-Лорд Жегриз, вы хотели сообщить нам, где содержите капитана Дуна? - прервал молчание невозмутимый голос Баморда и все в ожидании ответа уставились на пленника.
-В подвале моего дома, Розовой чайки, - в глухом голосе лорда звучит усталость и безнадежность.
-Что нужно сказать охранникам, чтоб его отпустили? И запомните, если пострадает хоть один посланный за Дуном человек, вас завтра выловят в море! - бесстрастно выговорил консорт, но почему-то даже я поверил, что эту угрозу он намерен непременно исполнить.
Поверил и Жегриз, выдавший консорту более чем подробные пояснения. Через несколько минут Ганис доложил, что отряд стражников отправлен за Дуном, и Баморд продолжил допрос.
-А теперь скажите, что за вторая причина, и какова в этом деле ваша выгода?
-Я собирался пригрозить, что расскажу принцессе Элессит... - лорд замялся, отлично понимая, что выглядит сейчас далеко не благородно.
-Понятно, - внезапно с насмешкой перебил его Гийом, - вы не оригинальны в этом желании, принцессе уже лет двадцать пытаются доказать, что я ей не отец. Так вот, вас обманули, подсунув ложную информацию, я давно предоставил дочери неопровержимые доказательства нашего кровного родства. А теперь скажите, кто тот добродетель, что так щедро поделился этим секретом и что вам пообещали за участие в заговоре? Ну же, Жегриз, смелее!
Пленник, после непонятной истории с безделушкой и так был подавлен, а теперь и вовсе сник. На самоуверенного и дерзкого лорда отповедь консорта, высказанная с преувеличенной вежливостью, произвела убийственное впечатление, в герцогстве, как и в нашем королевстве на вы обращаются только к королю и знатным преступникам. Да и то близким друзьям наш Торрель позволяет выкать лишь в особо торжественных случаях.
-Мой сын... мне обещали, когда будет объявлено о помолвке... вместо милорда Юджера... поставят его имя... - лорд внезапно вскинул голову и ожег меня прежней ненавистью, - вот он... все испортил. Мальчик старался... тренировался по двенадцать часов...
-Как его зовут? - теперь я начал понимать, когда умудрился перейти дорогу лорду.
-Вандель Жардье, - снова сник Жегриз.
-Незаконнорожденный! - сообразил и консорт, вот только презрения, положенного по правилам северного этикета, я в его голосе так и не расслышал.
Да и в глазах остальных судей не заметил особого осуждения, неужели достигли этих мест более терпимые к таким явлениям взгляды южан?
-Имя благодетеля?!
-Милорд Борсайд... - еле слышно выдавил заговорщик.
Снова он. Похоже, этот злобный милорд приложил немало усилий, и, разумеется, средств, чтобы как можно больше насолить Гийому. Но и у меня к нему растет собственный счет. Теперь мне предельно ясно, что вовсе не случайно Зигель оказался именно его гостем, а заодно и пешкой в неприглядной игре. Да и роль, предназначенная лордом для Рамма, так вовремя появившегося в столице, с каждым новым открытием выглядит все более безысходной.
-Лорд Жегриз, - сурово уставясь на пленника, объявил свое решение консорт, несколько минут проведший в мрачном раздумье, - обещаю перед лицом этих достойных господ, что приложу все усилия, чтобы мои дочери, и родные и приемные, вышли замуж только по обоюдному согласию. И каждого, кто попытается мне в этом помешать, буду считать не только своим личным врагом, но и предателем Великого Герцогства Шладберн. Сейчас вас вместе с остальными членами совета выведут из замка, и вы можете идти куда хотите. Однако в залог вашей благоразумности я оставлю у себя в гостях лорда Борсайд и лорда Эйгильда. О чем будет немедленно сообщено всем их родственникам, чтобы знали, кого нужно проклинать... если произойдет несчастный случай. А о том, чтобы он произошел, позаботится любой из присутствующих, если по каким-то причинам не смогу я сам. Уведите его.
-Приведите лорда Эйгильда, - хмуро бросил Гийом, когда двери за Жегризом захлопнулись и тяжко вздохнул.
Действительно мерзко, по-человечески посочувствовал ему я, столько лет считать человека единомышленником, а возможно даже другом и внезапно убедиться, что все это время тратил силы, время и душу на подлого предателя. Мне давно понятно с предельной ясностью, что значительно больше заслуживают позорного воровского клейма не те несчастные, которых голод заставил схватить на бегу краюху хлеба. А мнимые друзья, ради собственных тайных корыстных целей ворующие у людей целые годы жизни и самые светлые душевные порывы.
Лорд Эйгильд, разбуженный Макквином вместе с остальными, успел за время первых допросов собраться с мыслями и приготовить целую прочувствованную речь. Едва войдя в кабинет, седой толстячок, которого даже стражники не сочли нужным связать, сходу попытался обвинить Гийома в бессмысленной трате времени, и пренебрежении государственными интересами, а также в необоснованном вмешательстве в дела совета и потакании девичьим капризам.
-Хватит! - с такой силой хлопнул по столу мраморным пресс-папье консорт, что золотой колпачок с чернильницы подпрыгнул и укатился со стола, - прекрати ломать комедию, Сайм! Слишком долго мы знакомы, и слишком много уже поведали твои сообщники, чтобы я мог поверить в эти патетичные выкрики. Лучше сразу признайся, тебе-то чего не хватало? Сыновей, которых можно было бы пристроить в мужья принцессам, у тебя нет, дочери уже выгодно определены, а даже тех денег, про которые известно всем, хватит, чтобы еще сто лет по шесть раз в день обедать у самого дорогого ресторатора Кольдна. Тогда зачем?
-Тебе не понять, - поняв, что его атака не удалась, насупился глава совета, - ты сам, добровольно, отдал двадцать лет назад власть в чужие руки.
-Так значит, тебе понравилась власть?! - в тихом голосе консорта прорывается едва сдерживаемое бешенство, - ну так вставай! Вставай, кому говорят, и иди, вон он, великий символ защиты герцогства от нечистых помыслов! Возьми в руки! Бери, а то силой впихну!
-Антор... ты же шутишь? - с надеждой лепечет посеревший глава, и при виде его тревожно бегающих глазок, меня внезапно начинает душить безудержный смех.
Только бесконечно самоуверенный человек или отъявленный самоубийца, мог в этот миг сказать консорту, что тот шутит. Да будь он хоть на каплю магом, от его яростных взглядов дрова в камине давно бы охватило неудержимое пламя.
-Какие тут шутки! Иди и возьми, - внезапно успокоившись, едко фыркнул Гийом, - знаешь же закон, каждый, кто считает, что имеет все задатки, чтоб стать достойным правителем, пробует взять в руки великий символ.
При этих его словах все присутствующие как-то странно покосились в мою сторону, и смеяться резко расхотелось. Как он сказал, взять могут только достойные? Но в таком случае, что случается с остальными?
-Гийом, - почему у меня как-то странно охрип голос, - не хочешь же ты сказать, что вон та брошка и есть этот ваш великий символ?
-Именно это он и есть, - с ухмылкой смотрит на меня этот бесчувственный интриган.
-Так почему тогда... - захлебнулся я праведным возмущением, - ваш великий символ валяется на камине, как самая обыкновенная... как дешевая... бляшка? Вы что, не понимаете, что могут быть несчастные случаи? Да, в конце концов, его могут просто украсть! У вас что, ни надежных кладовых, ни сокровищницы нет?