Красный Барон махнул рукой, и Громову живо завязали рот шелковой, до одури пахнувшей духами лентой.
— Сегодня славная ночь! — взяв в руки меч, главарь нехорошо ухмыльнулся. — Мы казним отступницу… и соглядатая! Скажу вам больше, друзья: эти двое — любовники! Да, да, это так! Так пусть один мучается, глядя на страдания другого, а затем и сам примет смерть! — обведя зловещим взглядом часовню, Красный Барон взмахнул мечом:
— А теперь помолимся Черному Отцу, братья и сестры! Пусть он примет к себе эти заблудшие души! Нима!
— Нима! — дружно рявкнули все.
И — словно Чубайс вырубил электричество — тут же погасли факелы, лишь, догорая, в потухающих кострах тлели угли.
Со всех сторон слышался шепот, а со стороны алтаря донесся вдруг какой-то непонятный лязг, словно неведомое апокалипсическое чудовище щелкнуло зубами. А Громов пытался развязать путы… кое-что удавалось уже… еще чуть-чуть…
Молились долго, лишь минут через пять главарь громко возопил:
— Анатас! Нима!
Тускло вспыхнул факел, и Красный Барон с силой воткнул меч в обнаженную грудь лежащей в гробу юной баронессы Бьянки! Брызнула кровь… Наконец, развязавшись, Андрей бросился к алтарю — но его тут же перехватили, с силой ударив по голове… И тут прогремел выстрел! Сюда по грохоту, и по тому, как главаря секты отбросило к дальней стене, стреляли из мушкета… Какой-то незнакомый человек, впрочем, кто-то из сатанистов сразу же потушил факел — и в наступившей тьме тут же началось какое-то броуновское движение, кто-то снова ударил Громова… И все погасло.
— Эй, эй, господин! Вы живы?
Молодой человек медленно открыл глаза, щурясь от вдруг показавшегося ему ярким света. Он лежал все там же, в часовне, вокруг ярко горели факелы, свечи, какие-то люди с фузеями сгоняли сатанистов в угол… солдаты?! Господи… успел-таки Жоакин! Хотя… нет, не успел… Бьянка!
Андрей дернулся, привстал — никакого гроба на алтаре уже не было, куда он делся, конечно же, можно было спросить у сектантов… с пристрастием спросить!
— Лежи, лежи, дружище! Сейчас мы отнесем тебя в повозку.
— Педро!!! — оглядывая своих спасителей, с надрывом воскликнул Громов. — Жоакин! Мигель?
Он узнал губернаторского агента с физиономией висельника и удивленно спросил:
— А ты-то как здесь?
— Ваш слуга, сеньор, — усмехнулся тот. — Я случайно увидал его у таверны «Щит Беренгера», парень явно за кем-то следил. Вот я и подумал…
— И я подумал, что лишняя помощь вовсе не помешает, — поспешил оправдаться Перепелка. — Вот и рассказал обо всем Мигелю, я ж видел, как он приходил к вам.
— А Льюиса я сразу отправил за сеньором капитаном, — с неприязнью осматриваясь вокруг, пояснил агент. — Смотрю, мы успели вовремя.
Ах, если бы так!
Закусив губу, Громов все же поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к алтарю, потрогав пальцем кровь… кровь Бьянки! А вот гроба да, не было. Куда же он делся-то, черт побери?
— А вы здесь больше ничего не видали?
— Да нет. Кроме сектантов и тебя, дружище Андреас! — довольно расхохотался сеньор комендант. — Такое впечатление, что нам всем сейчас нужно хорошенько выпить. Предлагаю заглянуть по пути в «Щит»! А сектантов солдаты доставят в крепость, завтра и приступим к допросам.
— Нет! — молодой человек хмуро покачал головой. — Надо еще здесь кое-что поискать… быть может, подземный ход или что-то в этом роде.
— Поищем! — охотно согласился Педро. — Мигель, погляди кругом.
