Трэль внезапно проснулся. Помотал головой, отгоняя остатки сна. Вокруг было темно и тихо, а из ближайшего оврага наползал на луг мокрый холодный туман. Рядом, в копне сена похрапывали паломники, отец Киаран с отцом Декланом. Матерчатый пояс вольноотпущенника небрежно валялся у самой копны. И когда успел развязаться? Трэль нагнулся к нему и почувствовал вдруг, как пробежал озноб по всему телу. Пояс был подозрительно легким. Вовсе не таким, каким стал, когда Трэль зашил туда парочку серебряных монет. Даже злодеи-викинги и то не нашли, а тут… Так и есть! Шов распорот. А монеты, конечно же, испарились. Исчезли неведомо куда…
— Эй, эй, просыпайтесь! — Юноша принялся безжалостно расталкивать своих спутников. — Да проснитесь же! У вас ничего не пропало?
— У меня нечего красть, — начал было отец Деклан и вдруг схватился за пояс: — Четки! И кому они понадобились?
А на отца Киарана было страшно смотреть. Сунув руку за пазуху, он вздрогнул и, с громкими криками: «Камень! Камень!» скрылся в лесу.
Так и не догнали его отец Деклан с Трэлем, как ни старались.
А возвратившиеся в свое логово разбойники весело подсчитывали добычу, не замечая, как за этим увлекательным делом наблюдал из своего укрытия честерский шулер Ульва. Светало.
Горестный сказ, тяжко услышать…
…Здесь мы сидим.
Предания и мифы средневековой Ирландии. «Книга захватов Ирландии»
Сделав глоток красного ромейского вина из высокого серебряного кубка, Гита откинулась спиной к висевшему на стене ковру и с усмешкой посмотрела на Ульву:
— Ну и когда ж ты договоришься с моим разлюбезным родителем?
В глазах Гиты, темно-зеленых, словно сумрачный лес, таилось гневное осуждение. И в самом деле, пора было уже и поторопиться Ульве — Седрик вот уж два дня как вернулся домой, а этого придурка — Ульву, не Седрика — черт-те где носит. Пора бы и дело делать, ежели, конечно, хочет немного подзаработать. Ну а не хочет, так и без него обойтись можно. Мало ли в Честере других негодяев? Тот же Теодульф, к примеру, хоть и не хочется его светить раньше времени.
Ульва все это понимал прекрасно, потому и молчал, потупившись, а что тут скажешь? Что обнаружил кое-что интересное на заброшенной вилле? А зачем про то знать Гите? Совсем не обязательно. Правда, и сам-то Ульва не знал, чем оно ему пригодится, ну, да время покажет. А с Седриком он разберется, не первый раз.
— Смотри больше не затягивай, — строго предупредила Гита и, так и не предложив шулеру вина, выпроводила его вон.
А тот и не собирался сидеть в корчме лохматого Теодульфа, где временно поселилась эта взбалмошная девчонка, Гита, больно надо! Выйдя на улицу, пошатался немного да завернул в одну неприметную хижину на самой окраине. Крытая соломой хижина из обмазанных глиной гибких ивовых прутьев была не высокой, не низкой, не очень большой, но и не такой уж и маленькой. Средней. Дворик с сараем, тремя яблонями и огородиком был обнесен высоким частоколом, в котором имелась калитка, запертая в любое время дня и ночи. За калиткой глухо брехал пес, а рядом тянулись какие-то заборы и хижины.
Оглянувшись по сторонам, Ульва свернул к хижинам и громко забарабанил в нужную калитку. В ответ лишь злобно залаял пес.
— Интересно, — озадаченно почесал голову шулер. — И где ж носят черти старого колдуна Вульфрама? Может, ушел в лес за травами? Или снова отправился к мерзкому капищу?
Ульва вздохнул. И в том и в другом случае немного пожить у Вульфрама за определенную мзду ему пока не светило. Жаль. Были, конечно, и еще варианты, но этот был бы самым лучшим. Что ж, нет, так нет. Может, конечно, старый черт и объявится вскорости, ну да пока, видимо, придется заночевать у Теодульфа. Парень постоял еще немного, пнул калитку ногой, плюнул и собрался было уйти, как вдруг встретился взглядом с незнакомцем, только что подошедшим к частоколу. Это был пухленький круглолицый монах, с носом картошкой и седоватыми, смешно торчавшими в разные стороны венчиками волос, обрамляющих обширную загорелую лысину. Всем своим обликом монах напоминал простоватого деревенского дядюшку.
— Не скажешь ли, любезный, где мне сыскать господина Вульфрама? — поинтересовался монах, улыбаясь шулеру, словно лучшему другу.
— Вот его хижина, — отворачиваясь, буркнул Ульва. — Правда, не спеши стучать — отобьешь руки.
— Что так?
— Нет дома Вульфрама. И не было уже дня три, а то и поболе.
— Да-а… — заугрюмился монах. — А я так на него рассчитывал… Послушай-ка! — Он решительно схватил за рукав собиравшегося уходить парня. — А может, и ты мне поможешь кое в чем? Не за так, конечно. Есть тут у меня одно дело…
Ульва собрался было послать его подальше, да вдруг неожиданно передумал. В конце концов, чем черт не шутит? Не удалось использовать старика, так Господь — или дьявол — послал монаха. Интересно, что у него за дела со старым язычником?
— Ну, так и быть, — нелюбезно буркнул Ульва. — Говори свое дело.
— Не здесь, любезнейший, — заулыбался монах. — Пойдем-ка… э… да ты и сам, верно, знаешь местечко, где можно будет поговорить без помех?
Ульва кивнул и вместе с монахом быстро зашагал в сторону моря. Была там одна рыбацкая корчма…
Как оказалось, монаха почему-то сильно интересовало всякое городское отребье. Разбойники, конокрады и вообще все ловкие на руку люди, не упускавшие случая стянуть чужое, и не только то, что плохо лежит, а и то, что лежит, в общем-то, вполне хорошо… как думали потерпевшие. Зачем этакие знакомства Божьему страннику, монах не пояснял, дал только понять, что имеется у него кое-какая работенка для людей подобного рода, а что конкретно за работенка — пока говорить не стал.
— Ты мне только поведай, сын мой, без утайки об этих нехристях. А я уж сам после прикину, что к чему. И награжу щедро… правда, не сразу.
— Ха! — хлопнул ладонью по столу Ульва. — Так я и знал. Расскажи — сейчас, а награда — после? Ищи дурака, любезный!
— Как знаешь, — пожал плечами монах. — Видно, кто-то другой — не ты — заработает просто так пять серебряных монет.
— Пять серебряных монет… — повторил Ульва. — Но — потом. А когда это — потом?
— После того, как обнаружим некий предмет, — твердо сказал паломник, и черные глаза его блеснули на миг злобным огнем.
— Ладно, согласен, — неожиданно широко улыбнулся Ульва. — Понравился ты мне чем-то, словно брат родной. Но — услуга за услугу. Сначала ты отнесешь одно послание… я скажу куда… Ну как?
Монах молча кивнул и протянул руку.
— Не спеши, — усмехнулся Ульва. — Сначала написать надо.
— Так ты грамотен?
— А ты думал. Эй, хозяин. Тащи-ка сюда ненужные свитки! И перо не забудь.
Вмиг набросав письмо, Ульва тщательно перевязал его тонкой, вытянутой из рукава туники ниткой и торжественно вручил паломнику: