– Ладно, – заявила она, – мне уже стыдно, видишь? Уел, не пощадил. Это умных женщин можно обижать, а таких дурочек, как я, это стыд и срам. Немедленно повинись и скажи, что обижать больше не будешь!

– Винюсь, – сказал он послушно, – но обижать буду. Тебя для этого и прислали. Это вроде исправительной тюрьмы, только построже обычных.

Глава 10

Френсис подошел с Евгеном и Георгием, все трое явно под хмельком, у Георгия глаза вообще смотрят в разные стороны, но он первый заметил, что Джорджа с ними нет, спросил у Максима строго:

– Ответствуй, пастырь, где наша звезда геномики? Картирует мутации у особо длинноногих моделей?

– Точно, – ответил Максим. – Они его и утащили… в непонятном направлении.

– Отрабатывают, – сказал Френсис понимающе, – Борис им хорошо платит, а за каждого… гм… очарованного пообещал гигантские чаевые.

– Тогда Джорджа можно не ждать, – сказал Евген. – И вообще-то Борис совсем никакая не свинья, хотя многие его таким считают.

Аллуэтта спросила испуганно:

– За что?

Евген отмахнулся.

– А ни за что. Вернее, за то, что не остался продолжать копаться в генах мышей и дальше, а поставил результаты своего открытия на промышленную основу и начал зарабатывать большие деньги. Ты наверняка знаешь, сильные люди получают кайф от власти, влияния, возможностей, богатства, творчества, реализации смелых идей, но закон природы таков, что сильных и талантливых едва ли один-два процента, к тому же не могут все быть у руля власти, обладать богатством, ибо оно перестает быть богатством, если появится у всех…

– Потому, – закончил он, – для простых людей, чтобы им дать хотя бы иллюзию счастья, раскрепостили интимные отношения, что раньше были как бы под запретом церкви и морали. Теперь простой человечек может легко получать эту простенькую радость, за которую раньше приходилось воевать, прилагать гигантские усилия по так называемому соблазнению…

– И человечек счастлив, – сказал, поддерживая коллегу, Георгий. – Так же счастлив, как и тот, кто открыл новую форму существования бозона Хикса. Или как миллионер, ставший миллиардером и теперь вкладывающий деньги то в хай-тек, то в генетику, куда восхочет…

Френсис кивнул.

– Я помню еще те времена, – сказал он, – когда хиппи вышли на улицы с лозунгом «Трахайтесь, а не воюйте!».

Евген поморщился.

– Вообще-то, лозунг звучал иначе, – сказал он с неудовольствием. – «Made love, no war!»

– Ну да, – согласился Френсис, – когда говно называют экскрементами, то уже и не пахнет, а если фекалиями, то вообще аромат нежных фиалок Франции. В любом случае слабым тоже дали иллюзию счастья…

– Не иллюзию, – поправил Евген, – они в самом деле счастливы!

– И нет войн, – согласился Френсис. – Счастливые не воюют.

– Счастье мешает?

– Не хотят его терять, – уточнил Френсис. – Но вы не забыли, что мы при даме?

Евген огляделся.

– А где тут дамы?.. Аллуэтта, это он тебя так обозвал?

Аллуэтта чарующе улыбнулась.

– Продолжайте. Я в самом деле не дама, а уже и не знаю, что такое… странное.

Максим взял ее под руку, отвел в сторону.

– Ну и как, сильно скучала?

Она помотала головой.

– Ничуть.

– Врешь?

– Честно, – ответила она и посмотрела ему в глаза прямо и бесхитростно. – У вас и разговоры другие… И хотя я половины не поняла, но все понравилось. И ты здесь свой. Тебя уважают, но не так, как где-то… в смысле не напоказ уважают. В самом деле уважают.

– В самом деле, – сказал он озадаченно, – не в самом деле. А как ты отличаешь?

– Не знаю, – ответила она. – Как-то. А что, это вы еще не раскрыли?

– Психология, – ответил он с достоинством, – не наше дело. Психология – это типа шарлатанства, а мы имеем дело только с тем, что можно пощупать.

– Бессмертие можно пощупать?

– Можно пощупать гены, – сказал он, – которые дадут бессмертие. Ты как к нему относишься?

– Не знаю, – ответила она честно. – Вроде бы хочу, но все говорят, что это плохо.

– Все? – переспросил он.

– У нас все, – уточнила она. – А у тебя все «за». Не знаю, почему наши так против. Вроде бы наоборот, все есть, живи и радуйся.

– Позеры, – сказал он, – поют с чужого голоса. У вас же там все гламурненькие, потому говорите только то, что модно и как бы красиво, чтобы выглядеть?.. Но если принесу туда коробку с таблетками для бессмертия, друг друга передавят, только бы ухватить первыми…

Она засмеялась.

– Хорошо говоришь, образно. Думаю, так и будет. Это на обложках журналов мы все такие веселые и беспечные, а на самом деле все только и следят друг за другом, чтобы не обошли, не опередили в топе красивой жизни. А на самом деле красивая жизнь… вот у тебя и твоих друзей действительно красивая.

Френсис, выяснив, что никто из своих не планирует оставаться у Явлинского на ночь, вызвал минивэн, чтобы поместились с удобствами все семеро, хотя для них было бы достаточно и обычного автомобиля с расширенным салоном.

Аллуэтта только изумилась, что вроде бы ежедневно видят друг друга с утра и чуть ли не до поздней ночи, даже в выходные выходят в лабораторию к своим мышкам, могли осточертеть, но даже на вечеринке то и дело отыскивали один другого, а тут еще и возвращаться возжелали вместе!

Аллуэтту галантный Френсис первой подсадил в салон, опередив Евгена, который нерешительно поглядывал на шефа. По идее, помочь должен бы он, все-таки доминант, все женщины в стае принадлежат ему, субдоминанты только по разрешению…

Френсис победно поулыбался, все вот свиньи, а я кавалер, но Анечку тоже подсадил с еще большим старанием, придерживая и стискивая ее булочки, хотя у Анечки булочками они были разве что в школе, да и то в младшем классе.

Когда все устроились в салоне, дверцы захлопнулись и защелкнулись с отчетливым звоном, чтобы никому не вздумалось открыть на высоте.

Едва слышно зажужжали крохотные винты, высунувшиеся из крыши, и земля без толчка начала быстро отдаляться вниз.

Евген, разогретый вином и раскованностью женщин, кряхтел, сопел, запускал лапу в шевелюру и так сочно драл когтями затылок, что уже и невозмутимый Френсис начал почесываться, а респектабельный Георгий просто поерзал хребтом по спинке кресла с двигающимися массажными валиками.

– Не понимаю, – сказал Евген в сердцах, – вот не понимаю, и все!

– Чего? – лениво спросил Френсис.

Евген повернулся к нему с самым сердитым видом.

– Не знаю, – заявил он, – с кем общался ты, но мне как-то не везло, что ли? Не понимаю, как сумеем привести народ к сингулярности, когда они даже имплантаты женской груди до сих пор воспринимают в штыки!.. Я вот, к примеру, из двух женщин с крупной грудью больше ценю ту, которая вставила имплантаты, чем ту, у которой все от рождения, хотя для простого быдла все наоборот!..