У меня кусок яичницы поперек горла – хрясь! Сижу, кашляю, глаза на лбу, душа в пятках.
– Эй! – кричит налоговый. – Старик! Не так буквально! Давай, вылазь из петли. Мож, обойдется еще…
Отдышался более-менее, кофе хватанул, язык обжег. Весело день начинается, одно слово – полярный.
– Какого черта этот москвич ко мне поперся? – в трубку бормочу. – Он же вас проверяет, вас!
– В том-то и дело, что нас. В квартальных файлах ковырялся и вдруг спрашивает – эт чё еще за хрень, «КБ Сикорского»? Мы ему – нормальное АО, как хочет, так и называется, имеет право… А он – да не, я интересуюсь, откуда у вашего Сикорского такие льготы нечеловеческие? Какой сумасшедший с какого потолка ему все это срисовал? Судя по схеме налогообложения, там ваще не коммерческая фирма, а государственный интернат для инвалидов детства. Ну, я и…
Замялся налоговый, вздыхает тяжело. Изображает, будто у него совесть есть.
– Чё ты? – спрашиваю, а в общем-то уже догадался, чего он. Иначе бы не позвонил.
– Ты извини, – говорит, – старина. Ну затрахал он нас, понимашь? До ручки довел. У меня прям само вырвалось – раз вы такой недоверчивый, господин советник первого ранга, так подите и лично оцените, чем Сикорский занимается и почто у него эдака бухгалтерия. Мол, были сигналы – не вертолеты он там конструирует…
– Спасибо, – говорю, – дружище. Век не забуду.
А сам уже в прихожей, куртку надрючиваю. Теперь на всех парах в ангар. Только бы успеть раньше москвича. Прямо вижу эту сцену – является дурак столичный с наглой рожей, удостоверением размахивает, финансовую отчетность требует, а ребята от него – кто по углам, а кто и под стол. Перепугаются, неделю потом работать не смогут от заикания и трясения рук. А с городом что будет? Одна у нас бригада такая уникальная, другой нету.
– Ткнул бы ты его в дерьмо носом, а, Сикорский?
– Размечтался! Как бы навыворот не вышло…
– Но у тя ж с документами порядок! Или нет?! – тревожится налоговый.
– Это единственное, с чем у мя порядок! – рычу и выкатываюсь за порог.
Опять двадцать пять. В смысле минус столько Цэ. По-нашему тепло. Подогреватель успел машину самую малость раскочегарить, завожусь легко. Первым делом схему города на дисплей. Та-ак, где мои героические сотрудники? Похоже, все еще ковыряются на Космонавта Мельника. От сердца малость отлегло. Вызываю техника-смотрителя.
– Пробили! – орет. – Вот прям тока что пробили затыку! А из колодца как хлестанет! Фонтаном! Игорь, ты не поверишь, у нас тут на всей улице от стены до стены – по колено… Ладно, с божьей помощью вычистим. Ты не волновайся, щас мы твоих каскадеров отмоем и мигом подвезем.
– Не надо мигом! – умоляю. – Медленно ехай, понял?
– Не-а. Чё случилось?
– Если медленно поедешь, ничё не случится. Просто к нам в ангар прям щас топает целый налоговый полковник из самой Москвы. А ты ж моих ребят знаешь… Короче, надо, чтоб я этого страшного дядьку встрел и подготовил.
– А-а… Ну, минут сорок-то я нашаманю, но больше чё-то не хочется. Они, понимаешь, по тебе дико соскучились. Нервные уже, у Кузи опять глаз дергается.
– Полчаса вполне хватит. Дергается, говоришь?.. Ничё, передергается.
Трогаюсь с места, а сам думаю: передергаться-то оно, конечно, передергается. И вообще, Кузе надо привыкать хоть полегоньку, но общаться с нормальными людьми. А то вот убздыхнет меня по весне сосулькой или, допустим, в катастрофу на машине въеду – и как тогда?.. Но все равно Кузю ужасно жалко. Если глаз у него – значит, к краю близко. Не может Кузя без меня подолгу. Целую ночь бригада на Мельника возилась, я в кои-то веки нормально выспаться успел.
