гору. Дорога… Скорее, узенькая тропинка, усыпанная катышками козьего помета. Она вилась средь редких кривоватых кустиков жимолости, средь желтоватых цветов, средь нелепо громоздившихся серых камней. То справа, то слева от них, а то и откуда-то снизу доносилось журчание ручья. Вверху, в заметно светлеющем небе, слышался клекот орла.
Они шли. Староста — впереди. Как он ориентировался, одному Аллаху известно. Но нигде не плутали, шли быстро. Проводник улыбался все чаще. Видно, был рад избавиться от сумасшедшего немца с обнаженной саблей. А может, и что другое было у него на уме, бог весть. Олег Иваныч через Яна пригрозил, что ежели не найдут они Кяшифа-эфенди, то лучше б некоторым толстым шакалам и на свет не родиться. «Толстый шакал» замахал руками — понял, мол, не подведу. И ведь не подвел, ифрит!
Дорога возникла неожиданно, вылилась из-за скалы серой узкой рекою. Вполне проезжая дорога, довольно ухоженная. Ну, не шоссе, конечно, но по крайней мере лучше, чем где-нибудь в Ленинградской области или в отдельно взятом городе Тихвине.
Впереди дорога спускалась в расщелину меж перевалов, скрытую густым утренним туманом, за которым угадывались каменные строения с башней, нелепой и узкой. Минарет? Или замок Кяшифа Инзыглы?
Последнее предположение оказалось верным. Указав на башню рукой, староста быстро заговорил, то и дело переходя на опасливый шепот.
— Говорит, что именно тут, где башня, и живет этот Кяшиф. Только вот дома ли он, неизвестно. Великий и грозный Сулейман-паша, волею султана Мехмеда правитель Румелии, собирает войско для войны с гяурами. И все конные воины-сипахи, в том числе и Кяшиф Инзыглы, обязаны явиться в трехдневный срок — с оружием, лошадью и военными слугами.
— Понятно. Как и у нас: конно, людно и оружно. За то этот Кяшиф от султана землицу с людишками имеет. Правда, видно, небогата, землица-то!
— Да уж, — согласно кивнул Ян, — вряд ли больше трех тысяч акче в год дает… Но и то хлеб.
— Угу… И хлорка — творог. Ладно, давай-ка берем этого черта — и пошли в гости к Кяшифу. Пускай господин староста нас ему представит. Эй, ты куда, толстомордый?!
Пока Олег Иваныч с Яном осматривали усадьбу Кяшифа-эфенди, до того момента стоявший смирно староста вдруг нырнул в придорожные кусты и теперь махал оттуда рукою, настойчиво предлагая последовать его примеру. Что Олег Иваныч с Яном, переглянувшись, и сделали. Черт его знает, наверное, этому ифриту виднее, он все-таки местный.
— Во дворе Кяшифа-эфенди кричат ишаки и ржут лошади, — пояснил староста.
Ну? И что?!
Оказывается, во дворе Кяшифа может кричать только один ишак и ржать одна лошадь. Других у него, в силу бедности, не было и быть не могло.
Значит? Значит, на дворе Кяшифа остановился на ночь какой-нибудь местный владетельный бей, владелец латифундии-зеамета, и тоже обязанный явиться на службу по зову султана «конно, людно, оружно». А местный бей, Симбигей-кызы, отличался настолько буйным и непредсказуемым нравом, что попадаться лишний раз ему на глаза хитрому старосте вовсе не хотелось. Тем более в такой подозрительной компании.
Заскрипев, открылись ворота усадьбы Кяшифа. Но вовсе не это вызвало пристальное внимание прячущихся за кустами, нет. Из ворот показался странный экипаж — украшенная дорогой тканью повозка на четырех, в рост человека каждое, колесах из цельного дерева. В центре повозки, под балдахином, возлежал на подушках сморщенный желтокожий человечек в зеленом халате и огромной чалме, похожий на злобного гнома. Как шепотом пояснил староста, это и был пресловутый Симбигей-кызы.
Но еще не все! Лошади, вороные красавцы, вальяжно шли позади повозки. Сама же она приводилась в движение… нет, не двигателем внутреннего сгорания, а людьми. Истощенными полуголыми невольниками. В одном из которых Олег Иваныч сразу же узнал Гришаню!
Староста-«ифрит» зашептал Яну:
— Говорит, правильно бей рассудил. Чего зря лошадей гонять, когда чужие рабы имеются. Их и загнать не жаль. Все равно Кяшиф Симбигею по жизни должен. Этот Симбигей всегда так делает, лошадей очень любит. А чужие рабы у него до конца пути обычно не выдерживают. Видишь на повозке погонщика с плеткой?
На облучке, с огромной плетью в мускулистой руке, сидел здоровенный негр, статью похожий на оставшегося в Тунисе Ваббу, только рожа еще пострашнее.
Повозка наехала на камень. Сидевший на подушках гном выругался и ткнул погонщика-негра заостренной палкой в спину. Тот ощерился и взмахнул плетью. Невольники застонали. Идущие позади воины, числом с полтора десятка, засмеялись.
Куда же именно направляется «гном» Симбигей с воинами и с Кяшифом-эфенди? Тот, что худущий, чем-то похожий на Дон Кихота человек, трусивший позади воинов на такой же худой лошади, и был Кяшифом Инзыглы — это без сомнения. А кем ему еще быть? Тенью отца Гамлета?
Староста-«ифрит» пояснил, что все эти вооруженные люди направляются, как он уже говорил, в войско правителя Румелии Сулеймана-паши. Где-то здесь, в Морее, собирается большой отряд сипахов, чтобы влиться в войска бейлербея. Вот конкретно в этот отряд Симбигей-кызы и едет сейчас малой скоростью — на большую исхудавшие рабы Кяшифа Инзыглы были, судя по всему, не способны.