— А ты как думаешь?
— Послушай. — Альфред понурился и, бросив молодцеватую браваду, опять стал сама покорность. — Если это все из-за сегодняшнего ужина, то уверяю тебя, я не ставил тебе никаких ловушек и не вмешивался в твое расписание. Поговори с Луизой. Когда ушла Трейси и на ее место взяли Элисон, то и дело случается путаница. — Он пожал плечами. — Между нами говоря, Элисон, по-моему, несколько с приветом.
— Не надо валить на Элисон, — сказал Лу и скрестил руки на груди.
— И то правда. — Альфред улыбнулся и кивнул как бы своим мыслям. — Я и забыл, что у тебя с ней шуры-муры.
— Ничего такого у нас с ней нет! Не выдумывай ты, ради бога!
— Конечно, конечно, извини. — Альфред крепко сжал губы. — Рут ничего не узнает. Клянусь!
Последний намек особенно возмутил Лу.
— Что это на тебя нашло? — очень серьезно спросил он. — Что с тобой? Стресс? Что ты лезешь со всякой гадостью? Вообще, что происходит? Может, это от близящихся перемен так тебя колбасит?
— Перемены! — фыркнул Альфред. — Я же не баба в менопаузе.
Лу смотрел на него во все глаза.
— Нет, я в полном порядке, — медленно произнес Альфред. — Я такой же, как всегда. А вот ты ведешь себя странно в последнее время. И все об этом говорят, даже мистер Патерсон. Возможно, дело все в этом. — И он потряс перед носом Лу пузырьком с таблетками, как перед этим сделал Гейб.
— Это лекарство от головной боли.
— Но я не вижу этикетки.
— Дети соскоблили. И перестань мусолить это в руках, отдай мне. — И Лу протянул руку за пузырьком.
— Ах, это таблетки от головной боли! — Альфред опять принялся изучать пузырек. — Но так ли это на самом деле? Ведь, как я слышал, этот бродяга называл это лекарством на основе трав, не правда ли?
Лу судорожно глотнул.
— Так ты шпионил за мной, Альфред? Вот, оказывается, до чего ты дошел!
— Нет, — небрежно, со смехом сказал Альфред, — это не в моих правилах. Но несколько таблеточек я заберу проверить ради твоей же пользы. — Взяв одну таблетку, он сунул ее в карман и возвратил пузырек Лу. — Узнаю, не содержится ли тут чего-нибудь покрепче снадобья от головной боли. Лучше полагаться на себя, если друзья лгут.
— Могу согласиться с тобой, — сказал Лу, радуясь возвращению пузырька. — Подобное чувство мне знакомо. Я тоже так подумал, когда узнал о вашей встрече с мистером Патерсоном несколько дней назад и о том, что в пятницу вы с ним обедали.
Альфред выглядел обескураженным, что было для него нехарактерно.
— А ты, — негромко сказал Лу, — и не догадывался, что мне это известно, правда? Прости, пожалуйста. А теперь тебе пора на ужин, а не то закуску пропустишь. Все работать и работать, и никакой тебе икры на ужин — какая скукотища!
Он проводил безмолвного Альфреда до двери, открыл дверь и подмигнул ему, прежде чем тихо затворить дверь перед самым его носом.
