Однако мысли о том, что Арт спешит уладить какие-то важные дела, пока я еще нахожусь под защитой заклинания «Кровавого карателя», упорно от себя отгоняла. Даже когда на третье утро Арт появился усталый, но довольный, заявив, что теперь можно отправляться в Вайленберг. В конце концов, какая разница? После всего происшедшего меня уже вряд ли чем можно удивить или напугать.
Так что, решив не тратить времени на бесполезные расспросы, я просто передала Арту сумку с вещами, и мы направились за бумагами к Анхайлигу.
Прощание с архимагом вышло быстрым. И даже не столько потому, что тот сам «паковал чемоданы» и передавал дела наспех назначенным временным помощникам. Просто едва Арт успел получить у раздраженного Анхайлига мои бумаги, как в кабинет влетела разъяренная магистр Амалика.
— Анхайлиг! — с порога взвыла целительница, тяжело дыша. — Это повторилось опять! Очередная наша обитель полностью разрушена! До основания! Что за произвол творится, во имя Пресветлой Двайны!
Некромант оторвался от пыльной стопки каких-то папок, выпрямился и задумчиво взглянул на Арта. Потом с каким-то затаенным удовольствием улыбнулся и нежно произнес:
— Знаешь, Амалика, а я без понятия. И, если честно, мне на этот факт плевать.
— Что-о?! Как…
— Вот так как-то, — перебил ее архимаг. — С сегодняшнего утра подобные вопросы задавай Ясону. А у меня, знаешь ли, других проблем полно. Вот, Артур свидетель, город необходимо восстановить.
— Но… но… — Амалика беспомощно оглянулась на Арта, но тот лишь тяжело вздохнул.
— Сопереживаю как могу, — с самой участливой миной произнес мой муж и, не дожидаясь продолжения, подтолкнул меня к выходу из кабинета.
Вот только вопреки сказанным словам я почувствовала шедшее от Арта такое искреннее удовлетворение, что сразу с подозрением посмотрела на него.
— Ну не мог я собственных убийц безнаказанными оставить, — словно извиняясь, развел руками муж. — Еле нашел их, между прочим, слишком уж хорошо спрятались. И погибли эти светлые, кстати, быстро, без особых мучений.
Убийцы? В голове тотчас вспыхнуло воспоминание о морозном ущелье, в котором лежало обожженное до неузнаваемости тело мужа, и я со злостью поджала губы.
— Не сердись, маленькая, — тотчас отреагировал Арт.
— На тебя? Даже в мыслях не было, — заверила я.
— Заботишься? — В глазах его величества вспыхнули знакомые ультрамариновые искорки.
— Разумеется, как же иначе, — подтвердила я с улыбкой.
— Мне это нравится, — мурлыкнул Арт, наклоняясь ко мне и с нежностью целуя.
— Люблю тебя, — прошептала я, отвечая его губам и обвивая руками шею мужа.
Момента, когда Арт открыл для нас темный портал до Вайленберга, я даже не заметила.
Ланатиэль стояла в просторной светлой спальне родового замка первого дома темных эльфов Айанор и задумчиво смотрела на свое отражение в зеркале.
По подолу пышного белоснежного платья полуэльфийки россыпью сияли звезды драгоценных камней. Расшитый нежнейшим мерцающим кружевом корсет выгодно подчеркивал грудь и тонкую линию талии, оставляя плечи и руки открытыми. Это делало миниатюрную девушку еще более хрупкой. Сложная прическа, макияж и полная королевская парюра из бриллиантов и изумрудов завершали сложный, но удивительно красивый образ невесты.
Давно Ланатиэль не видела себя такой. В последние годы девушка предпочитала более неброские вещи. Да и куда ей было так одеваться?
Впрочем, надо признаться, за эти годы принцесса порядком отвыкла не только от собственного царственного облика, но и от процесса его создания. Да, вспоминать те несколько часов, которые хлопотали над ней несколько присланных матерью темных эльфиек, никакого желания не было. От одной мысли о том, как ради прически женщины терзали расческами ее кудри, у Ланатиэль по коже пробегали неприятные мурашки. А как эти садистки затягивали корсет! Возможно, именно из-за них полуэльфийка теперь дышала через раз.
Правда, для столь прерывистого дыхания были и куда более весомые причины. Ланатиэль просто-напросто переживала. И до сих пор не могла окончательно поверить, что то, о чем она мечтала долгие годы, вот-вот сбудется. Ведь восемь лет назад ее, казалось, лишили всякой надежды!
В тот вечер восьмилетней давности, когда отец вызвал Ланатиэль для «сверхважного разговора», полуэльфийка появилась на пороге его кабинета с неохотой. После снятия блока она вообще предпочитала не встречаться с родственниками и ушла в глухую оборону, не желая обсуждать свое будущее и настоящее. Ульриху, понятное дело, произошедшие в сознании дочери изменения не нравились. И причиной таких перемен стала не только предоставленная принцессе самостоятельность в отсутствие старших, но и один небезызвестный темный эльф.
Ланатиэль была об этом прекрасно осведомлена, как и о том, что венценосный родитель мечтает убрать Алеорна из ее жизни. В общем, будь ее воля, полуэльфийка попыталась бы этой беседы избежать, однако на этот раз требование о встрече Ульрих передал в категоричной форме, не приемлющей отказа. Поэтому, хотя Ланатиэль и догадывалась о содержании предстоящего разговора, выбора у нее не было.
Войдя в кабинет отца, Ланатиэль присела в легком реверансе, склонив голову ровно настолько, чтобы показать уважение.
— Рад, что ты пришла, дочь моя. — Низкий бархатный голос его величества даже при разговоре с родной кровью не избавился от холодных и властных ноток.
— Весьма польщена, — безэмоционально ответила Ланатиэль и по кивку короля опустилась в кресло для посетителей.
Кабинет Ульриха Светлоликого был просторен и одновременно не лишен удобства. Мягкие кресла, обтянутые дорогой парчой, всем своим видом не допускали и мысли о том, что властитель недостаточно гостеприимен. Изящные гравюры на стенах и несколько старинных ваз создавали толику необходимого для таких помещений по протоколу уюта. А широкий стол с аккуратно разложенными пишущими принадлежностями и стопками документов и множество заполненных разнообразными справочниками книжных полок настраивали на деловой лад.
Что ж, предстоящий разговор и впрямь стоило провести по-деловому и желательно побыстрее закончить. Поэтому Ланатиэль вопреки этикету первая задала вопрос:
— Отец, вы желали меня видеть? Хотелось бы узнать, с какой целью?
Король хмыкнул, поудобнее устроился в своем кресле и, сложив руки в замок, произнес:
— Лана, я знаю, что в последнее время тебе приходится нелегко.
Девушка иронично приподняла бровь, но перебивать родителя не позволило воспитание.
— И я понимаю причины, — заметив это, подтвердил Ульрих. — Однако твой отказ выйти замуж за принца Карминии все же считаю необдуманным и импульсивным поступком.
Сдержаться на этот раз оказалось сложнее, однако Ланатиэль вновь промолчала. Разве что глаза девушки стали более яркими, готовясь вспыхнуть гневным изумрудом.