Доски старые, кое-где уже подгнили… некоторые — свежие, белые — видно, недавно поменянные. Деревянная лестница. Скользкие от влаги ступеньки… Осторожно наверх… Щели в потолке. Сквозь них приглушенный свет. Люк. Какое-то небольшое помещение. Медленно открыть. Так… Вроде никого. Пыль, сено, снопы какие-то. Овин. Чьи-то шаги, разговоры снаружи. Шаги приближались, и Олег Иваныч быстро зарылся в сено.
Двое остановились у самой стены овина. Митря Упадыш и богатейший боярин Ставр. Говорили вполголоса, продолжая начатую беседу. Митря в чем-то оправдывался да гнусавенько подхихикивал, почтительно слушая выговоры боярина. Олег припал к щели в стене ухом.
— …зажился на свете Иона, чуешь?
— Чую, господине. Так, может, его…
— Без тебя сделают. Если не струсят. Ну, а если струсят — вместо одного покойника два будет. А так второго потом сюда, попытаем… кнутиком маленько побьем. Ты, кстати, купил?
— Обижаешь, батюшка! Цельных два. Из самолучшей бычачьей кожи. Хребет можно перешибить, запросто!
— Вот и проверим скоро. Может, что и вызнаем про Олексу-ушкуйника, что вы не смогли на Обонежье вызнать, что он там вынюхивал, пес, да что узнать успел…
— Так, батюшка боярин…
— Молчи! От лености все от вашей да лихоимства!
— Прости, кормилец!
— Прости… Где сегодня встреча, у Явдохи?
— У него, батюшка.
— Я рядом буду, в доме соседнем. Потом ко мне приведешь, понял?
— Исполню в точности, батюшка князь, не сомневайся!
— А я и не сомневаюсь! Сомневался бы… Ха-ха… Ладно… Иди, скажи там, чтоб коней готовили и людей оружных… Посейчас и поедем!
Быстрой рысью простучали удаляющиеся шаги Митри. Боярин Ставр прошелся вдоль овина — слышно было, как поскрипывали под его тяжестью дубовые плашки двора — что-то пробормотал про себя, затем шаги его стихли. Видно, ушел…
Олег Иваныч перевел дух. Вот вам и боярин Ставр! Вот вам и честная предвыборная кампания! Иона, видишь ли, зажился. Да еще и кнуты бычьей кожи… кого-то бить, не иначе! А Иону-то что — травануть хотят? Не исключено — тут смысл однозначный. Но — кто? Кто-то из ближайшего окружения архиепископа? Скорее всего. Тот же Варсонофий или… Пимен! Пимен, ключник! Так они, выходит, заодно со Ставром? Или — раньше не были заодно, а теперь стакнулись? На почве совместной ненависти к Ионе. Тем более Пимен ведь не зря выспрашивал про ушкуйника Олексу! И шильники, Тимоха с Митрей, о нем пытали. И вот сейчас — Ставр! Дался им этот Олекса… Неужель столь велико спрятанное сокровище? И зачем оно Ставру, что, у него денег мало? Вон усадьбина какая, в наши б времена — на трех «шестисотых» ездил, куда еще-то? Впрочем, а кто сказал, что Ставр столь богат? Тот же игумен Феофилакт недавно говорил совсем обратное! Что доходы боярские весьма невелики, вотчины неурожайны, холопи разбегаются, торговлю боярин ведет неумело. А усадьба? Хоромы? Значит — криминал. Причем вполне откровенный. Серебришко-то фальшивое — не его ль рук дело? Правда, не доказать пока. Тогда понятны и шашни Ставра с Митрей, и его интерес к миссии ушкуйника Олексы. Понятно, но опять-таки — пока недоказуемо. Понятно и покровительство, оказанное ему, Олегу. Навязчиво предлагаемая дружба. Опасается Ставр Феофиолакта, ой, пасется! И не зря, в общем-то, пасется. Вон он, Феофилакт-то, сколь ловок оказывается! Что ни предположение — все в точку. Так и Олег Иваныч для того работает. А может, не на того работает? Какая, черт возьми, разница между боярином Ставром и игуменом Феофилактом? Оба властны, хитры, пронырливы. Правда, Ставр еще и алчен, а вот за Феофилактом такого вроде бы не замечено. Да и все дела Феофилактовы — Новгородской республике явно на пользу, а вот о Ставровых такого явно не скажешь. Да и другое ясно, лютые Олеговы недруги — Митря с Тимохой — Ставровы люди… по крайней мере, Митря — точно. Значит, все правильно. Значит — правильная эта служба, у Феофилакта… Да и прав Феофилакт, в чем-то подозревая Ставра. В чем-то? Так тут мокруха готовится! Да не простая мокруха, а самое настоящее политическое убийство, причем — тайное.
