— Не трогать! — наконец прохрипела я.

Мэт, озадаченный, но совершенно не напуганный, обернулся ко мне.

— Что… в чем дело?

Змея подняла верхнюю часть тела, лениво огляделась, потом сосредоточила взгляд на стоящем перед ней человеке. Мы с Мэтом молча наблюдали за ней, пока я отчаянно пыталась вспомнить, что мне известно о форме змеиных голов и узоре кожи. На змеиной спине были четко различимы оранжевые пятна. Но цвет может сбить с толку, на этот признак полагаться не стоит.

— Сделайте шаг назад, — велела я. — Один большой шаг. Очень медленно.

Мэт послушно шагнул, как я сказала. Змея качнулась, поднялась выше, не сводя с него глаз.

— Еще один. Медленно. Он вновь сделал шаг назад.

— Что, черт возьми, это такое? Что…

— Не нужно говорить. — Язык едва меня слушался. — Отступайте к двери.

Змея качнулась назад и замерла в классической позе нападения. Я затаила дыхание. Я была в двух шагах от двери, Мэт чуть дальше от нее. Он сделал еще один шаг назад, я положила руку ему на плечо и потянула на себя. Потом мы отступили к двери уже вдвоем, я толкнула его, прикрывая собой и ни на секунду не сводя глаз со змеи.

И змея не сводила глаз с нас. Когда мы отступили, она немного успокоилась, но продолжала следить за нами. Я прикинула ее длину — чугь больше метра. Змея может броситься мгновенно, а человеческий глаз не способен уловить начало движения, но дальность броска равна лишь половине длины тела змеи. Сейчас мы находились на безопасном расстоянии, но змея начала двигаться, и мы почти мгновенно оказались по ту сторону дверного проема. Мэт стоял прямо у меня за спиной. Я чувствовала на затылке его дыхание.

— Я так понял, это не уж, — сказал он.

7

Мы со змеей не сводили друг с друга глаз, и я уже начала беспокоиться: неужели правы те, кто сочиняет сказки, что змеи могут гипнотизировать?

— Да, — подтвердила я. — Это не уж.

— Тогда кто? На гадюку вроде не похожа.

— Уведите всех из дома. Пусть ни к чему не притрагиваются. Если удастся закрыть окна и двери, — отлично, но больше не подходите к змеям. Мужчину, которого укусила змея, следует немедленно отправить в больницу. За ним необходимо постоянное наблюдение. Потом принесите мне пустой контейнер. И что-нибудь тяжелое — например, молоток или топор. Только побыстрее.

— Но что…

— Просто делай то, о чем я прошу!

Он ушел. Я слышала, как он прошел по коридору — звук шагов по дощатому полу, потом сбежал вниз, что-то крикнул остальным трем добровольцам. Я слышала, как они стали задавать вопросы, даже спорить, а потом все вышли из дома. Хлопнула входная дверь, и в доме повисла тишина.

Внезапная суета встревожила змею. Она стала двигаться в сторону открытого шкафа в поисках убежища. Если заползет внутрь — она попалась, я смогу дождаться, пока прибудет помощь и необходимые инструменты. Господи, пожалуйста, пусть она заползет внутрь!

Змея не стала заползать в шкаф, она легко заскользила вверх по створке резной дубовой двери старого шкафа и исчезла за краем.

Ладно, мне нужно сохранять спокойствие. Змею, спрятавшуюся на шкафу, надо обязательно поймать, а если не получится, — убить. И мне придется действовать, сознавая, что в доме — в этой комнате или где-либо еще — могут быть и другие змеи. Мне стало тошно, когда я поняла, какой опасности подвергла мужчин. Ни в коем случае нельзя было разрешать им оставаться в доме.

Давай, думай! Действительно ли я смогу справиться в одиночку? И насколько быстро прибудет помощь? Ближайший зоопарк в нескольких километрах, а сейчас глубокая ночь.

Услышав легкие быстрые шаги на лестнице, я испытала огромное облегчение. И это не самое худшее из происшедшего со мной той ночью. Я никогда за всю свою взрослую жизнь не полагалась на мужчину, настолько я привыкла сама принимать решения, а сейчас чуть не расплакалась перед лицом реальной опасности!

Мэт молча пересек лестничную площадку, я рискнула на секунду оторвать взгляд от шкафа и посмотреть на него. Он, выпучив глаза, нес контейнер и большой топор. Довольно зловещее зрелище. Но уж если выбирать между обезумевшим человеком с топором и тварью, затаившейся на шкафу, я бы скорее выбрала первое.

— Отступай сюда, — прошептал он, делая мне знак подойти к нему.

Я отрицательно помотала головой.

— Я с тобой не спорил, — заметил он так тихо, что я едва расслышала.

И сделала шаг назад.

— Что это? — спросил он, интуитивно продолжая говорить тихо.

— Я не совсем уверена, — ответила я правду. — Не на сто процентов.

Он ничего не сказал, просто выразительно смотрел на меня.

— Мне кажется, это тайпан, — сказала я.

— Кто? — Он выглядел обеспокоенным, вероятно, он ожидал, что я скажу «кобра» или «гремучая змея» — назову одну из известных ему ядовитых змей.

— Тайпан, — повторила я. — Они водятся в Австралии.

— И они опасны? Я кивнула.

— Это самые опасные змеи в мире.

Он схватил меня за руку и вытащил из комнаты в коридор.

— Понятно. Убираемся отсюда. Полиция уже на подходе. Они и займутся змеей.

Я не поддалась. Я могу быть сильной, когда возникает такая необходимость.

— Вот уж нет. Если тебе удастся за полчаса привезти сюда знающего герпетолога, специалиста по ядовитым змеям, давай, вези. Можешь мне поверить, у меня нет ни малейшего желания возвращаться в эту комнату. Но просить «зеленых» полицейских, которые никогда в жизни не держали в руках змею, поймать ее — значит подвергнуть их смертельной опасности.

Он скорчил недоверчивую мину, очевидно, полагая, что я преувеличиваю, впадаю в истерику подобно любой женщине, увидевшей ядовитую змею. Я должна заставить его поверить мне.

— Тайпаны — очень агрессивные змеи. Они быстрые и сильные. У каждой достаточно яда, чтобы убить целый отряд полицейских. После укуса люди умирают в течение нескольких часов, и я очень сомневаюсь, что в местной больнице имеется противоядие в достаточном количестве.

— Значит, мы закроем дом и будем ждать специалистов. Дождемся твоих герп… Как ты там их назвала?

— Герпетологов. Но посмотри на этот дом. Ему уже лет четыреста. Здесь повсюду дыры и щели. Змея уползет. И вряд ли ты обрадуешься, узнав, что одна из этих тварей ползает по всему поселку.

Он задумался. Я наблюдала за ним, и во мне закипала злость: пришел и раскомандовался лишь на том основании, что он мужчина и (тогда я еще была в этом уверена) адвокат. В то же время в какой-то части моего сознания жила надежда, что он настоит на своем и не позволит мне снова войти в спальню. Удивительно, насколько перспектива внезапной и мучительной смерти заставляет человека ценить то немногое, что есть у него в жизни.