– Не беспокойся, красавчик, – хрипло засмеялась тетка. – Приведу – пальчики оближешь.
Она вышла, и по лестнице загрохотали шаги, нарочито громкие, из чего Юний сразу же заключил, что Зарпигона никуда не ушла, а осталась у дверей – подсматривать и подслушивать. Интересно, что она надеялась услышать?
– Девочки – это хорошо, – пройдясь по комнате, будто сам себе сказал юноша. – Да и комната вроде бы недурна, тем более за такую цену. Впрочем, вид из окна, прямо сказать, не очень. Поговорить с этим Флуданом, домовладельцем, может быть, снизит плату?
Юний завалился на ложе, потом встал и, намеренно оглянувшись, высыпал из кошеля деньги прямо на стол. Шевеля губами, вслух пересчитал монеты – не особо-то много и вышло, около трех сестерциев. Вздохнув, юноша спрятал деньги под покрывало, улегся сверху и вроде бы как заснул. С лестницы раздался тоненький скрип – видно, Зарпигона наконец-то ушла.
А девочка и впрямь была бы кстати. Выспросить – может быть, она и знает что-нибудь про Флудана или про кого-нибудь из участников вакханалий, тех, кто счастливо избежал лап помощника префекта. Правда, разговаривать с ней нужно будет очень осторожно – старуха наверняка подсунет ту, кто передаст ей все содержание беседы. Но, тем не менее, может, что и выплывет, не стоит пренебрегать любой возможностью – слишком уж мало времени. И если все получится, если финансовая тайна поклонников Диониса будет раскрыта благодаря ему, Анту Юнию Рыси, то, вероятно, можно будет ступить на первую ступень карьеры – в качестве первого помощника Гая Феликса. Тот, очень может быть, скоро станет префектом, по крайней мере император в последнее время советуется с ним все чаще и чаще. Занять высокую должность, выдвинуться в этом чужом и холодном городе, не верящем чувствам, доказать римлянам, что и он, презираемый вольноотпущенник, бывший гладиатор Рысь из Трех Галлий, на что-то способен, и затем употребить полученную толику власти во благо многих. Или – только лишь во благо порядочных, хороших людей? А кого здесь считать хорошим? Ничего, разберемся – если судьба дает шанс выбиться в люди, пренебрегать этим было бы глупо, и Рысь не собирался этого делать. Достигнуть приличной должности, показать себя – глядишь, и Флавия будет иначе смотреть на бывшего гладиатора. Флавия… Рысь покрутил головой, стараясь отогнать вдруг явившийся образ. Ведь, кажется, он окончательно выбросил эту девчонку из своего сердца. И все же, и все же…
Щемящая грусть, в которую погрузился вдруг юноша, была прервана появлением девушки в коричневой тунике, короткой, значительно выше колен, какую и положено носить проституткам. Войдя, гостья улыбнулась и, сбросив с плеч накидку, уселась напротив Юния.
– Аве. Ты Рысь?
– Аве. – Юноша улыбнулся. – Наверное, да. Это Зарпигона тебя послала?
– Она. – Девушка улыбнулась в ответ. – Сказала, что ты щедрый.
Распущенные волосы ее, выкрашенные хной, имели довольно неухоженный вид, маленькое узкое личико, несмотря на скривленные в подобие улыбки пухлые губы, выглядело донельзя серьезным, серые большие глаза настороженно смотрели на Юния, так что он не выдержал и расхохотался:
– Кажется, ты думаешь, что я откажусь тебе платить?
– А почему бы мне так не думать? – ничуть не смутилась девица. – Повидала я бывших гладиаторов, уж поверь.
Ага! Попалась! Откуда она знает про то, что Рысь был гладиатором? Значит, старуха ее тщательно проинструктировала.
– Как тебя звать?
– Лация.
Юний погладил девушку по плечу:
– Расслабься, Лация, уверяю, ты получишь свои деньги.
