— Ага, — насмешливо прищурился Сильвио. — Только на мастерскую деньги нужны, и не такие уж малые. Да и жить где-то надо.
— Нет, не пойдет Куба, — неожиданно поддержал Головешку Мартин. — Слишком уж близко. А вдруг туда из Сан-Агустина какой-нибудь кораблик зайдет? Помните тот фрегат? Клянусь Святой Девой, я лично уж никак не хочу снова в крепость… темный каземат, брр… Нет! Верно, Аньеза?
— Конечно!
— Девкам слова не давали!
Боцман окрысился было, бросив на девушку полный презрения взгляд, однако тут же ухмыльнулся — уж больно забавно выглядела сейчас Аньеза: в длинном и широком капитанском кафтане с подвернутыми рукавами, босиком, она напоминала гнома, обрядившегося в одежду Гулливера.
— Почему ж не давали? — вступился за девчонку Андрей. — Пусть скажет что-нибудь, раз уж раскрыла рот. Ну чудо? Есть что предложить?
Аньеза замялась, опустив длинные и пушистые ресницы, а потом, вскинув голову, выпалила:
— Чарльстон! Мы ведь туда когда-то и плыли.
— Хм… неплохо, — тут же поддержал идею шкипер. — Туда б нам и зайти — недалеко, как раз и припасов хватит. Зайдем, а уж дальше — кто как. Кто на берег сойдет, а кто… Кто, может, и на судне останется.
При этих словах бывшие матросы «Эулалии» радостно переглянулись, а боцман даже потер руки:
— Поистине, мудрые слова, сеньор Хименес!
— И заметьте, Чарльстон предложила девчонка, — не преминул напомнить Громов.
Молодой человек тут же перевел все на английский — для Саланко, и парень просиял лицом, наплевав на всю приписываемую индейцам сдержанность. Ну да, ну да, свободному охотнику прерий по морю плыть — хуже некуда. Бедолагу и так-то мутило — даже при относительно слабом волнении, а уж что будет дальше…
Деревенщина Гонсало Санчес нынче выполнял обязанности вахтенного и, расположившись у бушприта, внимательно смотрел вперед, вовсе не интересуясь тем, что сейчас происходило на корме. Кроме родной своей деревни и ближайшего города Матаро, этот сильный крестьянский парень никаких других городов не знал, а в существовании каких-то там американских колоний сильно сомневался, пока не увидел собственными глазами. Куба, Гаити, Чарльстон… да хоть Новая Англия, Санчесу все было по барабану. Куда скажут — туда и плыть, уж тут он во всем доверял «сеньору лейтенанту».
Приняв решение, все повеселели, тем более что и воды, и продуктов до Чарльстона хватало вполне и особенно экономить не приходилось. Управляться с парусами и такелажем каторжники — в том числе и Громов — научились еще на «Святой Эулалии», и сейчас это проблемы не составляло. Кроме этого, Андрей, пользуясь каждым удобным случаем, болтал со шкипером Альфонсо Хименесом на темы управления кораблем и расчета курса, быстро обучаясь работать с секстантом и отмечать положение судна на карте. Шкиперу настойчивость и пытливость ученика пришлась по нраву, тем более что заняться-то нынче особенно было нечем… правда, такое положение дел продолжалось недолго, буквально через сутки сменился ветер, и судно пошло галсами, что опять потребовало работы с парусами и напряжения сил всей небольшой команды.
Андрею приходилось труднее всех: кроме такелажа и парусов, он учился управляться со штурвалом, а также счел своим прямым долгом проинспектировать артиллерийское вооружение судна. Как и на многих небольших кораблях, на «Санта Эсмеральде» имелась оружейная палуба — дека — и пушечные порты: семь двенадцатидюймовых орудий по левому борту и столько же — по правому, кроме того, на носу и корме было установлено по кулеврине. Пороха и ядер оказалось в достатке, как и пуль для дюжины мушкетов, хранившихся в специальном помещении, под замком. Это были именно мушкеты, а не фузеи — гораздо более массивные, тяжелые, с крюками для упора в фальшборт. Из холодного оружия имелись две шпаги, одну из которых Громов тотчас же взял себе, другую же, подумав, вручил шкиперу… чем еще больше расположил к себе этого не очень-то дружелюбного человека. Настоящего профессионала — это было видно еще на «Эулалии»!
Впрочем, и Громов вполне мог считаться профессионалом, особенно — в артиллерийском деле, все благодаря хорошему учителю — старому английскому капралу. Нынче Андрей и сам заимел учеников — все три матроса с «Эулалии» вдруг изъявили желание получше обучиться пушкарскому делу, на что сеньор лейтенант лишь улыбнулся: хотят, так научим, было бы желание! А желание у этих неразговорчивых и почти всегда хмурых парней имелось: ученики Громову достались хоть немного и туповатые, но упрямые и весьма дотошные.
— Видите вот эти пазы для лафетных колесиков? — с важным профессорским видом (все ж бывший аспирант как-никак!) объяснял молодой человек. — Всегда тщательно следите, чтоб они были чистыми, иначе пушка при отдаче застрянет — а она должна свободно выкатываться для заряжания, удерживаясь вот этими вот тросами. Как заряжать, знаете?
— Да, сеньор лейтенант!
— Отлично. Теперь посмотрим — как стрелять. Открывайте порт! Ага… молодцы. Что — можно выстрелить?
— Ну ежели была цель… — помялся один из матросов.
Громов с сожалением покачал головой:
— ЗэПэЭр! Ла-адно. Вбейте себе в башки крепко-накрепко — дульный срез должен всегда выступать за линию борта, иначе взрывная волна так вам даст по ушам — оглохнете! И это еще в лучшем случае. Понятно? Не слышу!
— Да, сеньор лейтенант! — нестройным хором отозвались матросы.
Андрей, конечно же, прекрасно понимал, зачем этим парням знать толк в корабельных пушках, и так же прекрасно представлял себе, почему боцман еще не поднял бунт, не попытался вырезать всех своих бывших врагов, коим был обязан позорным пленом и рабством. Просто они не могли сейчас обойтись друг без друга — каторжники и остатки бывшего экипажа «Святой Эулалии», ныне бороздившей моря под иным названием и иным флагом. Трое матросов и боцман — это слишком мало для управления парусами! Тем более, как предполагал боцман — «сеньор лейтенант» и его люди останутся в Чарльстоне навсегда. И кому тогда будет принадлежать корабль?
Боцман так и спросил — прямо, без экивоков, — когда ближе к ночи заявился в каюту капитана. Правда, вошел вежливо, постучав. Но спросил сразу, еще даже не присев:
— Нам бы прояснить насчет «Эсмеральды»… э-э-э… сеньор. Я так понимаю — корабль вам не нужен?
— Правильно понимаете, — гостеприимно разливая по чаркам еще остававшийся в бочонке ром, покивал молодой человек.
— Еще одну чарочку поставьте, — неумело скрывая радость, попросил гость. — Сейчас господин Хименес зайдет… на штурвале оставит мальчишку. Ну того, понятливого…
— Ясно — Мартина.
Шкипер явился тотчас же, едва только Громов успел налить ром. Корректно поклонился, присел на скамью рядом с боцманом. Все трое выпили, и Андрей вновь подтвердил, что корабль ни ему самому, ни его людям не нужен.
— Дойдем до Чарльстона — и все. Судно — ваше. Примите как дар взамен «Эулалии».
— О, это очень благородно с вашей стороны, сеньор. Очень, очень благородно!