Ну и Ставр, ну, блин, боярская морда! Мало того, что покровитель откровенных бандюков — Тимохи и Митри, так еще и отравитель в придачу, и, может быть, как-то связан с фальшивомонетчиками. Да и кнуты эти из бычьей кожи… И зачем они приличному богобоязненному человеку? Ай, Ставр, ай, козлина! Ну, вообще-то, пора бы и выбираться отсюдова.
На дворе заржали кони, послышались разговоры, крики, бряцанье оружия — видно, Ставровы люди деятельно готовились к выезду. Минут пять орали, бренчали, ругались — наконец собрались. Процокали по двору копыта коней, скрипнули ворота… Все стихло.
Олег Иваныч зашевелился в сене… Чу!
Чьи-то неторопливые шаги приблизились к самому овину. Медленно распахнулась дверь. Олег Иваныч затаился. Плюгавенький мужичонка в справном кафтане темно-красного цвета и алых сафьяновых сапогах — видимо, мажордом-управитель — по-хозяйски прошелся по овину, поставил упавший сноп, что-то буркнув про себя, захлопнул крышку подземного хода. Затем вдруг настороженно обернулся. Заметил чужого? Олег Иваныч потянулся за шпагой. Мажордом, казалось, смотрел прямо на него. Смотрел… Потом пожал плечами, отвернулся и медленно направился к выходу.
Олег Иваныч перевел дух.
Не дойдя до распахнутой двери несколько шагов, управитель вдруг с неожиданным проворством выскочил на улицу.
— А посиди-ка тут, шильник! — язвительно произнес он, закрыв входную дверь на засов. — Ишь, схоронился. Эй, робяты! С овина — глаз не спущать! Ужо, приедет боярин, разберется. Да все-то не идите. Вы, двое… И ты, Онисим тож… За мной пошли. Да быстрей шевелитесь-то!
Разоблаченный шпион Олег Иваныч досадливо сплюнул на пол, распахнул захлопнутый люк и торопливо полез вниз. В лицо пахнуло сыростью и гнилью. Поморщившись, незадачливый сыщик зацепился шпагой за ступеньку и с грохотом рухнул наземь.
Вот уж поистине: поспешишь — людей насмешишь!
Хорошо, рук-ног не поломал. Так отделался, синяками. Однако следовало поторапливаться.
Поднявшись на ноги, ударился головой в потолок, матюгнулся и, пошатываясь, направился к выходу.
Мокрые доски, сочащиеся влагой. Темень. А вот, кажется, и выход.
Олег Иваныч нащупал левой рукой дверцу, ткнул… Не тут-то было! Сыщик пнул дверь ногою, затем навалился всем телом. Результат тот же. Снаружи дверь, видимо, подперли ломиком. Хотя каким, к черту, ломиком? Деревиной какой-нибудь… или камнем привалили тяжелым… Зря, что ли, этот плюгавень дворовых с собой звал? Ну, хитры, сволочуги. Хорошо, перед тем как сюда влезть, предусмотрел кое-что — петельки расшатал шпажкой. Теперь и вынулись осторожненько. Так… тихо… Ага… Вот и просвет… Чу! Что там за разговоры? А! Охрана, так сказать. Прямо тут, в кусточках. Пара оглоедов с дубинками.
Как там по-французски? Ан гард! К бою!
Эт ву прэ, господа хорошие?
Олег Иваныч выскочил из отброшенного в сторону люка, словно черт из преисподней! Они даже не сообразили ничего, эти два оглоеда. Не успели и дубинами махнуть, хотя если б успели — не сладко пришлось бы Олегу Иванчу, даже со шпагой… Однако он этого не стал дожидаться — резкий выпад, благо оглоеды стояли близко друг к другу, два молниеносных укола — один в сердце, другой, правда, чуть вскользь.