– Хотелось бы вперед…
– Ладно.
Пожав плечами, Рысь поднялся с ложа и, вытащив из-под покрывала серебряный сестерций, протянул монету девчонке:
– Этого хватит?
– Угу. – Кивнув, Лация сняла пояс и, спрятав туда монету, стянула тунику. – Ну, начнем?
Девушка погладила себя по бедрам – худая, с небольшой грудью, она напоминала мальчишку и, конечно же, вовсе не казалась писаной красавицей. Впрочем, если присмотреться, сложена она была вполне даже ничего, да и лицо, – особенно если обратить внимание на глаза, большие, серые и блестящие, – выглядело вполне симпатичным. Кожа была нежной и шелковистой на ощупь. Что ж, молодость – всегда молодость.
Юний сбросил тунику на пол и, обняв девчонку за талию, притянул к себе, чувствуя, как наливается твердостью упругая девичья грудь…
В постели Лация оказалось умелой – сразу видно профессионалку – и доставила Рыси куда больше удовольствия, нежели он ожидал. Следует признать, в этом смысле старуха не обманула: юная жрица продажной любви оказалась хоть куда и отрабатывала полученные деньги весело, с огоньком и выдумкой, так что юноша даже удивился:
– Ты очень хорошая девушка, Лация!
Юная гетера смутилась:
– Просто ты мне понравился. Ты не такой, как многие.
– А какой же?
– Ты добрый.
Юний усмехнулся. Ну надо же – добрый. Впрочем, кто знает, какие еще у этой Лации были клиенты? Может, такие, как Клавдия Роста? Почему бы и нет? Во-он, какие у нее рубцы на спине – зажившие, но вполне впечатляющие.
– Лация, ты обслуживаешь женщин?
– Иногда. – Девушка поежилась. – Если попросят. – Она вдруг замолкла, видно было, что тема ей неприятна.
Юноша ласково погладил Лацию по спине.
– Эти рубцы… Откуда они? Тебя били?
– Не твое дело! – Резко отпрыгнув в сторону, девчонка оскалила зубы, едва не зашипела, словно разъяренная кошка. – Тебя, что ли, никогда не били, бывший раб?
– Всякое бывало. – Рысь улыбнулся как можно ласковей. – Да ты не сердись, я не хотел обидеть. Хочешь вина?
– Не знаю. – Лация обиженно подхватила тунику.
– Постой. – Вскочив с ложа, Юний крепко прижал девчонку к себе и посмотрел ей в глаза. – Зарпигона ведь попросила тебя побольше разузнать обо мне, ведь так?
– Она мне не хозяйка!
– Знаю… Твой хозяин… Флудан! – наобум брякнул юноша и, кажется, угадал.
Девушка обмякла.
– Вообще-то Зарпигона не велела говорить об этом, но ты, похоже, все знаешь и без меня.
– Кто же не знает Флудана? И давно он содержит ваш лупанарий?
– Не знаю, я уже три года работаю на него.
Подмигнув Лации, Юний обмотался лацерной, быстренько сбегал вниз, прихватив с кухни вина и хлеба с жаренной на вертеле рыбой. Выставив все на стол, улыбнулся и вдруг стукнул себя кулаком по лбу:
– Вот незадача, соус-то я и забыл! Сейчас принесу. Ты пока ешь.
Он выбежал прочь и затаился на лестнице – сквозь щель в двери было прекрасно видно, как Лация, немного выждав, жадно набросилась на еду. Наверное, давненько не ела. Юнию вдруг стало жаль эту тощую маленькую девчонку, гонимую и голодную, вынужденную зарабатывать себе на хлеб позорным ремеслом проститутки. Снова спустившись на кухню, он взял целое блюдо рыбы, на этот раз не забыв прихватить гарум – пикантный соус из протухших рыбьих потрохов, сдобренных рассолом, который так любили римляне.