— Интернет — не знаю… Сходи сам посмотри.
Торопливо дожевав, Игорек убежал к компьютеру.
Настя налила и себе тоже:
— Ну, будем! За муку, конечно, спасибо… Тебе деньги-то сейчас отдать?
— Да как сможешь. — Максим махнул рукой. — Не ходила еще на почту?
— Ходила… Так сегодня же понедельник — выходной у них.
— Ах да… И правда, понедельник сегодня. Вот уж поистине — тяжелый день. Ну, накапай, сестрица, еще. Больно уж настойка у тебя вкусная!
— На черемухе. Пей на здоровье, Максим. Жаль, редко заходишь.
— Как Мишка-то?
— Ничего. Звонил вот недавно. Осенью приехать обещал. Как солдат — на побывку.
Настя вздохнула, и Макс обнял ее за плечи:
— Ничего, сестренка, не грусти — прорвемся! Главное, мужик у тебя работящий, не пьет… ну, я имею в виду — много. Опять же — все в семью.
— Да все так. — Женщина кивнула. — Но дети-то, считай, без отца растут. Видятся редко, а мужская рука нужна. Игореха скоро совсем от рук отобьется. Началось уже — озера ему, приятели, танцы…
— Не рано еще для танцев-то?
— Вот и я говорю: рано. Вообще-то учителя его хвалят, только говорят, безалаберный, не усидчив. Эх, скорей бы кризис этот проклятый закончился, опять бы где-нибудь тут, рядом стройки пошли или завод заработал… Больших-то денег нам и не надо, лишь бы мужик в семье… Игорь! Ну, что там твой Интернет?
— А нету ни черта! Не загружается.
— У вас через USB-модем связь-то? — спросил Макс.
— Нет, по проводу.
— Значит, и там зависло. Насть, у вас собаки нет?
— Да был кобелек. Новой пока не завели.
— Зря. Купили бы.
— Купим. Соседи щенка обещали.
Максим там и заночевал, у сестры. Посидели, выпили, вспомнили детство… А уж утром, попив чайку, — прямо на работу. Свеженький как огурчик — вот что значит своя настоечка, своя наливочка и все такое прочее. Нет, положительно повезло Мишке с супругой.
* * *
Припарковав машину на обычном месте, Тихомиров вошел в офис, сразу заметив озабоченно-хмурые взгляды сотрудников — что-то рановато на работу пришли.
— Слышь, Максим, чего в городе-то творится! — Нервно затушив сигарету в кадке с геранью, чернявый крепыш Эдик, водитель, хотел было выругаться, но сдержался, покосившись на женщин — Эльвиру Петровну, Леночку… Вероники что-то не было. А, она ж в Питер отпрашивалась. Впрочем, какой к черту Питер?
— Вероники нет что ли?
— Да не пришла еще.
— А…
— А Игорь во дворе, с машиной возится. Ручка там на двери у него сломалась.
Все замолчали. Второй водитель, Игорь, пришел, присел на стульчик для посетителей у стола. А Ника так и не появилась… прогульщица.
Максим, конечно, понимал, что им всем сейчас от него нужно. Четкий и конкретный ответ на вопрос: будет зарплата или нет? Не говоря ни слова, Тихомиров подошел к стоявшему в углу сейфу и, вытащив из кармана ключи, открыл… Достал имеющуюся наличность, сложил на столе:
— Вот. Все, что есть, на зарплату пустим. За этот месяц хватит, а следующий, если не закончится все, то… Честно говоря, ума не приложу, кто будет нам уборку заказывать?
— Да бросьте вы, — замахала руками Леночка. — Вот увидите, закончится все не сегодня завтра, попомните мои слова… Максим Андреевич, можно у вас отпроситься на три дня? Раз такое дело, связи никакой нет, вот я и подумала…
— Конечно, можно, Леночка, — кивнул Макс. — Я вообще пока всех вас могу отпустить. На время. А как все восстановится — сразу всем позвоню.
— А зарплата? — с грустью поинтересовался Эдик.
Максим только руками развел:
— Ребята, как всегда: будут заказы — будет и зарплата. Ну что, товарищи женщины, свободны… идите к своим семьям, хозяйствуйте, у кого огород имеется… скоро, кстати, грибы пойдут. Парни! Вас попрошу остаться ненадолго…
Когда женщины, простившись, ушли, оба водителя уселись за стол и вопросительно уставились на шефа.
— А вот. — Максим достал из сумки бутылку прихваченной у двоюродной сестрицы настойки, полбуханки черного хлеба и банку с зеленым горошком. — Посидим-ка сейчас с вами, покумекаем. По какому поводу, объяснять надо?
Они просидели часов до двенадцати, выкушали бутылочку, покурили, обсуждая все то, что вот уже второй день творилось в городе, из которого было не выбраться… и в который было не пробраться.
Водители, кстати, тоже пытались пробиться — кто в деревню, кто по питерской трассе. Максим достал из ящика стола карту, прикинул:
— Ага… вот здесь, у Калинкина, — разворачивает… Дальше тут — у Светлого озера… До Заборовья кто доезжал?
— Я попробовал, где-то на шестом километре — кранты.
— Ага… Значит, примерно на середине дороги. Что по мосту? А впрочем, сам знаю… ничего хорошего.
— По реке тоже не уйти, — закурив, добавил Эдик. — У меня тесть заядлый рыбак, хотел вчера на лодочке, по своим местам… Увы!
— А, выходит — и на воде тоже… Ну-ка, Эдик, покажи примерно, где твой тесть завис? Спасибо…
Расставив на карте точки, Максим соединил их жирным черным маркером — получилось бесформенное округлое пятно, чуть вытянутое в сторону озера Светлое и охватывавшее всю старую часть города и прилегающий к ней микрорайон девятиэтажек.
— Ну вот. — Максим щелкнул по пятну пальцем. — Такой вот у нас получился кокон. Давайте прикинем — что тут вообще есть?
Прикинули, стараясь учесть всевозможные учреждения, включая отделение общества инвалидов и СЭС.
— Значит, так… — составляя список, негромко резюмировал Тихомиров. — Кроме всего прочего, мы имеем две школы, детсад, старый военкомат, лодочную станцию, АЗС, отделение Сбербанка… Все учли? Все учреждения?
— Старый клуб забыли.
— Ага, и старый клуб. Что там сейчас — кафе какое-то?
— Угу, кафе… И рядом, ближе к реке, — ТЭЦ.
— Резервная тепловая станция, осмелюсь уточнить и напомнить. Без нее бы нам сейчас вообще… в этом чертовом коконе.
— Да уж, — кисло прищурился Эдик. — Вот уж это точно — кокон!
* * *
Городок постепенно охватывала паника. Началась она не сразу — многие просто не могли осознать случившееся, но распространилась очень быстро, в особенности среди маргинальных слоев населения.
Ходили самые разные слухи: будто все, что произошло в городе, — результат подрывной деятельности ЦРУ, и, наоборот, будто бы это все подстроили коммунисты, чтобы взять власть, либо Медведев с Путиным — чтобы сохранить.
Народишко помаленьку сатанел, опускаясь на нижнюю ветвь эволюции — к обезьянам и прочим приматам. Резко обострилась зависть.