— Костя, а ваш врач-психотерапевт Ярцева ничего вам не говорила о том, что хотела бы удочерить одну девочку?
Костя оторопел, его рука с чашкой заметно задрожала.
— П-почему вы у меня сп-спрашиваете? — Он даже заикаться начал от неожиданности. — Откуда я з-знаю?
— Костя, не надо, — Настя поморщилась, — о вашем романе с Аллой Ивановной знают даже животные в зверинце. Вот я и подумала: раз уж она так страдала по погибшей дочери, то, может быть, у нее появлялись мысли о том, чтобы взять другого ребенка? Нет? Ведь если кто и знает об этом, то только вы, потому что вы были очень близки.
— А это что, входит в программу социологического исследования? — окрысился Еремеев.
— Входит, — не моргнув глазом заявила Настя. — Меня интересуют вопросы адаптации людей к любым психотравмирующим ситуациям. Выход на пенсию — только одна из таких ситуаций. А вот потеря ребенка — другая, не менее интересная для меня. Так как, не собиралась Алла Ивановна подумать о другом ребенке?
Глаза его заметались, кадык судорожно дернулся, и в принципе он мог бы уже больше ничего и не говорить, все и без того было понятно.
— Н-не знаю, она н-ничего такого н-не говорила, — пробормотал он.
— Ну, нет так нет, — улыбнулась Настя. — Извините, что побеспокоила.
Значит, да. Ладно, пойдем дальше.
Тамару Настя нашла на этот раз не в костюмерной, а в парикмахерской, где та колдовала над париком.
— Настенька, вы сегодня не завтракали и не обедали, — с улыбкой заметила она, не отрываясь от своего занятия. — Андрею уже доложили, а он спросил у меня, где вы питаетесь, если не ходите в наше кафе.
— И что вы ему ответили? — засмеялась Настя.
— Ничего. А что я могла ответить, если не знаю? Андрей же не дурак, он понимает, что если вы не едите то, что он велит, то, стало быть, питаетесь где-то на стороне неправильной пищей, то есть пытаетесь ускользнуть от его всевидящего ока. Имейте в виду: если вы ему попадетесь в ближайшее время, то вам гарантирована лекция о том, что он платит деньги, за добросовестную работу, а не за плохое самочувствие.
— Да я уже имела счастье это слышать. Тамара, у меня к вам вопрос, вернее, даже два вопроса. Первый: вы ничего не слышали о том, что Алла Ивановна Ярцева хотела бы удочерить девочку примерно одного возраста со своей погибшей дочерью?
Тамара подняла голову, сняла очки, отложила в сторону прибор, которым укладывала на парике кудри.
— Нет, — медленно проговорила она. — Я ничего об этом не слышала. Во всяком случае, в моем салоне об этом не сплетничали. А вы у Кости спросите, он наверняка знает.
— Уже спросила, — вздохнула Настя. — Он молчит, как партизан на допросе. То есть клянется, что ничего об этом не знает. А на самом деле испугался до дрожи в ногах.
— А что тут такого страшного? — удивилась Тамара. — Почему нужно это скрывать?
— Вот и мне интересно, почему нужно это скрывать. И второй вопрос: нужно, чтобы вы вспомнили точно, когда, в какой день вы видели Аиду Борисовну после разговора с Аллой Ивановной?
— Но я же говорила: незадолго до убийства.
— Мне нужно точнее. Вы говорили, что Аида Борисовна была записана к вам на стрижку и не пришла вовремя, поэтому вы и пошли ее искать.
— А, ну да, конечно, — спохватилась Тамара, — я сейчас посмотрю по журналу. Вы не помните точную дату, когда ее убили?
— Двадцать второго сентября.
— Сейчас, сейчас. — Она принялась листать толстую тетрадь с разлинованными страницами. — Вот двадцать второе, смотрим раньше, двадцать первое, двадцатое, девятнадцатое… Вот, восемнадцатое сентября, четырнадцать тридцать.
— Спасибо! — радостно подпрыгнула Настя.
Теперь все сложилось в более или менее последовательную картину, но нужно было внести ясность, а с этим могла помочь только Надежда Андреевна Ушакова, которая уже давно ушла на работу в свой продовольственный магазин. И тут есть два варианта: поехать к Полине, спросить, где работает тетя Надя, и заявиться к Ушаковой или спокойно подождать до вечера, когда Надежда Андреевна вернется. Нет, ждать нет никаких сил, Настя уже сделала стойку, как почуявший добычу охотничий пес. Она кляла себя последними словами за то, что не догадалась выяснить номер домашнего телефона Ушаковой. Сейчас позвонила бы и спросила у Полины, и никуда ехать не пришлось бы. Впрочем, есть еще Илья Вторушин…
— Магазин «Томинка» на улице Красина, — тут же сообщил Илья, посмотрев записи. — Найдете?
— Найду, у меня водитель толковый.
— Но вам хоть что-то удалось узнать? — поинтересовался он. — Или я зря колотился, чтобы найти вашу девочку?
— Удалось, и очень немало. Я вам потом позвоню, ладно?
Магазин «Томинка» оказался большим и совершенно пустым супермаркетом на окраине Томилина, в противоположном от усадьбы конце города. Из четырех касс три были зачехлены, а единственная кассирша орудовала пилочкой, приводя в порядок ногти. Надежду Ушакову Настя нашла сразу, та тоскливо стояла за прилавком с колбасными изделиями и скучала.
— У вас всегда так мало народу? — спросила Настя, подойдя к ней.
— Нет, что вы, это с восьми до десяти вечера у нас глухое время, все, кто работает до шести, уже вернулись с работы и по дороге купили продукты, вот с шести до половины восьмого у нас не протолкнуться. А следующий заход будет с десяти до одиннадцати вечера, когда работяги из автопарка и сторожа и охранники со всей округи перед ночными сменами начнут продуктами запасаться. А вы какими судьбами здесь? Вроде никаких гостиниц рядом нету. Или вы на квартире живете?
— Я к вам приехала. Мне нужно кое-что у вас спросить.
— Про Аиду, что ли? Так я вроде все рассказала. Или про Полинку?
— Про тех людей, которые хотели ее удочерить. Вы их фамилию знаете?
— Ой, нет, я не помню, — покачала головой Ушакова. — Они говорили, но я забыла, зачем она мне? Женщину звали Аллой, это точно, красивая такая, нарядная, одета дорого, и волосы такие белые, длинные. И муж у нее приятный, солидный, звать… как же его? — она задумалась, потом тряхнула головой: — Романом звать, вот, я вспомнила. Алла и Роман.
— А отчество?
— Да зачем мне их отчество-то? — грустно улыбнулась Надежда Андреевна. — Они на вид моложе меня самой лет на десять. То ли я так плохо выгляжу в свои годы, то ли у богатых старение как-то по-другому проходит. В общем, они для меня совсем молодыми были.
В принципе, этого было достаточно. И не нужна Насте никакая фамилия, и никакое отчество ей не нужно, и без того совершенно очевидно, что речь идет о супругах Ярцевых.
Вот теперь можно с чистой совестью заняться восстановлением всей картины.