Вестгейт тряхнул головой и зажмурился, чтобы отогнать наваждение. Когда через секунду он открыл глаза, Игоря в квартире уже не было. Потом из коридора донеслись еще две короткие очереди, и на пол со звоном посыпалось стекло. Вестгейт догадался, что Игорь бьет камеры слежения. Бьет и облизывается. Он представил, сколько теперь впереди крови, до которой наконец-то дорвался его родственник, и горестно вздохнул. На этом пути по трупам его, Игоря Александра Вестгейта, определенно должны были убить. При одном условии — если он будет вести себя как дурак и станет мешать этому психопату. А он не станет. Он будет умным. Он выдержит, он сможет. И чертов братец, для которого насилие — образ мыслей и образ жизни, наверняка вытащит их обоих из беды. А потом можно будет уйти. Неважно, куда и как. Главное — живым.
— Эй! — позвал Игорь. Он стоял в дверях и зачем-то копался в своем телефоне. — Бегом!
Вестгейт еще раз заглянул в саквояж. Швырнул дорогое изделие из натуральной кожи в угол и поспешил вслед за братом.
* * *
Двери всех квартир на этаже оказались блокированы. Лифт не работал. Двери пожарных лестниц, единственные нормальные, без электроники, двери в доме, были заперты на ключ.
— Зря ты автомат бросил, — вяло сказал Вестгейт, рассматривая замок.
— А здорово нас контузило, да? — с трудом выговаривая слова, спросил Игорь. — Здесь автомат не справится. Давай отползай. — Он сунул руку за спину и потянул боковую «молнию» на рюкзаке.
Вестгейт зашел за угол. Через несколько секунд раздался металлический щелчок, такой отчетливый, что пробился через колокола в голове, и Вестгейта сильно толкнул прыгнувший в укрытие Игорь.
Ба-бах! Братья дружно сморщились и взвыли от акустического удара.
— Граната, — объяснил Игорь.
Дверь болталась на одной петле. Вестгейт сунулся было на лестницу, но Игорь поймал его за рукав.
— Туда! — скомандовал он и толкнул Вестгейта вперед, дальше по коридору. — Скорее, скорее! Еще минута, и сюда заявится вся эта банда. И тут-то нам будет весело…
Через несколько секунд они затормозили у большого люка в стене. Вестгейт разинул было рот, но Игорь уже миновал люк и остановился под вентиляционной решеткой. Вестгейт, шокированный перспективой спуска по мусоропроводу, ее сначала вообще не заметил.
— Пускай у меня и мания преследования, — сообщил Игорь, вставая на цыпочки и поддевая край решетки большим охотничьим ножом, — но мне она определенно идет на пользу.
Решетка грохнулась на пол, из нее вывалились шляпки от болтов. Самих болтов в решетке не оказалось.
— Еще полгода назад отпилил, — сказал Игорь хмуро, собирая шляпки с пола в карман. Он встал спиной к стене и сложил руки в замок. — Ты лезешь первым и втаскиваешь меня, я же решетку должен на место поставить… Там в шахте скобы есть. Только внизу нужно прыгать, метра два, невысоко. Давай! Уф! Давай, давай!
Вдалеке раздался свист — пошел один из лифтов, и Вестгейт проворно нырнул в люк.
Приземлились они в подвале. Вестгейт ловко, как кошка, а Игорь в последний момент завалился на бок и здорово ушибся.
— Сюда, — показал он и первым устремился в узкий тоннель, кряхтя и прихрамывая.
— А сколько действует парализатор? — спросил Вестгейт, осторожно переставляя ноги. — У тебя стандартный, на десять минут?
— Они уже не встанут, — махнул рукой Игорь. — Не волнуйся.
— То есть? — Вестгейт затормозил. — Не отставай! — шикнул на него Игорь. — О мертвых не думай, думай о живых. Которые сейчас идут группе захвата на подмогу.
— Там что, был яд на этих иглах?
— Давай, давай, шевелись. Ну, допустим, яд.
— Да ты что?! - рявкнул Вестгейт, забыв о том, что имеет дело с психопатом и еще минуту назад собирался вести себя умно и профессионально. — Ах ты… Как же так можно, Игорь? Что же ты делаешь…
— Я хотел, но передумал. Словно чувствовал, что ты у нас великий гуманист. Кстати, ты спас только что жизнь двум хорошим людям. Продолжай в том же духе, получишь Нобелевскую премию мира.
— Да я… — начал было Вестгейт, но передумал и только пожал плечами.
Метров через двадцать они уткнулись в развязку теплотрассы.
— Создавай побольше шума, — посоветовал Игорь, ложась животом на трубы. — Пусть крысы знают, что мы идем.
Крыс в узком лазе не оказалось, но пыли было навалом. «Go! Go! — шипел Игорь. — У нас форы три минуты, не больше!». И они ползли, задыхаясь и потея, страдая от головной боли, вперед, вперед, вперед.
— Если на этом люке запаркован какой-нибудь грузовик, нам конец, — сказал Игорь через несколько минут, стоя по колено в мутной жиже на дне канализационного колодца. — Нужно будет ползти еще сто метров, за это время они оцепят район.
— Думаешь, все так серьезно? — спросил Вестгейт, карабкаясь по узкой лесенке.
— Уверен, — пропыхтел Игорь, подталкивая его головой в зад. — Наверняка про нас пущена какая-то дезинформация. Отдел внутренних расследований… уф! …не может самостоятельно даже пукнуть. Кстати, и ты не пробуй, укушу… Давай толкай крышку. Наше счастье, что «внутряков» очень мало и им нельзя ментов на помощь звать. А то бы мы из дома не вышли… Ну давай толкай, чего застрял?
Люк открылся. Вестгейт осторожно высунулся и увидел тихий московский дворик и обшарпанную стену бойлерной. Он выпрыгнул наверх, протянул руку Игорю и выдернул его из люка, как пробку из бутылки.
— Понял? — закончил мысль Игорь. — Над «внутряком» контроль жесточайший. Даже их шеф не может принимать решений. Он только выполняет приказы. Лично от Папы. Интересно?
— Куда дальше? — спросил Вестгейт.
— Сюда, — Игорь ткнул пальцем в сторону неказистого ржавого гаража. — Хорошо, что я богатый, — пробормотал он, вытаскивая из рюкзака связку ключей. — И вдвойне хорошо, что я маньяк.
Вестгейт у него за спиной утвердительно хмыкнул.
В гараже стояла грязная и дряхлая на вид русская машина.
— Стой там, ворота закроешь, — сказал Игорь. Он уселся за руль, повернул ключ, и двигатель огласил гараж бархатным ревом. Машина выкатилась во двор, Вестгейт поспешно запер гаражные ворота и прыгнул в приоткрывшуюся дверцу.
— В принципе это «Субару», — объяснил Игорь и нажал на газ. Вестгейт судорожно вцепился в ручку двери и попытался свободной рукой нащупать ремень безопасности. Когда ему удалось пристегнуться, на спидометре было сто двадцать, и машина со скрежетом и воем ныряла в очередной поворот.
— Что все это значит? — спросил Вестгейт. — Я думал, такое бывает только в дрянных боевиках.
— Ты, брат, молись, чтобы наш боевик оказался дрянным. Тогда мы останемся живы и здоровы.