— Сделаем, — угрюмо отозвался «висельник». — Этого, петуха их красного, видали? — он кивнул за алтарь, где уже возились с телом главаря секты солдаты.
— Хороший выстрел, — похвалил агент. — И это явно не солдатское ружье, гляньте, как грудину разворотило. Так вышибить ребра может только старый добрый мушкет!
Педро Кавальиш вскинул глаза:
— Ты хочешь сказать, мы явились сюда вовсе не первыми?
— Именно так, сеньор капитан. Об этом я и толкую.
Подземный ход солдаты обнаружили уже минут через пять — довольно широкий, он начинался сразу за алтарем и выходил в расщелину…
И никакого гроба, тела…
— Ничего, — утешил Андрея капитан. — Завтра с рассветом отправим солдат поискать, может, и найдут что-нибудь.
Солдаты не нашли ничего, о чем и доложили, вернувшись к вечеру в крепость, где лейтенант с капитаном занимались допросами пленников. Увы, не всех! Как и предполагал Громов, большинство сектантов оказались знатными особами, и были освобождены сразу же, как только об их задержании узнал господин губернатор. Ах, как они потешались над своими незадачливыми тюремщиками, даже мерзкая «куколка» Амалия что-то насмешливо бросила лейтенанту… тот, правда, не особо-то и слушал, находясь под впечатлением от страшной смерти Бьянки.
Главное — и тела-то не нашли! Зачем и куда его дели сектанты? Спрятали? Сожрали в ритуальных целях? Или просто-напросто выбросили в какую-нибудь в пропасть, так что теперь уже никогда не найдешь.
Пожалуй, такого потрясения — самого настоящего горя! — Громов не ощущал уже очень давно. Что же, именно для этого нужно было провалиться в прошлое? Выходит, так? Злодейка судьба потешилась, кинув сладкий кусок… и тут же его отобрав. О Бьянка…
Осознавая, что вряд ли это скоро получится и все же пытаясь забыться, Андрей с головой окунулся в расследование, кроме указанной выше причины, руководствуясь еще и вовсе не местью, а желанием вернуться домой, ведь здесь его теперь совсем ничего не держало, точнее сказать — никто. Что и говорить, в последнее время молодой человек и думать забыл о своей прошлой жизни, и тут стало хорошо — ведь, кроме всего прочего, Бог даровал любовь, такую, какой у Громова еще никогда не было, даже с бывшей женой Ленкой…
А теперь… даже на могилку не сходить, не помолиться у креста, не повесить венок. Как жутко все, Господи! Бедная Бьянка — за что все это ей, за что?
Удачно начатое расследование смерти барона, к которому, как нынче полагал не только один сеньор лейтенант, вне всяких сомнений, были причастны кто-то из высших членов секты, постепенно не то чтобы зашло в тупик, но продвигалось как-то ни шатко ни валко — допрошенные по этому делу простолюдины мало что могли рассказать, а людишек познатнее трогать не полагалось — сам губернатор не разрешал! Пока ясно было, что Красный Барон — это что-то вроде титула руководителя секты, коим когда-то являлся и покойный откупщик Амброзио Кадафалк-и-Пуччидо, а все жены бывших «Красных Баронов» после смерти мужей считались принадлежащими секте — в этом и была разгадка странной фразы Бьянки — «распределена». Похоже, что несчастная баронесса, предвидя свою незавидную участь, все же решилась обратиться за помощью… к кому? Уж точно не к местным властям, пусть и не покровительствующим секте, но и не мешающим ее существованию. А к кому тогда? И кто был тот странный незнакомец, благодаря которому Андрей оказался на горе Тибидабо? Не он ли и явился с мушкетом… правда, чуть-чуть опоздал? На эти вопросы ответа пока не мог дать никто. Да и для того, чтобы добыть хоть какие-то сведения о деятельности секты, приходилось пахать целый день — кого-то допрашивать, куда-то ездить, проверяя полученную информацию, посылать помощников-агентов, да самому лично еще раз облазить, осмотреть всю гору. Увы, тщетно.