— Киевлянин?
— Ну да, живет здесь же, на Подоле, вблизи городских ворот. В молодости горяч был, любил подраться, потому и прозвали Кулаком.
— Готов купить?
— Да.
— Продавайте.
— Но хозяин, это ж не цена!
— Вздумал меня учить? — Георгий Навкратор грозно нахмурил брови. Приказчик вжал голову в плечи и, поклонившись, вернулся к своим сотоварищам, азартно торгующимся с сивобородым купцом. Что-то незаметно шепнул, и слуги, поторговавшись еще для вида, согласились с предложенной купчиной ценой. Тут же и скрепили куплю-продажу объятиями, бросив шапки оземь. Георгий видел, как довольный покупатель уселся в воз, щелкнул бичом и медленно покатил с площади.
— Ну, вот. — Ромей потер руки, словно провернул сейчас свою самую выгодную сделку. А ведь ничего похожего…
Вернувшись на постоялый двор, где снимал на время торговли каморку, Георгий наскоро перекусил киселем с пирогами и, поднявшись к себе, стал ждать слуг и приказчиков. Те не замедлили явиться, выполняя указание хозяина. Все те, которые продавали волов.
— Наймете лодку, — снова проинструктировал их Георгий, — спуститесь вниз по реке, останавливайтесь у каждого селения, выясните, по какой цене идут мед, воск, жито. Двух недель вам на все про все хватит, а ранее и не возвращайтесь.
— Ясно, хозяин! Хорошо бы серебра на лодку.
— Серебра? — Купец усмехнулся. — Так вы же только что продали моих волов, да еще с телегой. Думаю, этого вполне хватит, а?
Слуги молча поклонились и вышли. Проводив их глазами, Георгий позвал корчемного служку и попросил принести кусок пергамента и прибор для письма. Получив все запрошенное, принялся что-то азартно писать, после чего снова позвал служку.
— Отнесешь в канцелярию автократора, — протягивая запечатанный перстнем свиток, приказал он.
— Куда?! — изумился слуга — веснушчатый белобрысый отрок с хитрыми глазами пройдохи.
— На княжий двор, чучело! — снисходительно разъяснил купец. — Вот тебе монета. Да не пробуй на зуб — настоящая. Беги, отрок!
Поклонившись, парень сунул серебряху за щеку и молнией вылетел со двора.
— Вот и третье дело закончено, — довольно ухмыльнулся Георгий. В глазах его была пустота.
В пятницу утром Хельги — князь Олег Вещий в торжественном облачении — узкий бирюзовый кафтан, желтые сапоги, застегивающийся на правом плече шитый золотом алый княжеский плащ-корзно — уселся в резное кресло с высокой спинкой, установленное на особом помосте посреди просторного дворища, окруженного стенами Детинца. Рядом, в кресла поменьше, уселись писцы и тиуны, средь них и Ярил Зевота, тоже в парадном облачении — в кафтане и сапогах, но без плаща. Все выглядели донельзя торжественно и важно, словно просясь на картину «Прием иностранных журналистов депутатами Государственной думы второго созыва». Еще бы им так не выглядеть, дело-то предстояло важное, истинно государственное — осуществлять функцию правосудия. Были законы — «Правда», были судьи во главе с председателем — князем, были и жалобщики, потерпевшие, свидетели, обвиняемые — целый двор, горошине негде упасть.
— Ну, пожалуй, начнем. — Оглянувшись, Хельги кивнул глашатаю. Тот — дюжий молодец косая сажень, в ослепительно белой рубахе с жемчужным воротником — развернул список.
— Жалоба сермяжника Мухляби к варяжскому торговому гостю Ингвару из Скирингсалля.
— Интересно, — улыбнулся князь. — Что там за история меж сермяжником и варягом?
— Да тухлого яйца не стоит, княже, — тихо пояснил Ярил. — Оба — что варяг этот, что сермяжник — сутяги известные, не в первый раз уже судятся и, видимо, не в последний. В цене, вишь, не сошлись на штуку сукна да подрались. Сермяжника-то крепче побили, вот он и заяви: сукно, мол, ему продали гнилое да рваное. А варяжский гость утверждает, что сукно нормальное было, а сермяжник его потом сам специально порвал.
— Видоки есть ли?
— Как не быть! Каждый по пять человек выставил. Поди разберись попробуй. Придется на суд богов выставить…
— Пожалуй. — Хельги кивнул, с любопытством слушая, как двое до смешного похожих друг на друга мужичков — варяг и сермяжник, оба маленькие, рыжие, краснолицые — азартно поливают друг друга грязью. Правда, правила судопроизводства не нарушают, глаголят по очереди.
— Энтот ползучий гад, варяжья морда, продал мне худое сукно, а клялся всеми богами, что хорошее.
Варяг вдруг радостно встрепенулся:
— Пусть ответит за «ползучего гада» и «варяжью морду»!
Хельги согласно кивнул.
— Требование вполне справедливое. За оскорбления отвечать надо. Что там записано в «Правде»?
— По три ногаты за все, — зашелестел свитком Ярил. Подозвали глашатая.
— Три ногаты с сермяжника Мухляби в пользу варяжского гостя Ингваря за «ползучего гада», — громко объявил тот. — И еще три ногаты — за «варяжью морду».
Варяг довольно ощерился. Толпа одобрительно загудела — суд шел вполне справедливо. И в самом-то деле, если истцы с ответчиками друг друга безнаказанно оскорблять начнут так это не суд будет, а скоморошьи игрища.
Сермяжник замолк, поумерив пыл, а затем снова обвинил варяга в мошенничестве, только уже используя вполне обтекаемые обороты речи.
После выступили видоки-послухи с обеих сторон, что ситуацию ничуть не прояснило, а еще больше запутало, видно было, что послухи — подставные, нанятые, слишком уж путались в показаниях. Ну, видно-то видно, а поди докажи! Собственную интуицию не пришьешь к делу.
Дождавшись, когда высказались все, Хельги величаво простер руку. Собравшиеся благоговейно замолкли. Немного выждав для пущей важности, князь откашлялся и произнес:
— Поскольку вины уважаемых господ земными средствами доказать не удается, придется прибегнуть к более действенным методам — суду богов.
Все снова одобрительно шумнули — в общем-то все к тому и шло.
— А поскольку оба — и жалобщик, и обвиняемый — являются людьми слабосильными и вполне могут от суда богов помереть, пусть вместо них выберут кого-нибудь из послухов. По одному с каждой стороны, думается, так будет справедливо.
— Справедливо, княже! — послышалось из толпы. — Пусть будет суд богов.
Послухи с двух сторон — все как на подбор молодые нахальные парни, — до того смотревшие гоголем, сразу заметно сникли и запереглядывались, зашептались. Одно дело — выступать лжесвидетелем за хорошую плату, и совсем другое — ходить босиком по горящим углям или голой рукой вытаскивать брошенное в кипящий котелок кольцо. В этом и состоял суд богов — правому нечего бояться, заступятся боги!
Варяг с сермяжником тоже сошлись поближе. Хельги тому не препятствовал, искоса посматривая на фальшивых послухов. Кивнул Ярилу:
— Обязательно разберись с этими.