Назначенное время — 19.30 — наступило и прошло, а Артур Линч так и не появился на пятидесятидюймовом экране монитора, установленного на столе в зале заседаний. Лу, зная, что в любой момент сам он может появиться на экране любого присутствующего на совещании, попытался расслабиться, но не заснуть, сидя в кресле. В 19.40 секретарь мистера Линча сообщила, что мистер Линч будет с минуты на минуту. В ожидании этого Лу, которого все более клонило в сон, стал представлять себе Альфреда в ресторане, бойкого и, наверное, оживленного, сразу приковывавшего к себе всеобщее внимание, шумного и всячески старающегося быть любезным, пожинающего краденые лавры, обсуждающего контракт, к которому Лу теперь мог получить доступ лишь в случае его, Альфреда, оплошности или неудачи. Не присутствуя на этой встрече, важнейшей встрече года, Лу терял вернейшую возможность предстать перед мистером Патерсоном в выгодном свете. Место Клиффа и его опустевший кабинет день за днем маячили перед ним, дразня его, как дразнят подвешенной на веревочке морковкой. Бывший кабинет Клиффа, находившийся дальше по коридору, рядом с кабинетом мистера Патерсона, стоял теперь пустой, с раздвинутыми шторами. Кабинет побольше его собственного, и освещение там получше. Кабинет манил его. Еще полгода не прошло с того достопамятного утра, когда Клифф слетел с катушек, чему предшествовал долгий период странностей в его поведении. Период этот завершился тем, что Лу, зайдя однажды в кабинет Клиффа, обнаружил своего коллегу под столом: Клифф корчился, трясся и прижимал к груди клавиатуру компьютера. Время от времени пальцы его начинали дрожать, выбивая дробь наподобие некой панической азбуки Морзе. Он все повторял, что за ним сейчас придут. «Вот они, уже идут, идут», — твердил он, глядя на Лу широко раскрытыми испуганными глазами.
Объяснить, кто эти «они», Клифф был не в состоянии. Лу хотел ласково уговорить Клиффа вылезти из-под стола, заставив его надеть башмаки и носки, но едва он приблизился, как Клифф размахнулся и ударил его по лицу компьютерной мышью на проводе, а потом еще и еще раз. Клифф орудовал мышью, как ковбой своим лассо, но боль от ударов была несравнима с той, которую испытывал Лу, видя распад личности такого молодого и такого успешного мужчины. Кабинет с тех пор вот уже который месяц пустовал, и по мере того, как слухи о новом месте пребывания Клиффа распространялись по офису, сочувствие к нему слабело, а борьба за его место крепла и усиливалась. Не так давно Лу услышал, что к Клиффу стали пускать посетителей, и он все собирался посетить его. Он знал, что это его долг, и всей душой стремился выкроить для этого время, но это ему никак не удавалось. Сейчас он со все возрастающей досадой глядел на черный, без признаков жизни экран. Голова раскалывалась так, что трудно было собраться с мыслями, а мигрень все расползалась от затылка к глазам. В отчаянии он достал из кармана пузырек и стал разглядывать таблетки.
Ему вспомнились знакомство Гейба с мистером Патерсоном, и его осведомленность насчет встречи в ресторане, и как тонко разобрался Гейб в ситуации с обувью, и как он утром угощал его кофе, и как он отвез его домой и каким-то образом сумел завоевать расположение Рут. Убедив себя, что во всех этих ситуациях Гейб ни разу его не предал и, значит, можно довериться ему и на этот раз, Лу потряс открытый пузырек, и на его потную ладонь соскользнула белая блестящая таблетка. Сначала он повертел ее в пальцах, потом лизнул и, когда понял, что ничего ужасного не произошло, кинул ее в рот, поспешно запив стаканом воды.
Обеими руками он вцепился в стол для заседаний с такой силой, что на стекле, положенном сверху для сохранности дорогого орехового дерева, проступили отпечатки его потных рук. Он ждал. Но ничего не происходило. Отпустив стол, он осмотрел руки, словно ожидая каких-то видимых изменений или следов на своих ладонях. Однако ничего особенного так и не произошло, никакого перемещения в пространстве, ничего угрожающего, если не считать боли, все еще пульсировавшей в голове.
В семь сорок пять ни малейших следов присутствия Артура Линча на экране так и не появилось. Лу нетерпеливо постукивал по стеклу ручкой, не заботясь больше о том, как будет выглядеть на экране и каким предстанет перед собеседниками. У него возникла сумасшедшая идея, что никакого совещания и не предвидится, что Альфред каким-то образом устроил так, чтобы забрать все в свои руки и самому провести переговоры. Но нет, Лу не позволит Альфреду ставить ему палки в колеса и пускать насмарку наработанное тяжким трудом. Он вскочил, схватил пальто и кинулся к двери. Он уже распахнул ее и занес ногу над порогом, когда за спиной у него послышался голос с экрана: