У Леночки оказались ключи – надо же! А говорила…
– Входи. Велик можешь в прихожую завести. Вон, видишь, комната?
Дверь в комнату тоже оказалась железной… бронированной!
– Зайди пока. – Леночка ощупью открыла замок.
Молодой человек покачал головой:
– Ну и темнотища.
– Сейчас я зажгу свечку… Постой…
Тихомиров вдруг ощутил на своей шее теплые руки девушки, ее губы с жаром прикоснулись к его небритой щеке… и вот уже они слились в затяжном поцелуе…
– Спасибо, – тихо произнесла Леночка. – Спасибо тебе за все… Вон там, в углу… подойди-ка…
Максим повернулся…
Дверь за его спиной захлопнулась. Лязгнул замок.
– Извини! – донесся приглушенный голос. – Это все для твоего же блага… Прости…
Бывают дни – с землею точно спаян,
Так низок свод небесный, так тяжел…
Шарль Бодлер.
Сплин
Что же тут дверь-то такая, словно из брони! И, главное, где? В комнате! Нарочно, что ли, придумана для такой вот ловушки? Но Леночка… Ну Леночка! Ну…
Тихомиров хотел было выругаться матом, но лишь рассмеялся – над собой посмеялся, над кем же еще-то? Это ж надо – попасться на столь немудреный фокус! Расслабился, что и говорить, расслабился. И, самое-то главное, никак не ожидал от девчонки такой вот подлянки! Ишь как она подлизалась-то… фу-ты ну-ты… А он-то, Максим Андреевич, умудренный, можно сказать, жизненным опытом человек… А, что уж теперь переживать, да и Леночку ругать нечего – в этом диком мире сейчас каждый сам за себя. Вот и девчонка, видать, отыскала себе более влиятельных покровителей… или – покровителя… Евсея? А черт его знает!
Осталось лишь подумать, кто сюда может явиться и чем этого гостя (точнее все же, хозяина) встретить.
Узник внимательно осмотрелся вокруг – единственное окно, сквозь которое уже начинал проникать неровный желтоватый свет зарождавшегося утра, как и полагается, закрывала железная решетка, сваренная, надо сказать, без особых изысков: просто прутья.
Распахнув окно, Максим попытался раздвинуть прутья руками, и поначалу показалось, что поддались… так вот, чуть-чуть, едва…
Х-у-у… Утерев выступивший на лбу пот, молодой человек немного передохнул и повторил попытку – столь же неудачно. Выкрашенные в черный цвет стальные прутья оказались крепкими, да уж, сработано было на совесть, вот если бы удалось отбить, отвалить, отчекрыжить одну из поперечин… Чем бы вот только? Ногой? Разбежаться, подпрыгнуть… Ммм… вряд ли. Тоже еще, Ван Дамм выискался, нет, тут нужно искать более реальный способ. Не ногой, конечно, нет… а вот если чем-нибудь… что-нибудь здесь подыскать, приспособить…
Из мебели в комнате находились только старый продавленный диван, торшер и журнальный столик, да еще на стене, слева, висела давно засиженная мухами репродукция непонятно уже какой картины – то ли «Утро в сосновом лесу», то ли вообще Жорж Брак образца начала кубизма. Да-да, скорее, именно кубизм… в старые добрые времена Тихомиров, наезжая иногда в Париж, обожал захаживать в Центр Жоржа Помпиду, поэтому и репродукция эта привлекла его внимание, наведя на грустные мысли.
Хотя сейчас, конечно, отнюдь не грустить пристало, а поискать в диване, вдруг да там что сыщется?
Молодой человек наклонился, приподнял лежак… пошарил рукой, несколько раз чихнул, потом едва не прищемил палец и громко выругался: кроме пыли, дохлых тараканов и старых виниловых пластинок с записями каких-то тоскливых ВИА, в диване больше ничего не обнаружилось. Увы…
Усевшись, Макс вытянул ноги, соображая, а не использовать ли торшер? Подошел, взял… попробовал – старинное изделие с треском разломалось в руках. Выбросив обломки, узник разочарованно хмыкнул – ну, а чего он, собственно, ожидал-то? Что ему тут ломик оставят или домкрат?
Однако нужно было соображать побыстрее – непонятно было, зачем его здесь заперла Леночка. По приказу своих новых покровителей? Или… А что – «или»? Конечно же – по приказу, что тут еще думать-то?
А тогда надобно выбираться, и выбираться побыстрее, вот, покричать, что ли, в окно, через решетку? «Маманя! Лелик! Помогите!!!»
Помогут? Вряд ли, не такие уж и дураки теперь вокруг живут – поумнели быстро, в чужие дела соваться кому надо-то? Нет, не помогут…
Просто так не помогут, а вот ежели что-нибудь пообещать… Черт! И это вряд ли пройдет – чего пообещать-то? Синицу в руке и журавля в небе? Не-ет, народ давно уже ни на какие обещания не ловится. Картину, что ли, эту предложить? Мол, Жорж Брак, стоит немерено… Вряд ли тут многие знают, кто такой Брак или Пикассо, а если и знают, так все равно не польстятся – ну кому сейчас нужен Пикассо? Вот если бы что-нибудь из еды или выпивки…
Черт! А ну-ка!
Тихомиров азартно похлопал себя по карманам – неужели не прихватил ничего перекусить? Ведь точно где-то в кармане было… давно еще… если та же Леночка не выложила… Нет! Не выложила! Есть! Вот оно!
Издав победный крик, молодой человек радостно подбросил в руке плоскую баночку!
«Паштет шпротный»! Для кого, может, и хрень, а для кого – ключ, да не от какой-то там квартиры, где деньги лежат, нет, куда как значительнее – ключ к свободе!
Теперь дело за малым – найти того, кто этим ключом соблазнится…
Уже совсем рассвело, и Максим, конечно же, понимал, что на стрелку у Броневой все же не успеет, разве что, так сказать, к шапочному разбору. Что ж, хоть бы и так появиться, иначе его отсутствие вызовет у того же Егора вполне обоснованные подозрения. Рассказывай потом сказки – мол, заперли… А не пройдут с бригадиром такие штуки, не в детском саду!
Ладно…
Тихомиров распахнул окно пошире, всмотрелся… А никто внизу, по тротуару, не шастал – народ на работу не спешил, за неимением у многих последней. Школы тоже не работали… тогда бы хоть детишки должны были на улице объявиться, время-то уже не раннее…
Ага! Вот кто-то идет… мальчик лет десяти, в синей вязаной шапочке, с собакой… Здоровая такая овчарища! И как такую по нынешним временам прокормить? Однако, с другой стороны, хоть какая-то безопасность.
– Эй, пацан! Мальчик!
Черт… Глухой он что ли? Не слышит…
Ага, вот еще компания подростков на велосипедах… Прокатили быстро, только и видели! Макс не успел и крикнуть… Ага, вот снова этот, с собакой…
– Мальчик! Да подними ж ты глаза-то!
– Вы это мне, дяденька?
Господи, ну наконец-то заметил.
– Тебе, тебе. – Тихомиров широко улыбнулся. – Тебя как зовут?
– Коля…
– А я – Максим Андреевич. Хороший у тебя пес!
– Абрек-то? Конечно, хороший. – Мальчишка полыценно улыбнулся, а собака, словно бы все поняла, даже вильнула хвостом. – Он знаете какой верный!