Так, что нам еще нужно? У ребят привычка – как вернутся с пробоя, сразу ко мне в кабинет лезут. Не-ет, сегодня этот номер не пройдет. Звоню офис-менеджеру.
– Баба Катя! – кричу, едва на том конце трубку сняли. – Тревога! Шухер! Бегом в ангар! Станешь на входе, бригаду перехватишь и в жилой отсек ее загонишь! Чтоб никто ко мне ни ногой, пока сам не разрешу!
А в трубке внук ее спокойно так:
– Здрасте, дядя Игорь. Вы чё, забыли, у бабушки отгул сегодня. Она к маме уехавши, в шестой район. Свечи повёзши и лампу керосиновую, там у них с полуночи электричества нет.
– Зачем свечи, если и так светло?
– Это вы, дядя Игорь, у них спросите.
Из шестого района баба Катя к ангару вовремя никак не поспевает. Кто еще может перевозбужденную бригаду утихомирить? Разве психолог, который с нами работает. Вызываю. Блокирован номер. Значит, работает психолог. Только, увы, не с нами.
Если все сегодня обойдется, премию себе выпишу ненормальную. В психопатологическом размере.
Контора у нас на отшибе, считай за городской чертой, здоровый такой ангар. Удобно – я прямо внутрь заезжаю через подъемные ворота и у двери своего кабинета торможу. Вот она, конура родная, – тепло, светло, целая стена завешена грамотами от мэрии, в аквариуме жабиус дрыхнет. Сразу как-то легче на душе. Только вдруг телефоны звонить начинают – и на столе, и в кармане разом. Подношу к ушам обе трубки и слышу в реальном стерео трубный рев дорогого нашего градоначальника.
– Сикорский хренов! – мэр орет. – Чё, этот хрен московский у тебя уже?
– Ждем-с, – отвечаю. – Хорошо, успел я, а то боязно за ребят. Вдруг он кусается или еще чё…
– Ребята… Чё ты мне про ребят, твои интеллигенты хреновы всего Космонавта Мельника на хрен засрали, десять хреновых цистерн туда ушло художество ихое вывозить!
– А чё вы хотели? – спрашиваю. – Там же уклон и в самом низу затыка. Давление прикиньте! По нашим расчетам, просто обязано было пёрднуть, иначе никак. А Мельнику по фигу, он космонавт. И не такое небось видал.
– Ты у меня на хрен дошутишься! Язва, понимаешь, сибирская! Слышь, Игорь, хрен с ним, с Мельником, у меня к те разговор серьезный.
– Закон такой есть, – говорю, – «под давлением всё ухудшается»! Физика.
– Это ты про чё?! – удивляется мэр.
– Про затыку под давлением. Затыку пробили, давление получило выход и пёрднуло. Чё теперь, не пробивать больше?
– Да забудь ты на хрен про свое давление пердящее!
– У меня-то давление нормальное. Утром тока мерил. Сто двадцать на семьсят. Хоть на Марс запускай вместо Мельника вашего ненаглядного.
– Я Мельника этого не просил у нас в городе рожаться… – отдувается мэр. – Слышь, Игорь, ну прости. Не хотел на тя орать. С самого утра как начались форс-мажоры… В шестом районе отвал подстанции – знаешь, да? Потом у связистов какой-то облом системы загадочный, сидим теперь без спутника. А щас звонят – сына из школы грозятся выгнать, педагоги хреновы! Ну, думаю, хватает неприятностей для одного-то дня… Ничё подобного! Ты представь – какой-то тундрюк бухой прямо у мя под окнами на снегоходе в «Макдоналдс» въехал. Через витрину. Ну чё, ну вот чё тундрюку надо в этой хреновой бигмачной?!