— Ты, наверное, единственный человек, кто жертву обвиняет, а не убийцу.

Мы улыбаемся друг другу. Но тут я опомнилась. Нечего глупостями заниматься, краснеть да разглагольствовать. Лучше проверить, как там у Надж дела обстоят. И за выходами следить — пути к отступлению надо постоянно под контролем держать.

Согласитесь, с моими бойцовскими инстинктами трудно получать удовольствие.

До конца фильма я просидела неподвижно с прямой напряженной спиной. Даже когда Дилан стал нежно водить пальцем у меня по ладони. Даже когда сердце у меня от этого так запрыгало, что на его стук народ чуть не за шесть рядов стал оборачиваться. «Прекрати, — внушаю я себе. — Спокойствие, только спокойствие. Войди в дзен. Стань Буддой».

Мне, правда, с трудом верится, что у Будды когда-нибудь по спине так мурашки бегали, как у меня. А все потому, что Дилан рядом. Вот бы кто-нибудь напялил на меня смирительную рубашку — все проблемы сразу бы решились.

Наконец, к моему облегчению, фильм кончился, и по экрану побежали строчки титров. Отталкиваю руку Дилана, будто это горячая картофелина, и вскакиваю на ноги:

— Класс. Клевый фильмец. Пора домой!

— С ума сошла? — нахмурилась Надж. — Еще только девять часов.

— Рано еще, Макс. — Слоан отвернулся от меня и с ухмылкой прижал к себе Надж. — Пойдем лучше ко мне. Только вдвоем, ты и я.

Я поперхнулась, сама не знаю почему, то ли от удивления, то ли от возмущения. Зато я точно знаю: если этот наглец думает, что я позволю ему лапать мою девочку, он глубоко ошибается. И потом, куда это он ее зовет? У него что, родителей нет? Не может же быть, чтобы все, как мы, сиротами были.

— Нет, мы лучше домой пойдем, — прорычала я и, схватив Дилана за руку, буквально насильно потащила его по проходу. — Пойдем, Надж.

Она насупилась, но послушно пошла за мной следом. За ней плетется оторопелый Слоан. И мне плевать, что он при этом обо мне думает. Не он первый меня, мягко говоря, недолюбливает.

Едва мы вышли из кино, едва я вдохнула прохладный ночной воздух, меня отпустило. Сколько бы красавчиков ни таскали меня на свидания, сколько бы ни держали меня за руку, по-настоящему я счастлива, только если в любую секунду взлететь можно.

Если, конечно, не топчутся на пути трое здоровенных амбалов.

— Приветствую вас. Давненько мы вас здесь поджидаем, — хлопает меня по плечу Ари.

31

На мгновение я онемела. Стою и тупо смотрю на существо, которое умерло у меня на руках. Дважды.

Ари!

К тому же он не один. У него по бокам, оскалившись, стоят двое злобных ирейзеров. Почему они так похожи на своего главаря?

— Ты почему… живой? — неуверенно выговариваю я. Слоан заметно напрягается от моего вопроса, и я вспоминаю, что, хотя он и пошлый кретин, он сравнительно невинный представитель нормальной человеческой породы.

Не уверена, что получу удовольствие, если сейчас начнется побоище.

— Не беспокойся, я не привидение, — осклабился Ари. — Я всего-навсего улучшенный образец самого себя.

Я напружинилась и сжала кулаки. Я и от предыдущих образцов никогда ничего особенно хорошего не ожидала.

— Да ты не психуй, Макс. Мой дружеский визит не к тебе вовсе, — ерничает Ари и многозначительно смотрит на Дилана. — Привет, Дил.

— Не думаю, что мы знакомы. — Дилан озадаченно наклонил голову. Вижу, как ему не по себе. Еще бы! — Макс, это кто?

Что я ему скажу? Что это человеко-волк, он и сам видит. Мы с Ари были смертельными врагами. Первый раз он умер, когда я его случайно убила в нью-йоркской подземке. Шею ему в драке сломала. Потом мы неожиданно подружились. А потом он снова умер. Так что кто это, даже мне не понять. Еще один Ари? Новый?

У меня есть одно золотое правило. Раз есть сомнения, значит, есть и опасность. Я прищурилась:

— Правда, Ари. Расскажи-ка нам, кто ты на сей раз такой? Друг? Враг? Или все еще размышляешь, на чью сторону тебе метнуться?

— Расслабься, сеструха. Я ваш кореш. Я в третий раз с миром в мир пришел. Я тебе уже даже кое-какое одолжение сделал. — От его волчьего оскала у меня в крови подскочил адреналин.

— Какое еще одолжение?

Ари гордо выпятил грудь:

— Я убил твоего клона.

— Клона? — пронзительно крикнул Слоан, но на него никто не обратил внимания.

У меня сдавило дыхание:

— Ты… что?

Но он может ничего не объяснять. Я и так знаю, что это правда.

— Убил, сеструха. Кокнул. Порешил, угробил. Чирик по горлышку, шмяк под ребрышко — вот тебе Макс-2 и готова. Так, как тебе всегда этого и хотелось.

Не буду врать — хотелось. Но ведь не всерьез. Я так растерялась, что даже возразить ему ничего не смогла. А он уже посерьезнел:

— Ладно, хва трепаться. Давай к делу. — И снова смотрит на Дилана. Тот только мельком на меня глянул, сразу все понял и готов хоть к атаке, хоть к обороне. — Джеб просил меня тебе передать, Дил, чтобы ты больше не беспокоился о профессоре Г-Х и о твоем маленьком задании.

— Джеб? — Дилан искренне удивлен.

— Джеб? — Сама слышу, как звенит мой голос. — Какое Джеб имеет отношение к…

— Мы уже сами со всем разобрались. — Ари буравит Дилана глазами. Рот у него кривится в усмешке, но во взгляде — нескрываемая угроза.

— Дилан, что он говорит? О чем он? — нетерпеливо допытываюсь я.

Дилан качает головой. Замечаю, что он почти незаметно встает в боевую стойку. Похоже, прикидывает, когда лучше прыгнуть.

— Да объяснит мне кто-нибудь, что все это значит?! — сорвалась я на крик. — Ну-ка, немедленно говорите! Сейчас же!

— Не гоношись. Я хочу сказать, что я скоро клыки твоему Клыку повыдергиваю. — Ари наконец с довольной улыбкой перевел на меня взгляд.

Надж охнула.

— Что? — Кровь у меня похолодела, но лицо обдало жаром.

— А по пути я решил к вам завернуть, убедиться, надо ли Дилана в список моих неотложных дел добавить, — как бы между делом замечает Ари. — Ты же знаешь, Макси, я как разгон возьму, остановиться мне трудно. — И он заговорщически мне подмигивает. — Так что лучше дело закрыть заранее.

Мы все с подозрением меряем друг друга глазами. Чтобы я что-нибудь понимала: Ари хочет убить Клыка. Но зачем он предупреждает об этом Дилана, который Клыка ненавидит? И при чем тут Джеб? Во мне поднимается волна ярости.

— Что это за Клык? А что значит, ты ему клыки повыдергиваешь? — нервно елозит Слоан. — Ты что, ему зубы драть будешь?

Ари поворачивается к нему и потрескивает костяшками пальцев.

— Не, кутенок. Это значит, что я его на части разорву и сердце из груди выцарапаю.